Свое решение тут же излагаю Военному совету. Возражений, как и следовало ожидать, нет.

Далее я говорю о необходимости усилить сопротивление войскам противника, охватывающим Тулу с северо-запада. Объявляю, что для координации действий наших частей с частями 49-й армии надо выслать в район Лаптеве оперативную группу во главе с генерал-майором Поповым.

Сразу же продиктовал Аргунову боевой приказ и начальник штаба передал его в войска.

В комнате мы остались втроем: Сорокин, Жаворонков и я.

- Иван Васильевич,- говорит Сорокин,- мне думается, сейчас следует от имени Военного совета написать обращение к войскам армии, морально поддержать их, поднять боевой дух.

Жаворонков заметил:

- Обращение следует адресовать не только войскам армии, но и трудящимся Тулы, всем ее защитникам.

Правильная мысль. Прошу Сорокина и Жаворонкова подготовить текст обращения.

3 декабря около шестидесяти танков противника вместе с моторизованной пехотой перешли железную дорогу Тула-Серпухов в районе Ревякино и заняли населенные пункты Струнино, Желыбенка, Нефедове. Небольшая группа вражеских танков прорвалась через Пешкове, Грепово и заняла Николо-Выкунь. К исходу дня передовые части противника заняли Петрушино, Кострово, Севрюково. Мне доложили, что гитлеровцы в нескольких местах перерезали Московское шоссе в 15-20 километрах севернее Тулы.

- Что будем дальше делать?- спрашивает Жаворонков.

- Странный вопрос,- отвечаю я, стараясь казаться веселым.- Будем, как и прежде, оборонять Тулу, бить фашистов.

Входит Аргунов. Докладывает, что противник нарушил связь армии с Москвой.

В Туле и вокруг нее ни на минуту не умолкает артиллерийская канонада. Командный пункт 258-й стрелковой дивизии в деревне Поповкино. По телефону вызвал ее командира полковника Сиязова.

- Михаил Александрович,- буквально до хрипоты кричу в трубку полевого аппарата,- немедленно предпринимайте меры к освобождению Московского шоссе от немцев.

Сиязов плохо слышит меня. По слогам повторяю каждое слово. В ответ доносится отдаленный голос:

- Товарищ генерал, приказ будет выполнен. На Московское шоссе высылаю девятьсот девяносто девятый полк.

Предлагаю Сиязову каждый час информировать меня. Я ни на минуту не сомневаюсь, что веденинцы освободят шоссе от противника.

Тут же раздается телефонный звонок из штаба фронта. Меня вызывает генерал армии Г. К. Жуков. Предчувствую, что разговор будет не из приятных. Так оно и оказалось.

- Что ж, товарищ Болдин,- в третий раз попадаете в окружение. Не считаете ли, что многовато? Я ведь вам говорил, что штаб армии и командный пункт нужно перевести в Лаптево. Вы все упорствовали, приказ не выполнили...

- Товарищ командующий, если бы я со штабом армии оставил Тулу, Гудериан немедленно занял бы ее. Положение наше было бы куда хуже, чем теперь.

В трубке послышался резкий треск, длившийся минуты две, затем слышимость восстановилась.

- Какие меры принимаете?- снова послышался голос командующего.

Я докладываю, что 999-й стрелковый полк 258-й дивизии начал бой за освобождение Московского шоссе. Кроме того, готовится удар по каширской группировке противника.

- Какая вам помощь нужна?

- Прошу с севера вдоль Московского шоссе, навстречу веденинскому полку, пустить танки дивизии Гетмана.

- Прикажу. Но и вы принимайте решительные меры...

Каждый час Сиязов докладывает обстановку на шоссе а я в свою очередь сообщаю о ней штабу фронта.

Уже семнадцать часов ведут бой веденинцы. В который раз за это время раздается телефонный звонок. Снимаю трубку, слышу взволнованный, радостный голос Сиязова:

- Товарищ командующий, только что звонил Веденин. Его полк соединился с танкистами Гетмана. По шоссе Москва - Тула можно возобновлять движение.

Я поблагодарил Сиязова, приказал представить к награде отличившихся в бою.

Известие об успешных действиях 999-го полка и танкистов 112-й танковой дивизии в боях за Московское шоссе мы постарались сделать достоянием всей Тулы и войск.

