- Детка, а здесь нет чего-нибудь повеселее? - Спросила я с отвращением и подумала, - откуда берется лицемерие взрослых, из какого такого чувства превосходства? Ведь я прекрасно помнила, как мчались мы, школьники, приехав в Ленинград на экскурсию, в подвалы Казанского собора, где были выставлены страшные орудия инквизиции, и с каким сладким замиранием воображали процесс мучительства. Как специалист-психолог я могла бы сформулировать разные бытующие по этому поводу теории, сводящиеся, как правило, к подавленным садо-мазохистским комплексам и заигрыванию человека с преследующей его от самой колыбели идеей смерти.

Тогда жизнерадостной и бойкой четырнадцатилетней школьнице щекотали нервы рассказы о кострах, ведьмах, подвалах с набором страшных инструментов. Наверно, так проявляли себя рвущиеся к раскрепощению сексуальные инстинкты. Взрослую госпожу Баташову мрачная экспозиция угнетала. Мне хотелось поскорее вырваться из затхлого подвала на свежий воздух. Но Софка искренне старалась заинтересовать меня и приходилось нехотя ей подыгрывать.

- Здесь нет ничего веселого, мам. Повеселее - это в цирке. Хотя, нет в цирке страшнее... - Задумалась Соня. - Вспомнила! Здесь все очень интересуются поясом целомудрия. Его изобрели в Италии в XII веке, когда рыцари на много лет уходили в поход и боялись за своих жен. Но эту штуку можно было купить в парижских лавках ещё в конце прошлого века.

- Конструкция надежная. - Прокомментировала я металлическую упряжь с замком на поясе и громоздкой арматурой между ног.

Мне приходилось видеть подобные экспонаты в итальянских музеях, но представленная здесь вещица не была лишена некоторого изящества: два отверстия для отправления естественных нужд украшались изящными коваными зубчиками, которые, в случае покушения на невинность дамы, угрожающе клацали.

- Мам, глянь туда! - Тихонько ткнула меня локтем Соня и зашептала, кривя губы. - Вон, за "нюренбергской девой", за деревянным саркофагом, видишь? Ах, ну вот, ушел в соседний зал!

- Да что там такое - призрак графа Шале, которому неумелый палач рубил голову 34 раза?

- За мной следит какой-то парень... Тихо... Я давно заметила. Ходит и вроде случайно с нами сталкивается.

- Ну вот, начались галлюцинации. Давай выбираться на свежий воздух, детка.

- Нет, мы ещё не видели гильотину!

Соня за руку потащила меня в зал, где под лозунгом "Гильотина достижение гуманизма" был выставлен головорубный механизм. Я посмотрела на тяжелую косую секиру, закрепленную в деревянной раме, и удобную плаху внизу. Все продумано точно и даже с неким комфортом - шея жертвы попадает точно под скользящее с высоты лезвие и расставание с миром происходит мгновенно.

- Не удивительно, что этот аппарат так удобен - ведь его придумал и ввел в употребление доктор. - Прозвучала рядом обращенная к нам русская речь. Я не шелохнулась, поняв, что являюсь жертвой звуковой галлюцинации. Да, этот подвал полон фантомов! - В 1791 году французская Ассамблея официально утвердила изобретение Гийотена. Гильотину сочли величайшим изобретением человечества - Гюго назвал её единственным деревом, которое не решились вырубить революционеры... Простите, если помешал. Такая удача встретить соотечественников в этой глуши.

Я обернулась. В молоденьком студенте, одетом в потертую джинсу, трудно было узнать Юла. Он и не хотел быть узнанным - очки с желтыми стеклами, натянутая на лоб кепка с загнутым козырьком, перекинутый через плечо рюкзачок.

- Вы из России? - Спросила я.

- Да. - Коротко представился он. - Виктор, студент Киевского университета.

- Владислава, а это моя дочь Софья, мы из Москвы.

Софка сделала кукольный книксен и фыркнула.

- Вы, наверно, историк, да? Или просто любопытствуете?

- Любопытствую. И вот - удивлен. Придумал гильотину доктор, а сконструировал, между прочим, мастер по изготовлению клавесинов, Томас Шмидт... Вот так-то, музыкант стал палачом-гуманистом. Странная судьба.

- И вовсе не музыкант, а столяр! - Возразила Соня, защищая своего Шани.

