Литмир - Электронная Библиотека

Лида, почему-то считала себя обязанной, помочь этому смертнику, или свою голову толкала в петлю. По большому счету Верочке было все равно, какую ответственность взяла на себя Лида, самое главное, чтобы ее честолюбивые мечты о карьерном росте, не пострадали. Тем более, скоро будет три года, как им на отделение дадут одну звездочку, старшего лейтенанта. Верочка сделает все возможное, чтобы эта, одна звездочка, досталась ей, и неважно, если кого-либо придется подвинуть или убрать с пути, значит, она это сделает. Дружба, дружбой, а карьерный рост – это другое.

– Шалаев с вещами на выход, – брякнув в железную дверь, объявил продольный.

Сосед Олега, так звали больного, вопросительно посмотрел на него. Олег встал, пожал плечами, собирать то было нечего, побрел на выход. Заключенный был одет в полосатую робу и нес с собой только небольшую клетчатую сумку. Олег бросил между ручек сумки, свернутое одеяло, взялся за ручки и вышел. Заключенный выполнил команду, протянул руки в кормушку, сзади застегнули наручники, он вышел, затем повернулся лицом к стене. Пока продольный закрывал робот, то есть железную дверь в камеру, Олег расслабился. За те три дня, что прошли после встречи с врачом, он хотя бы смог сбить температуру и разогнуться. Отношение людей между собой, как и везде одних любят, других нет. Олега любили везде, из-за силы внутреннего обаяния. Этот продольный тоже ему симпатизировал, соответственно и относился мягче, мог позволить себе сказать слова одобрения и поддержки осужденному на смерть, и дать какое-то мелкое послабление, например, не грубо крикнуть, не ткнуть дубинкой, или нарушить инструкцию конвоирования.

– Шалаев тебя поднимают, такое здесь редко случается, хороший доктор тебе попался! Иди сынок, иди. Все будет хорошо, – охранник похлопал заключенного по плечу одобрительно и побрел за Олегом.

Возле первой локалки ждали два конвойных, Олег перешагнул калитку.

– Лицом к стене, руки за спину, – прозвучала команда конвоя.

Спустили две цепи к ногам, одели кандалы.

– Стреножили, готов, пошел вперёд, – не церемонился конвой.

Кое – как он взял сумку и пошел, стуча ее по ногам. Он привык к такому передвижению, оно было не впервой. В медсанчасти, Олега завели в комнату – боксик. Этот боксик – очень тесное помещение с одним железным настилом, железная дверь, кормушка. Кран в стене, отсутствие раковины, в бетонном полу отверстие, обложенное десятком плиток кафеля – это туалет. Лидочка знала, что Шалаева подняли. Почему она его имя смакует в сознании?

– Олег, Олежка, Олеженька, – тихо шептали губы.

Она стала его лечащим врачом. Взяв анализы и поставив диагноз, Лидочка решила для себя, что затянет пребывание Олега в медсанчасти настолько долго, насколько получится, и она приложит все силы для этого. Однажды заглянув в его глаза, девушка утонула в них навсегда! Даже при тусклом освещении, их синева поразила глубину ее сознания, лишила рассудительности. Однажды, Лида открыла кормушку, когда дежурила на сутках и протянула в руке таблетки, девушка вздрогнула от прикосновения его губ к пальчикам, но руку не отдернула. В следующий раз, задержала руку дольше, она позволила целовать каждый пальчик. Врач не боялась нарушений инструкции, ибо не думала об этом. Лидочка не думала о том, что кто-то узнает о её связи с заключенным. Конечно, она не думала о том, что это означает одно, конец ее карьере! Офицеру не простят связь с заключенным. Ей всего лишь хотелось молчаливо тонуть в синеве его глаз и чувствовать приятный жар дыхания на своих тонких пальчиках.

– Вера, ты сегодня на сутках? Хочешь, я останусь, подменю? – Лида спросила скромно не навязчиво, как будто между-прочем.

