Это племя также обитало в пещерах, но здесь пещеры являли собой продукт более разумной деятельности, чем у следующего по направлению "к Началу" племени, и знаменовали собой шаг вперед по пути цивилизации. Внутри пещеры были подметены, хотя и не слишком чисто, застелены циновками из сухой травы, шкурами леопарда, медведя и рыси. Вход в пещеру на ночь баррикадировался, а перед ним находился сложенный из камней очаг. Стены пещер, где я побывал, были покрыты рисунками оленей, мамонтов, тигров и других зверей. Но, как и в предыдущем племени, я не видел ни детей, ни стариков.
В этом племени у мужчин два имени, точнее, двусложное имя, и язык их также использует двусложные слова, в то время как у племени Tсa все слова односложные, за исключением немногих - типа Антис или Галу. Имя вождя было То-жо, а семья его состояла из него самого и семерых женщин. На вид они были красивее женщин племени Tea, точнее, не так уродливы, а одна и вовсе была симпатичной, будучи не столь волосатой и со светлой кожей.
Всех их крайне заинтересовала моя персона. Они перетрогали, общупали и даже обнюхали всю мою одежду и снаряжение. От них я узнал, что их племя называет себя Банд-лу, или "люди копья", а племя Tea называется Сто-лу, или "люди топора". Ниже их на шкале эволюции стоят Бо-лу, или "люди дубины", а еще ниже Алу, у которых нет ни оружия, ни языка. В этом слове, как мне кажется, может быть заключено крайне любопытное открытие, если, конечно, это не простое совпадение, я наткнулся на слово, прошедшее без изменений через миллионы лет существования человечества, с начала начал разговорного языка. Это слово могло оказаться единственной ниточкой, связующей нарождавшуюся в незапамятные времена человеческую культуру с рожденным в кратере огнедышащего вулкана Kacпаком.
А может быть, это только совпадение, даже почти наверняка совпадение; и все же сравните: на Капроне, в Каспаке, немой называется алу, а в наше время и в большом мире на латыни немой называется alalus.
Итак, местная красавица из гарема вождя, которую звали Со-та, несколько неожиданно проявила ко мне такой живой интерес, что То-жо в конце концов обратил внимание на расточаемые ею нежности и выразил свое неудовольствие тем, что стукнул ее по голове и отшвырнул пинком в угол пещеры. Я прыгнул между ними в тот момент, когда он заносил ногу для следующего пинка, и проведя болевой прием, выволок его, вопящего от боли, наружу. Там я, под страхом еще худшего наказания, заставил его дать обещание больше не трогать Со-та. Девица бросила на меня благодарный взгляд, а вот сам То-жо и остальные женщины смотрели на меня хмуро и угрожающе.
Позже вечером Со-та по секрету поведала мне, что она в ближайшее время покинет племя.
- Со-та скоро станет кро-лу, - прошептала она мне на ухо.
Я спросил ее, что такое кро-лу, и она попыталась мне объяснить, но я так и не знаю до сих пор, правильно ли я ее понял. Из ее жестов и слов я уяснил, что Кро-лу - это племя, имеющее на вооружении луки и стрелы, готовящее пищу в сосудах и живущее в хижинах, а также разводящее домашний скот. Все это было весьма расплывчато и схематично, но основная мысль, похоже, в том, что Кро-лу - более развитое племя, чем Банд-лу.
Перед сном я довольно долго размышлял на эту тему. В своих размышлениях я пытался найти связующее звено между различными расами, которое позволило бы объяснить их всеобщее стремление когда-нибудь стать галу. Со-та подкинула мне кое-какой материал, но напрашивающийся вывод казался настолько фантастическим, что я даже не мог заставить себя всерьез обдумать его. И тем не менее, в эту теорию вполне вписывались те различные стадии развития, с которыми я столкнулся в разных племенах, и диапазон различий человеческого типа внутри самих племен. Ну, например, среди банд-лу попадались такие экземпляры, как Со-та, представляющая собой высший из увиденных мною до сих пор уровень развития, или То-жо, может, самую малость стоящий ближе к обезьяне, чем его жена, и в то же время совсем другие типы - плосконосые, со скошенными лбами, заросшие волосами. Вопросы мучили меня. Кто знает ответ? Может быть, Сфинкс? Я не знаю.
