Григорий Бондаренко

Консервативный вызов русской культуры. Красный лик.

"В последнее время в Москве и ряде других городов страны появилась новая тенденция в настроениях некоторой части научной и творческой интеллигенции, именующей себя "русистами". Под лозунгом защиты русских национальных традиций они, по существу, занимаются активной антисоветской деятельностью... Указанная деятельность имеет место в иной, более важной среде, нежели потерпевшие разгром и дискредитировавшие себя в глазах общественного мнения т.н. "правозащитники".

Изучение обстановки среди "русистов" показывает, что круг их сторонников расширяется и, несмотря на неоднородность, обретает организованную форму. Опасность прежде всего состоит в том, что "русизмом", т.е. демагогией о необходимости борьбы за сохранение русской культуры, памятников старины, за "спасение русской нации" прикрывают свою подрывную деятельность откровенные враги советского строя..."

Юрий Андропов, Генеральный секретарь ЦК КПСС.

Из доклада на Политбюро ЦК КПСС

"В чем же состоит героический идеал, и почему он у нас настолько утрачен, что его приходится отстаивать и за него бороться?

Мне кажется, объяснение всех понятий следует искать в их источнике... Припомните век героев, когда зачинались древние государства, или век наших богатырей, стоявших на страже нашей слагавшейся национальности. И Геркулес, и Илья Муромец не знали компромиссов, они вели не словесную, а реальную борьбу с чудовищами, угрожавшими их родине, они отстаивали высочайшие народные святыни. Героический идеал религиозен, он аристократичен - в смысле торжества лучшего над дурным. Героизм самоотвержен, то есть не боится ни трудов, ни лишений, ни самой смерти. Наконец, героизм национален, ибо он движется общим благом, а не личным или узко партийным. Героизм - тот солнечный фокус, в котором соединяются все лучи народной души, весь ее жар и свет. Всякая нация, чтобы быть нацией, непременно должна быть героичной и вне, и внутри себя, иначе она делается растленной, впадает в старческие грехи и делается добычей более благородных соседей..."

Михаил Меньшиков. "Письма к русской нации"

КОНСЕРВАТИВНЫЙ ВЫЗОВ

РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ

1. ЯРКОСТЬ "РЕТРОГРАДОВ"

