В 108 живут в-8-ром. Бо спит наверху налево от двери. Под Бо, завешиваясь одеялом, спят Парниковы. За книжной полкой у окна спит Серж со своей Сержихой. Над Сержем еще не исключенный Величка со своей еще беременной женой. Наконец, с другой стороны от окна одинокая кровать Дорцева. Обычно Дорцев не спит на ней, а сидит с неподвижной и бледной как статуя девушкой. Всю ночь они курят и проветривают, искры гаснут на ветру, и почти не разговаривают. Только иногда Дорцев, значительно затягиваясь в паузах, расскажет о себе что-нибудь долинное, или она что-нибудь споет своим жалобным голосом.
Вскоре Дорцев расстается со своей маленькой ночной статуей и его жизнь возносится из стовосьмой куда-то в Подсобки, на этажи и на столы. О Дорцеве ходят легенды. Дорцев ходит по Пяльсони и трахает всех легендами о себе.
XI
Летом
Летом Бо с Вороной на голове поехали в Крым. В Крыму Бо заболел и стал задыхаться. Ворона купила ему анисовые капли и заставила выпить целую ложку. Задыхаясь, Бо с вытаращенными глазами в кромешной темноте южной ночи сбежал по ступенькам на кухню, и не нашаривая света, зачерпывает ковшиком воду из ведра, выплескивая из него наощупь, обливаясь, крупного южного паука, который точно плавал в ведре, когда еще горел свет.
XII
Холодной на ходу щекой
Слайк ездил в ночном автобусе с Рыжей.
В автобусе Бо в первый раз прикоснулся к женщине. Потом она призналась, что почти ничего не заметила.
В библиотеке Бо с Килраком влюбились в какую-то девушку, придумали ей имя Юля, ходят за ней по библиотеке и неприлично ржут.
В автобусе Бо познакомился с какой-то эстонской девушкой. Ей понравилось, как Бо радостно потирает ладони. Она нашла Бо в библиотеке и пригласила его к себе в гости, когда родителей не было дома.
Однажды она пришла на Пяльсони. Бер и Гну успели разглядеть ее в приоткрытую дверь. Бо пошел с ней гулять. Шел снег. Бо обнимал ее на ходу, иногда она вывертывалась и радостно шла рядом.
Они договорились встретиться на площади у "Эпы" и пойти на Пяльсони, когда соседи уедут. Бер и Гну уехали. Вдруг к Бо пришел еще не спятивший Петя, и пока он что-то говорил, Бо что-то нервно соображал на ходу, уходя.
В последний раз они встретились на окраине города и пошли в кафе в магазине "Руккилилль", чтобы Бо помог ей переводить какую-то толстую книжку по фармакологии. Когда он ненадолго обнимал ее, она выгибалась, тихо шипела сквозь зубы и быстрым движением руки сбрасывала с себя его руку.
Обратно они быстро шли вдоль длинного бледнозеленого забора, и она уже совсем не давала Бо обнять себя, отвечая холодной на ходу щекой на его настойчивые уже из упрямства поцелуи.
На следующий день она вышла замуж за своего эстонца, вернувшегося из армии.
XIII
Страна залуп
Бо с Катей Егдаловой идут по ночному Купчино и разговаривают о переименованиях улиц.
Катя вышла замуж за своего Колю-убийцу. У них три риб°нка. Они уехали в Америку. В Америке Катя выгнала Колю в шею. Коля-убийца сказал, что уезжает из Америки на войну и уехал.
Бльзак уехал в Америку и приехал из Америки креститься у Гу. Гу покрестила полПяльсони. Крестившись, Бльзак вышел из церкви на паперть и обратил внимание на работающего невдалеке человека. Тот копал яму и ему было уже по пояс. Бльзак закурил и этак неторопливо направился к работающему. Когда он подошел, тому было уже по грудь. Увидев Бльзака, он перестал копать, стоял в яме и смотрел на него.
Однажды Бльзак ночевал в 103 и у него спиздили книги. Раскрасневшийся Бльзак очень возмущался и обвинял Юлу Рогтева из другой комнаты, который заходил в 103. И без того розовощекий Юла раскраснелся в свое оправданье погуще своего обвинителя. И книги-то были какие-то странные, чтобы их красть.
Они постояли, посмотрели друг на друга, и когда Бльзак стал отходить, работающий копал яму дальше с тем расчетом, чтобы Бльзак скрылся из виду одновременно оттого, что отошел так далеко, и оттого что яма стала настолько глубокой.