Чувствуется, что в борьбе за Тулу наступил переломный момент. Планы врага по овладению городом рушились.

Более того, перешли в контрнаступление наши 340, 413 и 217-я стрелковые, еще больше активизировалась 31-я кавалерийская дивизии. 3-я немецкая танковая дивизия, прорвавшаяся в район Руднево, ст. Ревякино, Торхово , и стремившаяся замкнуть кольцо вокруг Тулы, сама оказалась в окружении.

Правда, противник яростно сопротивляется, кое-где он еще пытается атаковать. 4 декабря, например, два его пехотных полка при поддержке тридцати танков начали наступать на узком участке перед 413-й стрелковой дивизией. Им удалось овладеть несколькими населенными пунктами и отрезать в районе Колодезная 1322-й стрелковый полк, один из лучших в дивизии Терешкова.

Но это уже не могло изменить общую обстановку под Тулой. 740-й стрелковый полк 217-й стрелковой дивизии, овладев населенным пунктом Крюково, преследовал противника, отходящего в направлении Торхово. 340-я стрелковая дивизия полковника Мартиросяна со 112-й танковой дивизией полковника Гетмана продолжали наступление на Руднево. К исходу 5 декабря они освободили населенные пункты Бяково, Струнино, Ивановка и оказались в четырех с половиной километрах севернее Руднево.

Радостные вести поступали к нам и из 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерала Белова. К вечеру 5 декабря конники вышли на рубеж Гритчино-Пряхино. Противостоящие корпусу части 17-й танковой и 70-й мотодивизий врага с боями откатывались на юг вдоль железной дороги Кашира-Сталиногорск.

Рано утром 6 декабря перешла в наступление и 258-я стрелковая дивизия. К полудню она выбила противника из населенных пунктов Антоновка, Белый Лес, Никулинские Выселки, Новая Жизнь, Костино и продолжала преследование.

Теперь в штаб армии поступают донесения, одно радостнее другого. Вот и командир 290-й стрелковой дивизии полковник В. Н. Хохлов доложил, что его части овладели населенным пунктом Щепилово.

Героически дрался 1322-й стрелковый полк, отрезанный противником в районе Колодезная.

Генерал Терешков всегда гордился этим полком и говорил, что каждый его боец обладает силой отделения, отделение способно заменить взвод, а уж рота по своим боевым качествам может сравниться с батальоном.

Как-то Терешков представил мне своего любимого командира полка. Открытое широкоскулое русское лицо с крупными чертами. Над переносицей две глубокие складки. Брови черны как смоль. Большой правильный рот. Одет в светлый овчинный полушубок с меховым воротником из барашка. Такая же шапка-ушанка, прикрывавшая половину широкого лба Через плечо перекинут ремень планшета.

- Командир 1322-го стрелкового полка 413-й стрелковой дивизии капитан Петухов,- представился он.

Спрашиваю, давно ли в полку. Говорит, что с первого дня его создания. А на тульскую землю приехал с Дальнего Востока, вместе с дивизией генерала Терешкова.

- Немцев много побили?

- Смотря как считать. С одной стороны, много, а с другой - мало.

- Это как же понять?

- Очень просто,- отвечает Петухов.- Раз гитлеровцы еще бродят по нашей земле, значит, мало мы их побили... Комиссар мой, Седлецкий, мастер по части двойной итальянской бухгалтерии . У него даже книжица есть такая, он ее по-немецки называет "Гроссбух". Так вот, комиссар записывает в нее, когда и сколько наши люди убили вражеских солдат и офицеров, какую гитлеровскую технику уничтожили, что захватили.

Петухов подробно рассказывал о людях полка, его лучших бойцах и командирах, вспоминал наиболее интересные бои, в которых полк участвовал в дни битвы за Тулу. И по его рассказу можно было сразу понять, что этот безусловно одаренный командир, человек большой личной отваги, является душой и сердцем полка. И точно подтверждая мою мысль, генерал Терешков говорит:

- Хоть Петухов еще молод, а в полку его называют отцом.

- Что вы, товарищ генерал, такое говорите,- смущаясь, замечает Петухов.- В полку нашем есть люди, которым я сам в сыны гожусь...