Анатолий вскочил, схватил ее на руки и бросился прочь.
Сзади страшно зарычал двигатель, терзаемый стартером. Вспыхнули два кинжальных луча фар, рубанувших степь совсем рядом. Двигатель завелся; лучи, скользнув по полю, вонзились Анатолию в спину, отшвырнув его длинную пугливую тень далеко вперед.
Силы Анатолия были на исходе. Он бежал, задыхаясь и чувствуя, что слабеет, а сзади все громче рычал двигатель, и лучи фар хлестали его по спине, словно обжигая огнем. Он понимал безнадежность своей попытки спастись, и холод безысходности уже охватывал его.
Двигатель сзади чихнул раз... другой... Что-то толкнуло Анатолия в спину, прибавив сил. Он вдруг понял, что произошло чудо! Чудо, которое он совершил сам! Накануне вечером он не закончил регулировку карбюратора и теперь это был его единственный шанс. Он тяжело бежал, и сердце его давало болезненные сбои при каждом чихе двигателя.
Мотор все-таки заглох, и свет фар ушел в сторону. Анатолий не мог да и не хотел оборачиваться. Он лишь вслушивался в визг остервеневшего стартера и благодарил бога за свою вчерашнюю лень.
Было еще темно. Сзади все реже взвизгивало, потом стало тихо. Анатолий, изнемогая, брел вверх по склону, пока не добрался до скал. Только здесь, уверовав, что то, что прежде было их "Таврией", не преодолеет преграду и не доберется до них, он опустился на колени и положил Людмилу на плоский теплый выступ скалы. Как мертвая она лежала перед ним, залитая темной липкой жидкостью, но он чувствовал, что Людмила жива, что она лишь в беспамятстве, чудом спасенная им, когда было уже почти поздно...
Он сорвал с себя майку и принялся стирать с обнаженного женского тела кровь, потом скомкал и положил жене под голову. Она точно спала. Рассвет все четче обозначал безмятежные черты ее лица. Он нагнулся и приложил ухо к ее полной груди. Сердце билось ровно и спокойно, и его собственное сердце чуть не разорвалось от счастья.
- Люся... - тихо позвал он.
Она не реагировала.
- Люся!.. - позвал он громче и сжал в ладони ее длинные холодные пальцы.
Тень скользнула по белому лицу. Он легко похлопал ее по щеке.
- Люсенька...
Людмила глубоко вздохнула, шевельнулась и открыла глаза. Он был на грани безумия от счастья и не мог вымолвить ни слова...
Людмила удивленно посмотрела на Анатолия, на скалы вокруг и приподнялась на слабых руках.
- Толик, - сказала она чужим сиплым голосом, и он похолодел от мысли, что ее тоже могли подменить. - Где мы?.. Что случилось?.. - Она до боли знакомым жестом провела рукой по волосам, и он выдохнул вместе с недоверием сжатый в легких чудовищным прессом воздух.
Нет, это была она, Люсенька... До последней черточки, до последнего жеста... Он почувствовал бы в ней малейший признак чужого...
- Все хорошо, - сказал Анатолий, - все уже позади... Все самое страшное уже позади...
- О чем ты? - не поняла она и попыталась подняться, но у нее на это не хватило сил. - Что со мной?.. - удивилась Людмила. - Слабость...
Ей под руку попалась окровавленная майка. Она развернула ее, и красивое лицо исказил ужас, глаза забегали по обнаженному торсу мужа.
- Опять?.. - спросила она жалобно и бессильно откинулась на камни. Голова почему-то кружится...
Анатолий понимал ее состояние. Он не знал, сколько крови высосало из нее чудовище, но надеялся, что не слишком много. Во всяком случае вид жены вселял в него эту надежду. Он порылся в карманах шортов, которые тоже не снял на ночь, но там был лишь табак да сухие крошки.
- Я сейчас, - сказал Анатолий и полез наверх, на скалы. Людмила проводила его непонимающим взглядом, а он забрался в кусты кизила и стал рвать перезревшие ягоды, наполняя ими дрожащую ладонь.
До машины было далеко. Она стояла с подсвеченным пустым салоном, и серая рассветная пелена почти скрывала ее на фоне высохшей травы. Она была маленькой и совсем не страшной...
- Съешь, - сказал Анатолий, вернувшись к Людмиле. - Кисленькое... Тошнить не будет и силы вернутся...
Она послушно жевала, морщась и жмуря один глаз. Он встал и снова глянул через камни вниз. "Таврия" желтела на том же самом месте, клюнув радиатором в небольшую ямку. Анатолий вздохнул.
- Что там? - спросила Людмила, выплюнув косточки.
- Да ничего особенного... - ответил Анатолий, не оборачиваясь.
Людмила завозилась на земле, он не глядя подал ей руку, в которую она тут же вцепилась, и Анатолий обрадовался еще раз, почувствовал в ее руках почти прежнюю силу. Людмила встала за его спиной и посмотрела через плечо.
- Может, ты все-таки объяснишь? - недовольным голосом сказала она. Почему я здесь и почему я ничего не помню? И вообще, что все это значит?
- Потом, Люсенька, потом... - он шарил взглядом по шоссе, но оно было на редкость пустынным. Лишь вдалеке, съехав с магистрали, ночевали в степи такие же автостранники, как и они.
- Ты подожди меня здесь, - сказал Анатолий ласково. - Я ненадолго отлучусь...
- Куда?!
Она стояла, прикрывая голую грудь окровавленной майкой и непонимающе смотрела на него, и он обрадовался, заметив, что крохотные ранки на ее теле уже почти не кровоточат.
- Дело у меня... На полчаса...
- Какое дело? Где? С кем?
- Неотложное дело, - сказал он как можно мягче. - Есть тут у меня один... Кредитор. Надо вернуть ему должок.
Она попыталась протестовать.
- Люся, - сказал он, взяв жену за плечи, - я быстро... И не задавай мне пока никаких вопросов. Вернусь и все тебе объясню. Будь умницей.
Анатолий поцеловал ее в холодный нос.
- Если что, иди к поселку... И надень майку, - попытался он пошутить. Не соблазняй Кавказ! Он без ума от блондинок.
Она пока плохо соображала от слабости, и Анатолий воспользовался ее замедленной реакцией. Перемахнув через большой валун, он побежал вниз по склону. Сзади что-то крикнула Людмила, он не понял, но не оборачиваясь ободряюще поднял руку, чтобы успокоить ее.
По мере приближения к машине Анатолий бежал все медленнее и потом перешел на шаг. Метрах в десяти от нее Анатолий остановился, нервно оглядывая обводы "Таврии".
Машина выглядела вполне мирно. Крадучись, он двинулся к ней, готовый ко всему.
Автомобиль стоял, слегка накренившись на бок и воткнувшись открытой дверцей в землю, но Анатолий не верил в это обманчивое миролюбие, потому что видел в салоне окровавленную смятую простыню и забрызганные стены.
