Закурив сигарету, я нажал стартер.
Собственно, и конкретного ответа на свой вопрос я не получил. Профессор Боннар не опроверг предположения об эксперименте, он лишь сказал, что я не должен был рассчитывать на что-либо другое, кроме отрицания. И сослался на свою... чистую совесть. Получилось ли так случайно или это было преднамеренной уверткой? Если последнее, то они действительно проводили эксперименты на Хозе Браго. Впрочем, это могло делаться с его согласия. Но тогда есть основание усомниться в правомочности завещания.
Для атаки на Боннара я, разумеется, еще был слишком слабо вооружен. Рассчитывать только на результаты эксгумации было бы наивно: я был убежден, что экспертиза вряд ли принесет что-либо конкретное. Прежде всего следовало добраться до человека, информировавшего сеньору де Лима, изучить документы о ходе болезни Браго, а также познакомиться с проблемами, над которыми работал институт Барта, и применяемыми им методами исследований. Лучше всего найти какого-нибудь известного специалиста, не особенно благоволящего к Боннару, и проконсультироваться у него. У Боннара наверняка есть враги.
Остался открытым вопрос о Марио Браго. Почему профессор настаивал на моей беседе с мальчиком? Независимо от того, что за этим скрывалось, более близкое знакомство с сыном сеньоры де Лима не могло помешать.
Когда, выехав на шоссе, я увеличил скорость до ста двадцати километров, то был уже совершенно спокоен.
4
Сеньоры Долорес де Лима дома не оказалось. Дверь открыл сам хозяин полный, плотный мужчина с седыми висками и выпуклыми глазами, близоруко глядящими из-за стекол очков.
- Мы уже не рассчитывали увидеть вас сегодня. В канцелярии, сказали, что вы уехали... Прощу. Прошу. Это хорошо, очень хорошо, что вы пришли, он не скрывал удовлетворения, провожая меня в кабинет.
- Я был в Пунто де Виста.
- О, прекрасно, - обрадовался хозяин. - Мы не могли вас дождаться.
- Есть новости? - спросил я, садясь.
- Мне кажется, да, - в голосе де Лима чувствовалось некоторое сомнение. - Может быть, выпьем? Коньяк или виски? Советую коньяк.
- Благодарю. Я редко пью.
Однако хозяин уже открыл бар и потянулся за бутылкой.
- Одна рюмка не помешает.
- Вы сказали, что можете сообщить мне какую-то новость? - начал я, стремясь как можно скорее перейти к сути дела.
- Да, да. Именно поэтому жена пыталась сегодня утром связаться с вами, - говорил де Лима, наливая коньяк в рюмки. - Как вы знаете, я позавчера вернулся из Лондона...
Я не знал, но утвердительно кивнул головой. Де Лима был представителем известной британской фирмы и время от времени выезжал в Англию.
- Мне знаком этот город, - продолжал хозяин. - Я провел там юность. Вы читали "Грань бессмертия" Браго? - неожиданно переменил он тему.
- Вчера закончил.
- Это хорошо, это очень хорошо! - обрадовался он. - Помните сцену, в которой главный герой, ну, тот художник, впервые замечает, что начинает слепнуть? Он идет по Блек-Ривер-стрит и ему кажется, что стоит туман, но ближайшие деревья он различает так же неясно, как и дальние...
- Разумеется, помню.
- Я хорошо знаю эту улицу. Там жил один мой коллега, и я у него частенько бывал. Я и сейчас, когда приезжаю в Лондон, иногда заглядываю на старое место. Так вот, на этой улице растут деревья, как это и описывает Браго. Но видеть их он не мог...
- Вы хотите этим сказать, что Браго никогда не бывал в Лондоне? Какое это имеет значение? Возможно, он воспользовался чьим-либо описанием или даже снимками.
- В том-то и дело, что не мог он видеть этих деревьев даже на снимке. Они были посажены лишь четыре года назад, то есть спустя два года после смерти Браго, - лицо де Лима сияло торжеством.
Я задумался.
- Может быть, это просто совпадение? - сказал я, потянувшись за рюмкой. - Он не знал Лондона, а даже если и знал, то это не имело бы никакого значения. Он выбрал первое попавшееся название улицы, которое нашел в каком-нибудь списке или на плане, или же ему просто кто-нибудь сообщил... А деревья могли быть и плодом фантазии.
- Описание улицы очень точное, - не уступал де Лима.
- Возможно, кто-нибудь ему об этой улице рассказывал, а деревья необходимы были писателю для развития действия, поэтому он их "придумал".
- Видите ли... - хозяин понизил голос. - Я долго размышлял над этим... И жена тоже. Если исключить случайность, то либо эту книгу писал не Хозе Браго и это лишь апокриф, либо...
- Либо?
- Браго жив и продолжает писать! А его смерть - фикция!
- Но зачем бы ему это?
- Я думаю, в какой-то мере ответ на ваш вопрос содержится в этой книге, - де Лима указал на лежащую на столе "Грань бессмертия". - Обычно слава приходит после смерти...
- Ну, хорошо. А какова же во всем этом роль профессора Боннара? Какой смысл большому ученому вмешиваться в столь странную и, будем откровенны, не совсем чистую с точки зрения закона махинацию?
- Порой ученым свойственно весьма своеобразное чувство юмора. Быть может, Боннар хочет таким образом доказать обществу, что оно в состоянии заметить гения лишь после его смерти? А впрочем, институт на этом только выгадывает...
- Весьма сомнительно, чтобы Боннар принимал участие в фальсификации смерти. Материальный выигрыш института, которым он руководит, поставит его в неловкое положение, когда это станет достоянием общественности. Всегда легко прилепить человеку ярлык, что, мол, он действовал из материальных побуждений.
- Быть может, есть еще иные причины, о которых мы не знаем... Во всяком случае, если окажется, что Хозе Браго жив, его можно будет заставить выплачивать алименты в пользу сына. Мне эти деньги не нужны. Я даже пытался отговорить жену... Но вы ее знаете...
Это напомнило мне об одной из целей визита.
- А мальчик дома?
- Увы, - хозяин развел руками и как бы смутился. - Марио нет.
- Ушел? Я непременно хотел бы с ним увидеться.
- Честно говоря... он уехал. Ведь я могу быть с вами откровенным? Последнее время Марио чувствовал себя Неважно. Мы решили отправить его к морю.
- Сейчас? В середине учебного года? - откровенно удивился я.
- Да. Видите ли... такая неприятность... Мы решили, что ему необходимо прервать учение. Потеря одного года - не беда, когда речь идет о здоровье...
