Микки обозлился, но виду не подал.

- Хорошо, - сказал он. - Будь по-твоему. Только я и Старого Друга так просто отшить не могу. Обещал ведь.

- А ты его послом пошли. К едрене матери, - сказал Хрыч. - На то послы и придуманы.

- Нет, - возразил Микки. - Послом он уже был. Давай мы вот как сделаем. Я их обоих Главными назначу. И твоего, и моего. Пусть вместе работают.

- Только мой главнее будет, - сказал Старый Хрыч. - Иначе...

- Ладно, ладно, - перебил его Микки. - Пусть твой главнее. Не возражаю.

Он положил руку на плечо Хрычу и примирительно похлопал его ладонью. Больше всего Микки хотелось врезать этой ладонью ему по шее.

Прошло какое-то время, и работа худо-бедно началась. Новый Орган стал потихоньку раскачиваться. Газеты понемногу заголосили.

С демократией, правда, дела шли не очень активно. Старый Друг предлагал Микки всякие идеи, но Лихач, пристроенный Хрычом на должность Главного Советника, постоянно возражал. Он пугал Микки непредвиденными последствиями. "Народ может не понять демократии, - говорил Лихач. - В таком деле спешить нельзя. И вообще, тише едешь, дальше будешь. Надо сначала разобраться, что это за штука".

Возражать ему было трудно. Микки сам, по правде говоря, ещё не очень разобрался в этом вопросе.

Шел месяц за месяцем. Перепалки между Лихачом и Старым Другом продолжались, и Микки постоянно лавировал между ними. С одной стороны, ему хотелось поскорее устроить что-нибудь демократическое, но, с другой стороны, последствия и впрямь были непредсказуемы. Чем они могли обернуться для его партии, а главное - для него самого, он не знал. Настойчивость Старого Друга была ему порой в тягость. Но и на Лихача целиком положиться Микки не мог. Слишком близок тот был с Хрычом. Оставалось слушать и того и другого и поддерживать в спорах то этого, то того.

Сам Хрыч тоже постоянно лез со своими советами и путался под ногами. В конце концов Микки от него устал. Он долго ломал голову, соображая, какой бы придумать для Хрыча новый пост, чтобы тот наконец заткнулся. Но придумывать ничего не пришлось. Видимо, надорвавшись на встречах с послами, Хрыч вскоре занемог, слег в больницу и тихо отошел в мир иной.

Со старыми кадрами Микки разобрался.

"Теперь бы мне с местными разобраться, - думал он, - местных бы начать перековывать..."

* * *

Местный Партийный Начальник в городе Лукичевске сидел за своим столом и читал столичный журнал. В голове у Начальника был сумбур, а в душе тоска. Жизнь, ещё недавно размеренная и привычная, дала трещину. В столице затеяли какую-то игру, правила которой он понять не мог. Газеты и журналы начали печатать такое, от чего волосы становились дыбом. Какие-то совершенно безвестные писаки поливали грязью Великого Вождя и Первого Предводителя. Правда, Смелого Соратника и Второго Предводителя почему-то не трогали. Но зато на Вожде плясали все кому не лень.

"Это ж куда они зайти могут, если и дальше копать начнут?" - думал он, перелистывая страницы журнала.

Самое страшное, что от столичных писак доставалось и кое-кому из Местных Начальников. Их ругали за медленную перековку и за то, что они ничего, кроме как стучать по столу кулаком, не умеют. (Будто существовал какой-то другой метод работы.)

Было совершенно ясно, что все делается по команде Первого Демократа. Без него никто не посмел бы и пикнуть. Но на кой черт Демократу все это сдалось, Местный Начальник не понимал. А следовательно, не понимал, что ему надлежит делать у себя в Лукичев-ске. Полагалось вроде бы тоже быстро начать кампанию против покойничка Вождя. Однако четких указаний на этот счет не было. Можно было бы изобразить какую-нибудь перековку. Но что на что ковать, он не знал, как не знал, стоит ли вообще торопиться с этим делом. Из столицы пришло две телеграммы от двух Главных Соратников Демократа. Содержание их было прямо противоположным. Один требовал как можно скорее начать голосиловку и поиск новых идей. Другой советовал не спешить.

