Нужно ли говорить, как взволновало меня, давнего поклонника научной фантастики, это краткое упоминание! Долгое время я пытался найти "истинный шедевр" Оссендовского - и не мог. Не мог, потому что не знал, где искать.

Но вот один мой товарищ, столь же фанатично преданный фантастике, вдруг сообщил мне: он - разыскал!.. И вот у меня в руках "ЕжемЪсячный литературныя и популярно-научныя приложеiя къ журналу "НИВА" на 1913 годъ". И в них - повесть А. М. Оссендовского "Бриг "Ужас" (французский критик, библиотека которого погибла в годы второй мировой войны, о дореволюционной русской фантастике писал по памяти и непреднамеренно исказил название произведения).

Заранее предвкушая удовольствие и одновременно тревожась - действительно ли повесть так хороша? - начинаю переворачивать пожелтевшие от времени страницы.

...Группа русских ученых работает над выведением "гигантского плазмодия" плесневого гриба, с необычайной быстротой размножающегося, согревающего и удобряющего почву. Вот и первые успехи. На дворе декабрьские морозы, а на опытных грядках зеленеют молодые побеги. Открытие обещает стать грандиозным: применение "плазмодия" продвинет далеко на север такие типично южные культуры, как, скажем, цитрусовые, позволит даже в северных широтах снимать по три урожая в год...

Что ж, для 1913 года мечта о продвижении цитрусовых на север, о трехстах пятидесяти зернах в одном колосе, о трех урожаях в год - довольно-таки смелая мечта! Особенно если вспомнить, что фантасты тридцатых - пятидесятых годов мечтали у нас порой о куда меньшем: о том, чтобы хоть два-то урожая снять, и не на шестидесятой параллели, как у Оссендовского, а значительно южнее, в средней полосе России... И все-таки: не маловато ли одной только этой - в конце концов, чисто технической - идеи для "истинного шедевра"?

Читаю дальше.

...На огромном пространстве между Шпицбергеном и Беринговым морем начинают гибнуть деревянные рыбачьи суда, занимающиеся ловлей сельди, трески и китобойным промыслом. Они не тонут, нет - много страшнее: непонятная плесень съедает их обшивку, палубы, мачты и даже паруса.

Одновременно рыбаки сообщают, что в северных морях ими обнаружены целые косяки рыбы, всплывшей на поверхность, - десятки миль покрыты гниющей треской и сельдью...

(Сегодня, с высоты наших семидесятых, всякому, кто хотя бы чуть-чуть приник к фантастике, совсем несложно предположить: ага, это, наверное, таинственный "плазмодий" вырвался на свободу?! Но не будем забывать, речь-то идет о произведении, написанном шестьдесят с лишним лет назад.)

На изучение загадочного явления отправляется научная экспедиция. И выясняется постепенно, что неожиданное бедствие - действительно дело рук человеческих. Это Яков Силин - маньяк, в обиде на близких ему прежде людей возненавидевший все человечество, - заразил океан плесневым грибом, быстро и жадно поедающим свои жертвы.

Опасность между тем грозит уже не только океану: попав на берег с выброшенной волнами рыбой, "плазмодий" распространяется и по суше, мгновенно убивая всё живое на своем пути.

И ученые - герои повести - вступают в прямую борьбу с бывшим своим коллегой. Одна мысль движет ими, одно стремление - загнать джинна в бутылку, из которой он, использовав удобный момент, вырвался.

Да-а... Повесть Оссендовского - вовсе не из числа сладеньких научно-технических утопий. Жак Бержье (кстати сказать, известный ученый-атомщик, а в годы войны - активный участник французского Сопротивления) имел все основания для того, чтобы вспомнить об этой повести в наши дни.

Удивительно современно звучит сегодня фантастическая история "гигантского плазмодия", который ведь создавался в лаборатории, и создавался из самых гуманных побуждений, но вдруг превратился в причину грандиозного бедствия. Не слишком ли часто даже на памяти нынешнего поколения повторяется это "вдруг"? Вспомните: общечеловеческое дело борьбы с гитлеризмом - и чудовищный гриб над Хиросимой; все более крупные успехи медицины - и поистине грязное бактериологическое оружие; полет человека на Луну - и палец, лежащий на кнопке запуска смертоносных баллистических ракет. И наконец, нейтронная бомба...

"Замерзший камень я могу превратить в цветущий сад и полную кипучей жизни пучину океана - в огромное кладбище!" - с упоением восклицает в повести Оссендовского Яков Силин, обуреваемый жаждой безграничной власти - власти над всем миром.

Но разве не может сказать о себе этими же самыми словами современная нам наука?

Люди, кто бы вы ни были, и в первую очередь те из вас, кто стоит в непосредственной близости от испытательных стендов и полигонов, будьте осторожны, будьте предельно бдительны в своих научных экспериментах, помните о джинне, могущем снова (в который раз!) вырваться из бутылки... - вот к чему сводится сегодня содержание повести Оссендовского "Бриг "Ужас".

Находка, увенчавшая поиск, оказалась действительно находкой. Романы А. Богданова, повести А. Куприна и А. Оссендовского - уже одни лишь эти произведения, вместе взятые, всерьез позволяли утверждать: нет, отнюдь не только слабыми подражаниями жюльверновским романам о путешествиях к Северному полюсу и в иные малодоступные места, не только сугубо техническими утопиями и слащавыми грезами о будущем представлена фантастика в предреволюционной русской литературе! Была у нас, как видим, и фантастика остро социального звучания.

Этот вывод, сложившийся у меня по прочтении повести "Бриг "Ужас", нашел неожиданное подкрепление, когда в тех же приложениях к "Ниве" - но уже за 1914 год - я прочитал... еще одну "завтрашнюю повесть" А. М. Оссендовского! "Грядущая борьба" - так называлась она.

...Над Землей пролетели века и века.

Земля будущего во многом отлична от планеты, современной автору повести. Изменился транспорт: железные дороги используются теперь лишь для перевозки грузов, людей же с куда большей скоростью переносят во всех направлениях воздушные "яхты" и "лодки". Ученые Земли научились добывать золото из морской воды, без помощи проводов передавать на расстояние энергию, на расстоянии же (притом на любом) видеть - и тоже без проводов... Но самое главное - коренным образом изменился облик жизни человечества. Земная кора охладилась настолько, что на поверхности ее могут созревать лишь злаки. Значительная часть сельскохозяйственного производства уведена в подземные галереи. Зато там, с помощью искусственного освещения, снимается до десяти урожаев овощей и фруктов в год! Под землю же ушла и большая часть человечества: на глубинах до семи верст расселилась она, избавившись от жары и духоты посредством охлаждающих труб и отлично налаженной вентиляции...