- Макар! Макарушка! - стараясь придать голосу ласковость, позвала она.

Но Макарка не отозвался. Услышав про огонь и керосин, он сразу догадался, что дело идет о поджоге...

Спит теперь Иван, дремлют караульщики у пожарного сарая, беды не ведая. А к ним крадутся в ночной темноте три бандита с бадейкой керосина, с обрезами и кинжалами.

"Что делать? Предупредить? Опередить? Перехватят бандиты, убьют, зарежут, и пикнуть не успеешь..."

Страх приковал его к месту. Лучше бы ничего не знать, не ведать! Макарка весь сжался, чтобы унять дрожь, и пристыдил себя: "Эх ты, трясешься мокрой курицей, а еще Орлом звался!"

Обида, горькая обида на пионеров, которые за человека его не считали, вдруг подступила к сердцу: "Ну, я вам покажу, я вам докажу!"

Макарка стиснул кулаки, словно готовясь к драке, и бросился не к пожарному сараю, а к церкви.

ВЕЛОСИПЕД - ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ЛУЧШЕ

А где же была пионерская эстафета, заветная говорящая щепка, завернутая в муаровый галстук и доверенная Гараськой Пете Цыганову? Чтобы узнать ее судьбу, возвратимся к тому, что произошло несколько ранее, в светлое время дня, предшествующее темной, бандитской ночи.

Заглянем в село Глядково, где мы оставили двух друзей, добывших хитростью велосипед.

Вот так повезло им! Что может быть лучше велосипеда? Они видели, как проносился на нем Митя Рябов, когда приезжал в Сасово. Как вихрь сверкающий. Даже собаки отставали.

Правда, самим ребятам ездить на велосипеде как-то еще не приходилось. Но чего же гут хитрого? Сел на него, закрутил педалями - и катись! Главное, конечно, сесть и оттолкнуться с места, а там сам пойдет, ведь недаром его зовут самокатом.

Некоторое время ребята бежали рядом с велосипедом, ведя его, как коня под уздцы. И он бежал послушно, словно ученый.

Затем Петя попросил Павлика:

- Подсади-ка меня да поддержи слегка.

Павлик подсадил, поддержал и подтолкнул велосипед.

Петя поехал резво, но тут заметил вдалеке столб и почуял, что велосипед нарочно к нему сворачивает, наверно, хочет трахнуть его об этот столб.

- Павлик, держи!

Павлик, догнав, поддержал. Поехали дальше. Но стоило отпустить, как велосипед, сделав какой-то странный виток, бросился к первому попавшемуся столбу. А затем к колодцу, забору, углу сарая и трескался обо все предметы с озорным звоном.

Эти причуды норовистого велосипеда, конечно, привлекли внимание всех собак. И вскоре сбежались глядковские дворняги, стараясь вырвать спицы у ненавистной им машины.

- Павлик, держи! Держи, а я буду ехать! - заорал в ужасе Петя.

- Крути быстрей, чтобы не догнали!

Петя старался, крутил педали, Павлик поддерживал велосипед сзади, а зловредные псы гнались, не отставая.

Павлик героически отбивался, брыкался, оберегая велосипед. От его праздничных штанов летели клочья.

Когда стало невтерпеж, он крикнул:

- Стоп, Петя, теперь ты поддерживай, а я поеду! Чур, по переменкам.

- Ладно, - согласился Петя. Скоро и он почувствовал, как остры зубы у глядковских собак.

Пришлось оставить быструю езду и пройти по селу рядом с велосипедом, отбиваясь от тучи яростных псов хворостинами.

Глядково - село длинное, времени это заняло много, и когда выбрались за околицу, солнце быстро побежало к закату.

Дорога на Устье шла по высокому берегу Цны. Колеи ее были песчаны, без грязи. Тут бы велосипеду, казалось, только катись. Но машина попалась на редкость упрямая.

Она совершенно не желала ехать прямо. Только зигзагами.

И только от столба к столбу.

Так всю дорогу и пришлось одному ехать, а другому поддерживать велосипед сзади. Пока добрались таким способом до Устья, ребята много раз испытали соблазн бросить упрямца и удрать от него подальше!

Словом, входили они в Устье едва живые, таща велосипед на себе. Эта упрямая машина совсем не желала не только их везти, сама не хотела ехать. Только насмешливо позванивала в звоночек.