"Засранцы, - сказал Начальник. - Пропадите вы пропадом с вашей голосиловкой!"

Но сидеть сложа руки тоже было нельзя. Ничего не стоило в один прекрасный момент слететь с кресла.

"Где ж я вам, гады, новых идей возьму?" - бормотал Местный Партийный Начальник, копаясь в ворохе бумажек на своем столе. Вдруг один из помятых листков привлек его внимание. Это было письмо дурака академика об аномальных явлениях.

- Так, так, так, - произнес он и, не отрываясь от чтения письма, нажал кнопку. - Редактора ко мне. Быстро! - сказал Начальник вошедшей секретарше.

Через полчаса на пороге возник редактор лукичевской газеты. Писака был в своем обычном состоянии. То есть умирал от страха.

- Ну? - спросил Местный Начальник, глядя поверх его головы. - Как у нас насчет голосиловки?

Редактора затрясло.

- Мы вот... В общем-то... Всегда... - заблеял он.

Начальник взял карандаш и, постукивая им по столу, взглянул на трясунчика.

- Так будем голосить или нет? Я вас спрашиваю.

- Конечно, конечно... Мы... обязательно... - На глазах писаки выступили крупные слезы.

Местный Начальник поднялся с кресла, занес над столом кулак, но вовремя спохватился и опустил свой главный инструмент.

- Где новые идеи? - спросил он. - Где... идеи? Я, что ли, черт возьми, за вас перековываться буду?!

- Мы ищем. Мы ищем... Только вот... - донеслось от двери.

- Ищут они! - Начальник не удержался и треснул-таки кулаком по столу. - Они, мать их, ищут! Сидят себе сиднем, не голосят ни хрена, а я за них работать должен... Вот вам идеи!

Он взял письмо и потряс им в воздухе.

- Открытия замалчивать вздумали! Народу правды не говорить!.. Выгоню к черту!.. Чтоб завтра же статья была. Чтоб народ все знал про... - Начальник осекся и с трудом прочел нужное слово: - ...про аномалии.

Редактор затряс всем сразу - и головой, и руками, и ногами.

- Мы счас... Мы сразу... Знание - сила...

- Пшел вон, - устало сказал Местный Начальник и сел в кресло.

Дверь кабинета захлопнулась. Лукичевский Начальник ещё раз попытался прочесть письмо академика.

"Фигня, - сказал он самому себе. - Фигня... А впрочем..."

Он задумался, потом взял двумя пальцами лист бумаги и положил в ящик стола.

- Черт его знает, - произнес он. - Может, пригодится. На безрыбье и рак - рыба.

Начальник встал и подошел к окну кабинета. Внизу простиралась большая площадь. В дальнем конце её на полированном пьедестале стоял бронзовый человек с кепкой в руке. Дальше тянулся сквер с хлипкими деревцами и ломаными скамейками. За сквером виднелся обшарпанный дом. В одном из раскрытых окон его чернела едва различимая точка. Не то кошка на подоконнике, не то чья-то голова.

* * *

Кухтик сидел в своей комнатке и, разложив на подоконнике газету, читал про перековку.

Вообще-то раньше он газет в руки не брал. Он даже не очень понимал, зачем это делают другие. Все интересное про жизнь было написано в книжках. (Правда, и их Кухтик читал не много.) Все новости показывали по телевизору. (Правда, и новости по телевизору Кухтик смотрел не часто.) Что ещё можно узнать из газет, он не представлял. Когда-то в армии на политзанятиях им зачитывали разные большие статьи о Предводителе и даже заставляли пересказывать их своими словами. Но ведь то было в армии. Там ещё не такое проделывали.

В общем, смысл существования газет был ему не до конца понятен. Большинство знакомых ему людей прекрасно обходились без них.

Однако за последний год все изменилось. Мало того что в институте на лестничных площадках курильщики теперь стояли, уткнувшись в газетный лист. Мало того что Беня теперь часто ходил с газетой под мышкой, чего раньше никогда не было. Но даже Колька пристрастился к этому делу.

Сегодня же Кухтик окончательно убедился, что в мире что-то не так. Придя с работы, он застал на кухне за чтением газеты Надькиного отца.

- Слушай, малой, чего пишут, - сказал тот и начал водить пальцем по строчкам.