Бер уехал в Америку и звал с собой Какую-то женщину. Она не соглашалась, но если бы ее подозрения насчет себя оправдались, ей пришлось бы поехать. И вот она пришла в церковь - и вдруг все разрешилось!
Аркан уехал в Америку. В Америке Аркан никуда не ездил, лежал на кровати как на Кре и вспоминал, как на Каре Дима А. мазался одеколоном и спал без трусов, а Бо в кресле со слишком крутой спинкой сочинял стихи, притворяясь читающим книгу, которую он держал кверх ногами.
Русская мама посылала Аркану в Америку сосиски посылками.
Величка якобы уехал в Америку, бросив Карлинскую в Париже после того, как ее отпиздил сутенер. Вдруг Величка в еврейской кепочке, под ручку с совсем болезненной и маленькой Карлинской вышел из музея Клюни.
XIV
Золотой век
В золотой век нашего долюбовного периода, задолго-задолго до периода Бера в зеленых очках и еще задольше до Слайка... (иногда казалось, что главное для Слайка - правильно приготовить завтрак) Бо с Килраком, еще до превращения его в розового поросенка, плясали под "Битлз" с болгарскими сигаретами в красиво полусогнутых пальцах. Тогда Бо придумал ставить стул на стол и садиться на него, побалтывая головой, покачивая свешенными ногами и поблескивая под музыку очками. Бо очень нравилась на голове какая-нибудь кепочка, а на ногах спортивные тапочки "Сланцы". А если еще и намотаешь на шею какую-нибудь веревочку, то никакие зеленые очки,
красные штаны,
белые сапоги,
голубая пижама,
никакой Грегуар, прыгающий на одной ноге как кенгуру, Слайк, бегающий голым по коридору, карлик, подглядывающий в душе, и даже никакой Парников, живущий в Подсобке с женой и двумя детьми, который смотрит футбол по телевизору, курит "Рухну" в коридорных нишах и умеет медленно отворачиваться к стене.
XV
Хорошие тексты
В золотой век нашего долюбовного периода Бо повел всех на Грапса.
Валдару играл на саксофоне. Серж поблескивал очками.
У Куузика усы как у Кьюрмиха. Оя размахивал белыми ногами.
Самовлюбленные Парниковы пошли в буфет пить коньяк с шоколадными конфетами, и там и остались.
Грапс яростно играл на ударнике, бегал на месте, вращая свободной от микрофона рукой и потрясал головой, развевая свои длинные сальные волосы и любуясь огромной тенью, отбрасываемой им на стену большого концертного зала.
После концерта Килрак сказал, чтобы не было обидно, что у Грапса, наверное, хорошие тексты.
XVI
Вместо этого
Солонич говорит про Грапса, что его экспрессия ни на чем не основана. Каубамае не совсем нравится, что Грапс разбрасывает со сцены во время концерта карточки со своим изображением.
Солонич слушает своего Вертинского и ссыт за каждым кустом.
Пьяный Солонич приходит на Пяльсони. Бо выпрыгивает в окно от Каубамаи попиздеть с пьяным Солоничем о Грапсе, но вместо этого покупает у какого-то эстонца на углу длинную бутылку "Мурфотляра" и забирается обратно к Каубамае, а пьяный Солонич полночи стоит на углу и пиздит с каким-то эстонцем.
XVII
С человеческим лицом
Бо забрали в армию. Каубамая приехала к Бо в армию. Бо пришел на КПП и стал есть то, что она привезла, виновато глядя на нее. Каубамая сняла комнату с кроватью, на которой Бо сразу уснул. На следующий день Бо с Каубамаей ездили по Омску на троллейбусах, и на каждой остановке выходили, покупали и ели мороженое и пирожки с повидлом.
И только когда на вокзале у самого поезда Каубамая вдруг заплакала, Бо посмотрел на нее с человеческим лицом.
XVIII
Читка
ГПП называет публичные чтения текстов читками.
ГПП, Пилька и Слайк читают стихи в Главном здании.
ГПП красиво не выговаривает "р" и двигает шеей на некоторых гласных.
Нервная Эму, ломая стулья, выбрасывается из аудитории.
Я п'гилечу к вам уми'гать на солнцеп°к!
И мы малиновым вареньем
П'гек'гасный к'гасим кипяток.
Слайк читает стоя, к'гасиво 'гаскачиваясь и Размахивая Руками как мельница:
