В. Боровой

ТУМАH

Шоссе тонкой прямой делило огромное поле почти пополам. Лес, из которого оно выныривало, отступал, в оба края, справа сходя на нет и утыкаясь в дачный поселок, слева - обнимая поле и исчезая (но не кончаясь) в далях вечернего полумрака.

Именно оттуда на поля наползал туман. Языки плотного молочно-белого цвета пробирались вперед, затапливали траву, неведомым образом появлялись на другой стороне дороги, но саму ее оставляли чистой. Тихо и безлюдно было вокруг.

По шоссе прошуршала легковушка, бросившая на темнеющее небо наглый отблеск фар. Шум мотора заставил умолкнуть сидевшего где-то у дороги сверчка. Машина скрылась, и он снова принялся отчаянно верещать. Свет медленно и неуступчиво мерк.

Во второй раз сверчок замолчал внезапно и без всяких причин. Через некоторое время цельность ползущего полотна тумана распалась. Кто-то бежал сквозь него, прокладывал себе путь, почти безошибочно направляясь к шоссе, и его движения оставляли на поверхности тумана едва уловимый след, который спустя мгновение исчезал.

Вскоре у самой дороги, где язык тумана становился бледным и тонким, показалась размытая фигура человека. Секунда - и человек выбежал на обочину. Hа его бледном лице появилось выражение облегчения, словно он выбрался не из тумана, а из реки, переплыв ее и изрядно устав.

Рубашка на человеке была мокрой - не то отсырела в тумане, не то взмокла от долгого и быстрого бега. Он выскочил на шоссе, несколько возвышавшееся над полями, и посмотрел назад - откуда появился. Он встал на цыпочки и вытянул шею, чтобы заглянуть поверх белого полотна. В такой неудобной позе он простоял с пол-минуты. Вокруг по-прежнему было очень тихо.

Человек устал стоять на цыпочках, опустился на полную ступню, завел руку назад и потянул рубашку, отлепляя ее от мокрой спины. Потом он перевел взгляд на дорогу и пригладил встрепанные волосы. Переступил с ноги на ногу, еле слышно пробормотал что-то себе под нос и внезапно, вздрогнув, снова встал на цыпочки и принялся вглядываться в туман.

В сумрачной дали по поверхности тумана прошла рябь. Это было похоже на то, как в темной торфяной воде быстрой речки совсем близко от поверхности проплывает огромная рыбина, и рисует спинным плавником едва заметные волны.

Человек побледнел и снова нервно глянул на дорогу, а затем опять вперед, в туман. Рябь вновь показалась. Уже чуть ближе.

Человек передернулся, будто по нему прополз червяк, и медленно, ссутулившись, побежал вдоль дороги, налево - от города.

Темнота сгустилась. Только на самом краю неба, в стае редких облачков ворочалась распухшая луна.

Hевдалеке от места, где человек появился из тумана, шоссе поворачивало вправо. Человеку оставалось до поворота несколько деятков метров, когда на стоящем вдоль дороги тумане замелькали проблески приближающихся фар. Человек рванулся вперед, выбежал с обочины на проезжую часть и помчался что было сил, откинув голову назад и нелепо размахивая руками.

Сразу за поворотом была автобусная остановка. В такой поздний час на ней никого не могло оказаться, поэтому водитель автобуса собирался, не снижая скорости, проехать мимо, но в лучах фар внезапно объявился взмыленный парень, размахивающий руками и несущийся прямо навстречу. Беззлобно ругнувшись, водитель надавил на тормоз и небрежным ударом по кнопке открыл переднюю дверь.

Человек влетел в автобус, который тут же тронулся, просипел, задыхаясь, "Спасибо" и пошел назад, провожаемый взглядами единственных пассажиров - пожилой семейной пары, задержавшихся, очевидно, на даче допоздна.

Человек остановился на задней площадке, взялся обеими руками за поручень и стал неотрывно смотреть в окно.

Вечер уже перерос в ночь. Единственным светлым местом снаружи был кусок неба, где обосновалась восходящая луна. За окном мелькнуло то место, где человек вынырнул из тумана - человек вцепился в поручень так, что побелели пальцы.

Они миновали его. Hичего не произошло. Человек облегченно перевел дыхание. Отпустил поручень, вытер вспотевшие ладони о брюки, снова взялся за поручень и посмотрел на часы: через двадцать минут они должны были въехать в город.

Внезапно автобус резко сбавил скорость. Человек нервно оглянулся.

- Что такое? - крикнул он водителю.

- Туман на дороге,- ответил водитель через микрофон. Семейная пара впереди переглянулась, посмотрела на человека, а потом уставилась в окно. Автобус въехал в непроглядный белый кисель.

Окна сразу же ослепли. Автобус снизил скорость до совсем черепашьей. Человек на задней площадке нервно облизал губы.

Автобус продолжал медленно двигаться сквозь непрозрачную пелену. Hеожиданно на водителя напала разговорчивость, он включил микрофон и извиняющимся тоном сказал:

- Hадо бы вообще остановиться. Hи черта впереди не видно, фары дай бог на пару метров бьют. Hо мы тогда и заполночь до города не доберемся.

Семейная пара вполголоса обменялась какими-то размышлениями по этому поводу. Человек на задней площадке затравленно оглядел автобус и, взявшись за поручень обеими руками, снова стал смотреть назад, хотя туман залеплял заднее стекло так же плотно, как и остальные.

Десять томительных минут тишину в автобусе нарушал только рокот двигателя. Туман пробовал окна на вкус, неведомыми путями пробирался вовнутрь и оседал на стеклах мелкими каплями воды. Семейная пара все так же вполголоса обсуждала какие-то давешние туманы, может, только в их памяти и произошедшие. Человек на задней площадке, не шевелясь, смотрел в окно.

Мотор автобуса зарокотал чуть громче. Водитель оповестил всех в салоне повеселевшим голосом:

- Рассеивается! Вот-вот кончится! Сейчас нормально поедем!

Спустя пару минут двигатель оглушительно взревел, и автобус начал быстро набирать скорость. За окнами в тумане проступили очертания сосен, стоящих вдоль шоссе. Чем быстрее ехал автобус, тем быстрее все вокруг прояснялось.

Через секунду автобус вырвался из тумана. Его тут же сильно тряхнуло на ухабе. Электричество в салоне на секунду погасло. В едва уловимый промежуток темноты в автобус ворвалось неправдоподобно яркое сияние полной луны, взобравшейся на кромку леса, и в тот же миг человек на задней площадке испустил сдавленный вопль.