С этими мыслями, достойными лунатика или наркомана, я и уснул, когда же я проснулся, руки и ноги мои были связаны, а оружие исчезло. Как им удалось при этом меня не разбудить, сказать вам не могу. Это было крайне унизительно, но это было именно так. То-жо возвышался надо мной. Неясный предутренний свет слабо пробивался в пещеру через отверстие входа.
- Расскажи мне, - потребовал он, - как бросить человека через голову, чтобы он сломал себе при этом шею, потому что я собираюсь убить тебя и хочу знать это прежде, чем ты умрешь.
Из всех бесхитростных заявлений, когда-либо слышанных мною, это побило все рекорды. Оно было настолько нелепо, что даже перед лицом смерти я не мог удержаться от хохота. Должен отметить, правда, что к этому времени я перестал так уж сильно бояться смерти. Наверное, я принял на вооружение философскую теорию о ничтожной ценности человеческой жизни, когда-то мимолетно высказанную Лиз в беседе со мной. Внезапно я осознал, что, в сущности, она права - все мы марионетки, дергающиеся на ниточке от колыбели до могилы, и никому, кроме самих себя и немногих близких, не нужны и неинтересны.
За спиной То-жо стояла Со-та. Она подняла руку с направленной ко мне ладонью - каспакский эквивалент качания головой.
- Дай мне время подумать, - произнес я в ответ.
То-жо заявил, что согласен подождать до ночи. Он дает мне день на раздумье. После этого вождь ушел, отправившись на охоту вместе с остальными мужчинами. Женщины тоже ушли, как я позже узнал от Со-та, к такой же, как и в племени Tea, теплой луже, в которую они ежедневно погружались. Кстати, в ответ на мой вопрос, что это за ритуал, Со-та кратко ответила: "Ата", но это случилось позже.
Я пролежал связанным, должно быть, часа два-три, когда в пещеру вернулась Со-та. В руках у нее был острый нож, между прочим, мой, которым она разрезала мои путы.
- Пойдем, - сказала она. - Со-та отправится с тобой к Галу. Настало время для Со-та покинуть Банд-лу. Мы вдвоем пойдем к Кро-лу, а потом к Галу. То-жо убьет тебя сегодня ночью. Он убьет и Со-та, если узнает, что Со-та помогла тебе. Мы уйдем вместе.
- Я пойду с тобой к Кро-лу, - отвечал я, - но потом я должен буду вернуться к своим по направлению "к Началу".
- Ты не можешь вернуться, - сказала она. - Это запрещено. Тебя убьют. Тому, кто дошел, - возврата нет.
- Но я должен вернуться, - настаивал! я. - Там находятся мои друзья. Я обязан вернуться и привести их сюда.
Она настаивала на своем, я на своем, но в конце концов мы согласились на компромисс: я провожаю ее к Кро-лу, а затем возвращаюсь обратно за своими и веду их на север, в где меньше опасностей со стороны как хищников, так и двуногих. Она принесла мне все мои отобранные вещи - ружье, патроны, нож и термос, и рука об руку, спустившись с холма, мы отправились на север.
Путешествовали мы три дня, пока не прибыли в деревню, состоящую из множества крытых хижин. Был час заката.
Со-та объявила мне, что она должна войти одна, и будет лучше, если меня никто не увидит, раз я все равно собираюсь нарушить запрет и вернуться на юг, что по местным законам карается смертью. На этом мы с ней и расстались. Она была доброй девушкой, надежным и верным товарищем, и, по меркам своего окружения, изящной и к тому же добродетельной. Она была женой То-жо. Среди кро-лу ей предстояло обрести нового мужа, следуя странным для нас обычаям Каспака, но она совершенно откровенно заявила мне, что после моего возвращения она оставит мужа и перейдет ко мне, поскольку я ей очень нравлюсь.
На задворках деревни, даже не попытавшись разглядеть ее обитателей, я распрощался с Со-та и пустился на юг. На третий день пути я решил обойти с запада пещеры Банд-лу, так как встреча с То-жо не сулила мне ничего приятного. На шестой день я добрался, наконец, до холмов племени Сто-лу. Сердце мое билось все сильнее с каждым шагом, приближающим меня к Лиз. Скоро я опять обниму ее, вновь почувствую ее горячие губы на своих губах. Я был уверен, что она в полной безопасности среди "людей топора", и уже представлял себе ее радость и светящиеся любовью глаза при нашей встрече. Миновав последние перед пещерами деревья, я почти бегом устремился к склону.