Вера, не удивилась мало ли, что могло случиться у Лиды, не хочет идти домой и ладно. Подумав, подруга решила согласиться, пусть Лида подменит. В 17:00, Вера быстро убежала, сдав смену. В 20:00 по распорядку, как всегда, была пересмена, и как обычно на этаже остается только один дежурный прапорщик и суточный, ответственной была Лида. В этой смене дежурный прапорщик, был пенсионного возраста. Лида смогла его уговорить уйти с продола в другой конец. Сама быстрыми, легкими движениями, открыла боксик и зашла к Олегу, расстегнув халат, под которым ничего не было надето. Молодое тело дрожало от страсти и желания. Никогда в жизни никто из них не переживал секса под запретом! Тишина, ни единого звука, ни единого стона не услышали стены медицинской части. Зато душа с уверенностью могла сказать, я была в раю! В раю, где волнами окутывает счастье! В раю, где звучит музыка души! Они смотрели в глаза друг другу. В миг взлета на пик наслаждения, он заглушил сорвавшуюся страсть с ее губ, шикарным поцелуем. Когда целовались, не закрывали глаз, они смотрели друг на друга, и каждый мог с уверенность сказать, он видел Ангела любви, который стал последним мигом счастья в жизни каждого. Железные двери в боксик закрывал продольный, он видел, каким счастливым было лицо смертника, который будет жить до последнего дыхания тем, что он пережил сейчас. Лида просто упорхнула, забыв о реальности, забыв о том, что надо закрыть боксик, сделать строгий вид или еще что-то. Просто впорхнула в свой кабинет и закружилась в ритме вальса.

– Я знаю теперь точно, миг счастья бесконечен во времени! Я буду вечно жить в твоих синих глазах! – улыбаясь, танцевала Лида.

Ты совершил проступок, за который непременно, следует наказание. Ты знаешь то, что ты сделал, запрещено инструкцией. Ты совершил проступок один раз, избежал наказания и огласки, и далее, никогда не совершай этот проступок второй раз, обязательно будешь, застигнут врасплох, то есть на месте проступка. Если повезло, то избежишь наказания. Ни в коем случае не надо считать безнаказанность – закономерностью, даже если во второй раз удалось совершить запретное деяние! Третьего раза может и не быть. В нашем случае у Лиды с Олегом был третий раз безумной, молчаливой страстной встречи. Руководству СИЗО №1 уже поступил рапорт, который поторопилась написать Верочка. И это близкий человек Лиды, подруга с института, которая пренебрегла их дружбой, ради своей выгоды! Таким образом, эта Верочка, получила звездочку на погоны и благодарность начальства за служебное рвение! Инцидент руководство СИЗО №1 замяло, отправив дежурного прапорщика на пенсию, а в результате, Лидочку уволили из органов, по собственному желанию на шестом месяце беременности, без выходного пособия. На карьере военного был положен крест, на личной жизни тоже крест! И при всех этих обстоятельствах, Лидочка не могла забыть глубину синих глаз Олега. Вскоре, родив девочку, Лида повесилась, не задумываясь о судьбе ребенка, не смогла она взять ответственность на себя, то есть, убить ребенка в своем чреве. Лида так и не узнала, что рапорт руководству подала ее подруга, Вера. Лида написала письмо Верочке, как единственному близкому человеку, ведь она была из детского дома, бросила в почтовый ящик. Сама себе соорудила петлю в ванной, когда получила известия о расстреле Олега.

Верочка собиралась выйти замуж, когда получила письмо от Лидочки. Она хладнокровно прочитала его, без всякого угрызения совести и сунула в том «Карла Маркса», чтобы хранить тайну предательства. Судьбой рожденной девочки, она не интересовалась. В молодости никогда не задашь вопрос: «кто виноват в трагедии другого человека?» Женщина, сделавшая карьеру, сидящая в хорошем кресле, при должности, по-иному расценивает поступки своей молодости. И не удачи в личной жизни считает наказанием за свои ошибки, которые совершила раньше. У Веры родилась дочь с диагнозом церебральный паралич седалищного аппарата. Людмила так назвала девочку, была умна, но всю свою жизнь будет прикована к инвалидной коляске! Вера Витальевна страдала за дочь, ей сорок четыре года, она будет нести крест до гробовой доски, потому что считает себя виноватой в том, что ее дочь – инвалид.

***

Убрала руку с папки личного дела, долго рассматривала фотографию. Память всегда отпечатывает в сознании самые яркие и волнующие события.

4
{"b":"468277","o":1}