В течение всего 1981 г. власть предпринимала попытки организовать «круглый стол» для переговоров с профсоюзами, но каждый раз «Солидарность» отклоняла эту инициативу из опасения, что трудящиеся будут настаивать на компромиссе. В августе обострилась ситуация на потребительском рынке из-за резкого спада промышленного производства и усиления общего хаоса.
Осложнилось и международное положение – нарастание хаоса в Польше все больше беспокоило советское руководство. Первым секретарем ЦК ПОРП, сохранив за собой посты премьер-министра и министра национальной обороны, стал генерал Войцех Ярузельский. По его словам, «поздней осенью 1981 г. уровень предубежденности и недоверия достиг апогея. Трезвый рассудок отходил на второй план. Верх брали эмоции».
Оппозиция становилась все более жесткой и получала все более ощутимую поддержку извне. Социологические опросы свидетельствовали, что в начале 80-х годов к оппозиции примыкало 20-25% взрослого населения Польши. По своим политическим установкам это была антисоветская, ориентированная на Запад оппозиция. С Запада она получала и поддержку – финансовую и техническую. В 1982-1985 гг. в подполье издавалось 1,7 тыс. газет и журналов (часть из них – короткоживущие); было опубликовано 1,8 тыс. наименований книг и брошюр, тиражи некоторых из них составляли 5-6 тыс. экземпляров. По данным МВД, в некоторые моменты производственные мощности подпольной полиграфии составляли 1 млн. страниц формата А-4 в день77 .
Но самое главное было в том, что у оппозиции не было конструктивного проекта, она консолидировалась отрицанием . Н.Коровицына приводит такую оценку: «В 1980-е годы созидательный потенциал образованного класса был канализирован в „разрушительное русло“ – на борьбу с утратившим былую мощь коммунистическим режимом». Далее она дает более развернутую трактовку этой оценки, связывая движение «Солидарность» с традицией старого польского национализма: «Борьба за национальное самоопределение одновременно с коллективной оппозицией компартии послужила мощным мобилизующим фактором. Как и в „классических“ национальных движениях ХIХ в., дух самопожертвования во имя патриотических и гражданских символов объединил общество, независимо от различия интересов составляющих его групп. Требование „Солидарности“ „мы хотим, чтобы Польша стала Польшей“, оказывало большое эмоциональное воздействие. Но непонятным оставался ответ на вопрос: о какой именно Польше идет речь? Легко было заявить в 1981 г., что коммунистический режим „чужд устремлениям и ценностям польского народа“, и гораздо трудней было по завершении революционных перемен в 1989 г. определить реальное содержание этих устремлений и ценностей».
Осознав невозможность остановить сползание к катастрофе политическими средствами и опасность вооруженного вмешательства в рамках Варшавского договора, В.Ярузельский и его окружение признали оптимальным выходом из ситуации введение в стране военного положения. Позже Ярузельский отмечал, что военное положение, хотя это и звучит парадоксально, расчистило путь к диалогу . «В определенном смысле, – подчеркивал Ярузельский, – оно заморозило общественно-политический уклад, сформировавшийся на рубеже 1980-81 гг., перенесло его в другое историческое время и геополитическое положение, в условия, в которых идея национального согласия стала единственной дорогой решения польских дел». А 1981 г., по его словам, была другая эпоха , когда общество еще не дозрело до исторического компромиссa. Надо сказать, что опасность эскалации кризиса осознавала и Церковь, почему и произошло ее сближение с позицией власти осенью 1981 г. Церковь стала оказывать влияние на решения властей без формального вовлечения в политику, выступая в роли посредника в кризисные моменты.
События развивались так. 28 ноября началась всеобщая забастовка. Ярузельский как глава Совета министров, поддержанный «Военным Советом национального спасения», в ночь с 12 на 13 декабря 1981 года ввел военное положение. Были взяты под контроль телевидение и радио. Внутренние войска и полиция получили приказ разгонять любое неразрешенное сборище людей. Была запрещена деятельность «Солидарности» и арестовано 6647 ее активных участников. Военные трибуналы приговорили тысячи участников профсоюзного движения к различным срокам заключения. Лидеры оппозиции были или интернированы или выдворены из страны78 .
Население не оказывало сопротивления введению военного положения. Несмотря на арест тысяч лидеров «Солидарности», включая самых популярных из них, рабочие только кое-где вышли на демонстрации и начали забастовки. В Гданьске, Варшаве и Лодзи демонстрации были разогнаны полицией. На фабриках сидячие забастовки продолжались 2 дня, пока полиция не применила репрессии. На шахтах забастовки под землей кое-где продолжались до трех недель (по некоторым данным, при наведении порядка были убиты 9 шахтеров). Поднявшись на поверхность, шахтеры узнали, что никто не поддержал их, до всеобщей забастовки дело не дошло.
В 90-е годы Конституционная комиссия Сейма в течение пяти лет изучала вопрос об ответственности лиц, вводивших военное положение. Наконец, по предложению комиссии 24 октября 1996 г. Сейм прекратил дело и признал, что введение военного положения имело основания. Знаменательно, что, несмотря на непрерывную пропаганду правых, большинство польского общества придерживается этой же точки зрения79 .
В 1983 военное положение в Польше было отменено. Леху Валенсе Запад оказал важную моральную поддержку – он стал лауреатом Нобелевской премии мира 1983 г. В 1985 году начались быстрые перемены в СССР, и было ясно, что они повлияют на ситуацию в Польше. 17 сентября 1986 были освобождены все политические заключенные (вышли на свободу 225 человек), а 29 ноября начал легально действовать Временный совет «Солидарности». Была начата экономическая реформа по либерализации системы. Возник переходный, гибридный хозяйственный механизм, в котором сосуществовали структуры и процедуры, нередко противоречившие друг другу. В целом, однако, доминировали механизмы, типичные для централизованной нерыночной экономики.
