- А о трупе, со слов Равич, вы рассказывали ему?

- Нет...

- Почему...

- Равич взяла с меня клятву, что я никогда никому про это ничего не скажу...

- А теперь вы говорите?

- Да, я приняла присягу и думаю, что здесь должна сказать все, что знаю... Вот я и говорю...

Долгое время обвинители стараются сбить ее, но эта девушка так просто, как проста сама жизнь, отвечает им, что решительно ничто не может ее сбить. Видно, что ей нечего сочинять и достаточно рассказать то, что было на самом деле.

- Когда вы бывали у Чеберяковой, не видели ли вы, сколько у нее было подушек? - спрашивает защитник Грузенберг.

Все настораживаются, понимая куда клонится этот вопрос.

- Видала, четыре подушки.

- И что же, все были в наволочках?

- Нет, после 12 марта, когда я ночевала, одна подушка была без наволочки... {142} - А какие были наволочки?..

- Белые, коленкоровые, посреди вышиты вензеля.

- Вам предъявлял следователь наволочки?

- Нет, никаких наволочек мне не показывали...

- А вот эту посмотрите,-и ей передают кусок той наволочки, которую мы уже знаем.

Напряжение в зале дошло до крайнего предела. Буквально все затаили дыхание. Прокурор, защита поднялись с мест... Все возбужденные смотрят туда, где около свидетельской стойки стоит эта худенькая девушка...

Бейлис тоже тянется из-за решетки. Ему интересно посмотреть эту загадочную наволочку!..

На него никто не обращает внимания... Какое нам дело до Бейлиса? Сидит за решеткой - и ладно! Нам так необходимо всем знать, что было там, у Чеберяковой - ведь к ней последний раз в жизни заходил Андрей Ющинский.

- Да, узнаю, это наволочка Чеберяковой...

Общее таинственное, жуткое молчание...

- Почему вы опознали?..

- По вензелю...

Вызывают Чеберякову.

- Чеберякова, слышали?

- У меня? Наволочка? Никогда не было... У меня совсем наволочек не было.. Просто так, одна ерунда, исподняя - ситец, а сверху накидочки такие с прошивочками...

Торопится она, спешит...

- Может, у ней и подушек не было?

Дьяконовы, Гаевская, жившая у нее полтора месяца около времени убийства, - все в один голос опровергают ее.

Она трещит, трещит свое, все той же скороговоркой. Идет на место все так же, никому не смотря в глаза, и лицо этой полуцыганки зло, угрюмо, полно жестокой мстительности... Тяжелые складки легли по щекам, и жутко становится за этих девушек, которые еще могут испытать на себе тяжелую руку этой авантюристки...

Большое волнение, несомненно, испытывали они и в суде. Когда Замысловский позволял им задавать такие вопросы - притом в некорректной, грубой форме, - которые он не посмел бы задать ни одному человеку "из общества", - сестры Дьяконовы остались беззащитными. И это обстоятельство {143} так было тяжело, так невыносимо, что всюду слышался протест по поводу подобного образа действий гражданского истца, правда, всем хорошо известного, столь прославленного, вместе с Пуришкевичем, скандалами в Государственной Думе.

Отметим здесь, что и вторая сестра Дьяконова тоже опознала наволочку.

Допрос Ксении Дьяконовой в общем многое подтверждает сказанное ее сестрой Екатериной, но сам по себе не имеет большого значения, почему мы и не излагаем его здесь.

Чеберякова все время старается весело держать себя во время этого допроса: она смеется по каждому поводу, но этот смех - смех смерти над жизнью, - еще более вырисовывает ее. Но все-таки она не выдержала своей роли: придя на вечернее заседание в черном кружевном платке вместо шляпы, в красной кофте вместо черной жакетки, она вся изменилась: и злость и ненависть залили ее омраченное лицо.

В перерыве она стала грозить девушкам, ругать их, о чем и было заявлено суду...

LVI.

Свидетель-кровельщик.

Много раз на суде поднимался вопрос о том, где был труп Ющинского после убийства, и много раз мы слышали, что труп находился в квартире Чеберяковых: то в ковре под диваном, то в ковре в ванне, то в мешке возле кровати Чеберяковой.