Я задумал новую книгу, которую хотел назвать вначале "Пламенные реакционеры". Это серия портретов и интервью с писателями и художниками, артистами и режиссерами, относящимися к консервативному крылу нашей отечественной культуры. Статьи и беседы о Юрии Бондареве, Михаиле Алексееве, Анатолии Иванове, Илье Глазунове, Георгии Свиридове... Но здесь же помещены портреты и интервью Александра Солженицына, Игоря Шафаревича, Александра Зиновьева, Владимира Максимова. Положа руку на сердце, ответь, читатель, как бы ты ни относился к тем или иным персонажам моей книги: разве они не реакционеры с господствующей либеральной точки зрения? Реакционеры в области морали, нравственности, реакционеры по отношению к державным ценностям. Конечно, жаль, что наши русские реакционеры, консерваторы, державники весь двадцатый век воевали друг с другом и продолжают воевать до сих пор. То, чего добился Франко в Испании, так и не произошло в России в ХХ веке. Может, получится в нынешнем? Разве не реакционер писатель Леонид Бородин, который делает прямую ставку на консерватизм, заявляя, что "консерватизм сегодня - это сопротивление всеобщему распаду"? Но так же могла бы сказать знаток Константина Леонтьева и, конечно же, пламенная реакционерка Татьяна Глушкова. Я понимаю, у них разные точки отсчета государственности, но основа-то одна и та же - ставка на сильную государственность, на традиционные религиозные и нравственные ценности. По крайней мере, все мои герои - хороший фундамент для будущей русской литературы и культуры, для формирования объединяющей русской национальной идеологии в ХХI веке. Так уж повелось, что именно пламенные реакционеры-государственники оказались самыми гонимыми в нашем государстве, а отсюда их стоицизм и мужество, их прорывы в сокровенное. Все-таки русская литература во многом определялась, в отличие от общего мирового процесса, именно писателями-реакционерами: от Федора Достоевского до Василия Розанова, от Николая Лескова до Николая Гумилева. Не случайна и дружба Александра Грибоедова с Булгариным, Антона Чехова с Сувориным, не случайны черносотенные дневниковые записи Михаила Булгакова, Александра Блока, Сергея Есенина, Михаила Шолохова, Георгия Свиридова. Думаю, лишь у нас в России возник и реакционный авангард. Конечно, мы найдем и в мировой культуре того же Эзру Паунда, Маринетти, Юсио Мишиму, Кнута Гамсуна. Эрнста Юнгера, но все они - исключения в своей национальной культуре, движимой левыми революционными импульсами. А у нас даже самый главный революционер в литературе Владимир Маяковский сумел из Савла превратиться в Павла, из тотального революционера и нигилиста времен "Люблю смотреть, как умирают дети" стал тотальным государственником и реакционером времен "Стихов о советском паспорте". Почему у нас развитие литературы происходит, как правило, через реакционное крыло? Может, потому, что бунт против обывателя и буржуа у нас наиболее ярко заметен в консервативной культуре? Беда наших либералов, в том числе и культурных либералов, в том, что они крайне быстро обуржуазиваются - что в советском, что в антисоветском обществе. Падки на привилегии и гранты. Их бунт всегда карманен, все их диссидентство придворно-лакейское. Кто обслуживал ЦК КПСС и писал про "Лонжюмо" и "Братские ГЭС"? Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Юрий Кузнецов? Нет, придворными мастерами числились Евтушенко и Вознесенский, Любимов и Олег Ефремов... Вот и получалось в результате, что прорывы в будущее обеспечивали самые реакционные художники и поэты, несмотря на свою государственность, почти всегда гонимые властью. Вот и получалось, что прорыв в мировом театре осуществил пламенный реакционер Константин Станиславский, в живописи первыми русскими бунтарями оказались передвижники, в музыке - Мусоргский и "могучая кучка", а в конце ХХ века Георгий Свиридов.

Прозу ХХ века определяет реакционер Михаил Шолохов, а поэзию - Сергей Есенин.

Сегодня, когда поулеглись страсти перестроечников и разрушителей, как гейзеры сквозь вулканическую почву забили в сердцах читателей подзабытые книги наших пламенных реакционеров конца столетия. Посмотрите, как народ смотрит, не отрываясь, телеэпопеи Анатолия Иванова "Вечный зов" и "Тени исчезают в полдень". Обратите внимание, что и на полках в книжных магазинах появились его же книги в серии "Классика ХХ века" рядом с книгами Бориса Пастернака и Михаила Булгакова. Время уже определяет истинную ценность литературного наследия. Уже и "Литературная газета", этот оплот либерализма, публикует восторженный портрет Семена Бабаевского. Уже и в "Сегодня" после нашего нашумевшего вечера "Последние лидеры ХХ века" молодой ультралиберал Дмитрий Ольшанский признает: "Общий КПД "консервативной" русской литературы более чем внушителен, и признать это надо всем, независимо от политических убеждений. И яркость "ретроградов" едва ли не самая необычная особенность русского литературного процесса в мировом контексте... в России именно консерватор способен становиться бунтовщиком и авангардистом... Потому и финальный парад в ЦДЛ - явление драгоценное". Наши пламенные реакционеры попадали под омоновские дубинки в 1991 и 1993 годах, их освистывала либеральная жандармерия во всех своих газетах и телеканалах, но наши старики оказались несгибаемы, мужественны и художественно убедительны. Гонения лишь увеличивали силу их сопротивления. А вслед за стариками шло следующее поколение консерваторов: Станислав Куняев, Юрий Кузнецов. Владимир Личутин. И, как самый яркий плод реакционного авангарда, - газета "День" - "Завтра": с евразийством Дугина, нацболами Лимонова, неистовством Бушина. Прохановский красно-коричневый квадрат уже вошел в историю русской культуры ХХ века.