Улемы обнародовали ряд обращений; последние внесли успокоение в районы, где уже начались восстания. Некоторые из них, разосланные по провинциям, произносили горячие речи; их сердца были исполнены благодарности за великодушное к ним отношение. Они более чем когда-либо уверились в том, что Наполеон любит Коран и пророка, что он был искренен, когда заверял их в своем желании видеть счастливым народ Аравии. В городе и провинции распространялись тысячи слухов: "В момент восстания Магомет явился султану Кебиру и сказал ему: "Народ Каира преступен, ибо ты был добр к нему, поэтому ты победишь; твои войска вступят в Аль-Азхар, но отнесись с уважением к священным предметам и книгам закона; ибо, если ты не будешь великодушным после победы, я перестану быть с тобой и впредь ты будешь терпеть поражение за поражением". Это было смесью суеверия и тщеславия; выходило, что все сделал пророк, который продолжал покровительствовать им. Это событие, которое могло иметь столь несчастные последствия, укрепило власть французов в стране. В дальнейшем жители всегда оставались верными им и сохраняли чувство благодарности за столь великодушное прощение. Но Большой диван был распущен, присутствие его членов было сочтено желательным в провинциях. Осуществление разработанных ранее проектов было отложено до заключения мира с константинопольским султаном либо до того момента, когда важные события военного характера рассеют еще угрожавшие стране грозовые тучи.

VI. На холме, где начальник артиллерии установил свою батарею мортир и гаубиц, капитан инженерных войск Бертран построил кирпичный форт; этот форт господствовал над наиболее мятежным кварталом и вместе с цитаделью держал его под перекрестным огнем; с него также простреливались большая дорога, подходящая к воротам Побед, а также ущелье, отделяющее цитадель от горы Мукаттам. Большая мечеть с очень высокими стенами, расположенная на канале Повелителя Правоверных по пути в Бельбейс, прикрывавшая городскую стену с северной стороны, была превращена в форт, названный в честь Сулькусского; этот форт мог вмещать несколько батальонов и склады; для обороны его достаточно было небольшого числа солдат. На высоте, господствующей над городом с северо-запада, на полпути в Булак, соорудили башню, названную фортом Камэн; он защищал площадь Эзбекия и подступы к городу. На холме, расположенном близ сада института, поднялся форт, названный Институтским; с него простреливалось все пространство между Каиром, старым Каиром и Нилом; этот форт обеспечивал коммуникации с островом Руда; он же прикрывал госпиталь, открытый в доме Ибрагим-бея. Этот госпиталь был обнесен стеной с бойницами в виде верка, служившего предмостным укреплением для острова Руда. Ниломер был использован для установки батарей, начало акведука в старом Каире превратили в форт. Кроме того, был создан ряд укрепленных позиций от Каира до острова Руда и Гизы, расположенной напротив него, на левом берегу Нила. Этот большой город оказался окруженным фортами, в которых находились батареи, способные обстреливать зажигательными бомбами и снарядами одновременно все кварталы; те же форты, для охраны которых было достаточно 500 человек, защищали все подступы к городу. Был организован отряд из местных жителей для оказания вооруженной помощи полиции и купцам, а также для наблюдения, в соответствии с обычаями страны, за кофейнями, сборищами, общественными местами, рынками.

Устранение всех внутренних барьеров совершенно изменило облик города. Лавки, кофейни, постоялые Дворы и небольшие мануфактуры, открытые европейцами, получили новый стимул к развитию и предоставили армии удобства, которые сделали менее болезненным для нее сознание ее отдаленности от Европы.

VII. Повстанцы, бежавшие из Каира и обосновавшиеся в Суэце, нарушали покой страны. Через них шла переписка Ибрагим-бея, находившегося в Сирии, с Мурад-беем, находившимся в Сайде. Эта переписка приводила в движение все племена пустыни. Необходимо было занять этот важный город, чего до тех пор не сделали, поскольку, чтобы достигнуть его, надо пройти совершенно иссушенную пустыню, без воды, без тени, и этот 42-часовый переход необычайно утомителен в летнее время. Нужно было избегать всего, что способно было возбудить недовольство солдат. Но к концу октября жара спала, и прекрасные дни осени вызвали удовлетворение в армии. Она, наконец, освоилась в этой стране, снабжалась отличным хлебом, рисом, кипрским вином, финиковой водкой, пивом, мясом, птицей, яйцами и всевозможными овощами. Жалованье офицеров и солдат, выплачиваемое в тех же размерах, что во Франции, представляло вчетверо большую ценность в связи с дешевизной всех продуктов. Интендант Дор регулярно выдавал кофе "мокка", причем каждое отделение имело свой кофейник. Взамен фургонов и обозных повозок он снабдил каждый батальон верблюдами в количестве, достаточном для перевозки воды, продовольствия, санитарной части и обозных грузов. Генералы и старшие офицеры имели собственные кровати, палатки, верблюдов, и все было, наконец, организовано в соответствии с обычаем страны. Солдат вернулся к своему естественному настроению; он был исполнен задора и предприимчивости. Если он еще на что-то жаловался, то только на бездействие, продолжавшееся уже несколько месяцев. Это изменение в его настроении породило еще большую перемену в его взглядах на страну. Он убедился в том, что окружающая местность плодородна, обильна, здорова, понял, какие большие выгоды отдельным лицам и республике в целом может предоставить основание в этой стране колонии на прочных основаниях.

Дивизионный генерал Бон 8 ноября выступил в поход с 1200 солдат пехоты, 200 всадниками и двумя пушками. Он встал лагерем в Бирка-аль-Хаджи, на берегу озера, наполненного нильской водой, в пяти лье от Каира, на пути в Суэц. К нему прибыло все необходимое для перехода через пустыню. Один верблюд переносит два меха с водой в количестве, достаточном для утоления жажды 400 человек или 40 лошадей в течение одного дня. Приходилось везти с собой дрова для варки супа, и хотя переход через пустыню до Суэца длится всего три дня, из предусмотрительности был взят двадцатидневный запас продовольствия, десятидневный - воды и дров, что потребовало тысячи верблюдов. Генерал Бон не встретил никаких препятствий, вступил в Суэц, приказал немедленно приступить в фортификационным работам для защиты небольшого гарнизона, который он хотел там оставить. Инженеры военно-морского флота построили на верфи в Каире четыре канонерки, вооруженные 24-фунтовыми пушками. Они их разобрали; верблюды доставили их в Суэц, где они были вновь собраны и проконопачены. Трехцветное знамя взвилось над Красным морем. Канонерки плавали в северной части этого моря - до Косейра и Ямбо.