Вот и опять явился новый свидетель, свидетель-кровельщик. Входит он, весь забинтованный. Он только что из больницы. Расшиб голову, почему раньше он и не мог явиться в суд. Суд определяет сложить с него штраф.

Он очень толково рассказывает о том, как, прийдя к Наконечному по своему делу, - в этом же доме жила и Чеберякова, - случайно встретился с домовладельцем Захарченко, который, разговорившись о деле Ющинского, заявил, что мальчика убили в квартире Чеберяковой. {144} - Почему же вы об этом не заявили начальству?

- Бесполезно...

- Как бесполезно?..-спросили его, очень удивленные ответом.

- Да так?.. Что там заявлять?..

Обвинители всеми мерами спешат смягчить это показание, однако, впечатление остается сильное...

Я подумал:

- Опять Чеберяк!.. Что за история такая?.. Но почему же раньше не были во всей полноте обследованы все эти указания?

Почему же и теперь немедленно не вызвали сюда в суд этого Захарченко и не допросили его как следует: откуда у него такие сведения об его квартирантке, почему он думает, что Андрея Ющинского убили именно в квартире Чеберяковой, кого он подозревает в убийстве и пр. и пр., или, повторяем, почему не потребовали доследования, вообще не сделали все то, что всегда делается в таких случаях в каждом уголовном процессе. Но здесь все эти разительные факты остались почти незамеченными...

LVII

Сподвижники Красовского.

Махалин, Караев - вот два главных деятеля, кроме Красовского, почти отыскавшие убийц Андрея Ющинского.

Странные люди, странные типы эти двое друзей.

Кто они?

Никому неизвестно.

Махалин - нигде не кончивший студент, живший там, среди бедноты, на Подоле.

Он видел своими глазами погром в еврейском местечке, и ужасы его не дают ему покоя.

Он несколько раз привлекался, не то за свои политические убеждения, не то за какую-то причастность к экспроприации... Его друзья анархисты-коммунисты, и особенно один из них - Караев.

Этого Караева арестовали, на его квартире нашли взрывчатые вещества. Судили его военным судом и приговорили {145} к 4 годам тюремного заключения, и в это же время его же товарищи обвиняли в провокации, так что, по словам Махалина, он хотел, чтобы его судили судом товарищей, но суда так и не было...

- А теперь где он?

- В ссылке, в восточной Сибири...

Вот тут и пойми!

Горячая кавказская голова, всегда хватающаяся за револьвер и кинжал.

Мстителен так, как мстительны представители многих племен и народов Кавказа.

Он сидит в тюрьме. У него болят зубы. Над ним издевается надзиратель.;

- Смотри, встретимся когда-либо на узенькой дорожке - не быть тебе живым...

Надзиратель горд своей властью... Где, мол, с ним мы встретимся?.. Нам с ним не по пути - и все продолжает свое излюбленное удовольствие: издевательство над больным, заключенным человеком...

Однако, судьба распорядилась иначе...

Караев отбывал наказание, как вдруг в камеру вводят того надзирателя, который когда-то так издевался над ним. Проворовался парень, забывши пословицу: "не смейся чужой беде, своя на гряде"...

Встретились...

И что же вы думаете - Караев забыл или смягчил свой гнев, свою затаенную злобу, свою месть?..

Ничуть не бывало...

Через несколько дней, достав нож и приготовив его как нужно, он изловчился, нашел подходящее время - и всадил этот нож в сердце своего прежнего обидчика...

Тот и не вскрикнул...

Караев зарезал этого человека так же просто, как повар режет курицу...

Его судили судом присяжных и... оправдали! Он делается королем среди преступного уголовного мира... Он постоянно противоречит начальству: "не выходит из карцера" - и его еще больше поднимает его в глазах арестантов. Его уважают, его боятся, с ним откровенны, ему доступны все тайны, все притоны воров, громил, убийц.. {146} И вот этими то особенными качествами этого крайне странного субъекта решил воспользоваться Махалин, отличающийся хотя меньшими, но все-таки, деликатно выражаясь, странностями...