Дотащив велосипед до школы, ребята прислонили капризника под окном учительницы. Сказали удивленной сторожихе, что это Митя прислал, чтобы Клава сама к нему приехала. И удрали.

- Теперь нам никаких коней, велосипедов, ничего не надо, - сказал Павлушка, - теперь нам засесть в лодку - и пошел до самого Метелкина! И никакие собаки не догонят. По воде собаки не бегают!

В КОГТЯХ ОРЛА

Выйдя на берег, ребята невольно залюбовались разливом. Вода под закатным солнцем казалась расплавленным золотом. Синие леса виднелись вдали. А на высоком холме, как на блюде, село Метелкино. Вот оно казалось, рукой подать.

Лодку, скорей лодку! Достали велосипед, неужели не сумеют достать какую-нибудь лодчонку?

Завидели ребята кучку людей на берегу вокруг кожаных мешков - и скорее к ним. Вот счастье - это почта!

Ее нужно тоже в Метелкино везти. И лодка большая готова, и кормчий на корме, да вот беда - гребцы сомневаются: не поздновато ли? Зачем плыть на ночь глядя, когда можно утречком? Тем более, что дело праздничное.

Старый почтарь почесывал бородку, поглядывая поверх очков на разлив, на солнце, склоняющееся к западу.

А молодые парни, назначенные гребцами, изо всех сил уговаривали его остаться. Парням не хотелось в праздник уплывать в чужое село. Молчал только кормчий, суровый старик, который знал, что лучше плыть сейчас, пока ветер стих, а завтра еще неизвестно, какая погода будет. С разливом не шути. В сторонке стоял какой-то странный человек, явно не здешний, в кожаной куртке, в картузе с ушами, на ногах ботинки с крагами. Он смотрел вдаль, ни во что не вмешиваясь.

Но ребята вмешались. Они с жаром стали доказывать, что плыть надо сейчас, немедленно, чтобы попасть в Метелкино дотемна.

- Да вам-то что? - спросил почтальон, поднимая на лоб очки.

- А мы тоже почтальоны, везем эстафету метелкинским пионерам, срочно!

Эти слова произвели магическое впечатление. Почтальон поправил форменную фуражку и важно сказал:

- И у меня посылка метелкинским пионерам! И тоже срочная! Видать, надо плыть да быть...

- Плыть да быть! Плыть да быть! - запрыгали от радости ребята. Стали помогать почтарю стаскивать в лодку тяжелые кожаные мешки. Но в самую последнюю минуту - новая беда. Почтарь предложил им сдать эстафету в почтовые отправления, а самих взять отказался. Мест нет в лодке. И так тесно. Лодка уже перегружена.

- А мы за гребцов! Мы всю дорогу грести согласны! - закричали ребята.

Кормчий оглядел их зорким взглядом и проворчал:

- Не дотянете... пожалуй. Силенок не хватит.

Но гребцы вдруг поднялись со своих мест и радостно заговорили:

- Дотянут, дядя Илья, еще как дотянут. Сразу видать - боевые ребята. Для них погрести - удовольствие.

Отпусти нас! Тебе все равно, а нам вечером на гулянку!

- Ступайте! - сказал вдруг нездешний. - Обойдемся без вас!

Парни так быстро выскочили из лодки и ребята так скоро заняли их места, что дядя Илья не успел опомниться, как лодка уже плыла.

Отпустивший их человек сидел на кожаных мешках, повернув лицо к Метелкину. Течение несло лодку довольно быстро, и ребята действительно получали удовольствие, шлепая веслами без всякого напряжения.

Почтарь, усевшись рядом с незнакомцем на кожаные мешки, полюбовался разливом, покурил, а потом стал интересоваться, что за срочный пакет везут метелкинским пионерам их молодые попутчики? Не желая выдавать тайны, ребята отговорились, будто не знают, не заглядывали.

- Вот и я тоже не знаю, - не без огорчения сказал почтарь, - и догадаться не могу, чего это им шлют в ящике из самой Москвы? По размеру велик, а по весу очень легок.

На ребят напало такое любопытство, что они уговорили почтаря показать им хотя бы только сам ящик, может быть, они догадаются, что в нем. Кормчему тоже было любопытно. Достали ящик, расстегнув проволочные шнуры кожаного мешка. Фанерный ящик оказался действительно очень легким. Чересчур легким для своего размера.