Я не знала, как поддержать разговор с нашим "новым знакомым", ведь Юл явно появился здесь не случайно.

- Может быть, составите нам компанию, Виктор? Соня знает здесь уютный ресторанчик... Еще не время ланча. но мы даже не завтракали - спешили осмотреть местные достопримечательности.

К счастью, Софка приняла Виктора за своего "кадра". Кажется, сомнения в собственной привлекательности её не мучали.

- А я кончаю в здешней школе восьмой класс. думаю продолжить занятия на следующий год. У меня отличная успеваемость и высокие спортивные достижения. - Хвасталась она, уплетая свиное рагу по-крестьянски - в горшочке, с луком, зеленью и картофелем.

- Отличница, красавица и не комсомолка. - Сказал Юл, задумчиво ковыряя свою порцию Он явно думал о другом. - Простите, я на минуту отлучусь. Предупредил он и скрылся, взяв свой рюкзак.

- А наш-то студент испугался, что мы с его вещичками смотаемся... Спорим, он сбежал, не заплатив по счету?

- Хорошего ты мнения о соотечественниках. - Упрекнула я дочь. - Ни один русский не сбежит из ресторана, пока не доесть десерт. А у него и рагу-то целое. Вернувшись, Виктор извинился за то, что вынужден срочно покинуть нас, и поискав глазами официанта, положил возле своего прибора деньги.

- Прошу включить мою долю в счет.

Поспешно раскланявшись, наш поклонник удалился. Сонька надулась.

- Мам, а это, оказывается, он на тебя глаз положил.

- С чего ты взяла? Тебе везде амуры мерещатся.

- А вон тот листок, что он подсунул вместе с деньгами? Ну-ка, дай сюда, уверена - это записка!

Я взяла вырванную из записной книжки страницу и прочла: "Завтра, здесь. 11.00.

- Ну, что, я права? Назначил свидание или написал нецензурность? Насмешливо следили за моей растерянностью сонькины глаза.

Поспешно смяв листок, я сунула его в карман.

- Глупости... А что мы заказали на десерт?

- Я хочу мороженое. Ты заказала яблочный рулет, но, кажется, он тоже достанется мне. Что-то у тебя, мамочка, аппетит пропал...

Глава 30

Таким образом, вместо рейса на Москву я оказалась в скверике напротив известного уже ресторана. Рядом на скамейке стояли мои чемоданы и сумка. Я чувствовала себя авантюристкой или сумасшедшей, потерявшейся в чужом городе. Соня всплакнула, проводив меня, и теперь, сидя в классе, наверно молилась, чтобы самолет с её мамочкой благополучно приземлился в Шереметьево.

Я беспокойно смотрела на часы - последние полчаса, прошедшие после назначенного Юлом срока, оказались настоящей пыткой, похуже какой-нибудь гарроты, стягиваемой палачом на шее жертвы. От волнения я перестала соображать и больше всего боялась, что на меня наткнутся Питчемы, усадившие гостью два часа назад в такси, следующее в аэропорт. А кроме того, я уже сомневалась, что вчерашний незнакомец был Юлом. Тяжелая форма любовного бреда - я вижу именно то, что страстно хочу увидеть, и украинский студент превращается в моего возлюбленного. Эта версия была более убедительна, чем попытки объяснить появление Юла в Интсоуне.

Он появился откуда-то из боковой аллеи и, ни слова не говоря, подхватил мой багаж. Через секунду мы сидели в местном такси, а ещё через двадцать минут, умчавшись в дождливую, пасмурную даль, вышли у маленького придорожного отеля "Корал". Нас записали как путешественников из России, выделив два одноместных номера.

- Ну, теперь успокойся и выпей это. - Усадив меня в кресло, Юл достал из рюкзака бутылку вина.

В моем номере, похожем на вагонное купе, находились кровать, стол, кресло и холодильник. В крошечную прихожую выходила дверь туалета, совмещенного с душем. Узкая балконная дверь, прикрытая деревянными решетчатыми ставнями, пропускала тусклый свет. Юл выглянул наружу и остался доволен:

- Похоже, мы на краю света. Вокруг холмы и коровы, а внизу харчевня. Кажется, жарят барашка. - Он быстро разлил в стаканы понемногу желтой жидкости и предупредил. - Осторожно, это ром. Лучше закусить шоколадкой.