- Вы поступили правильно.

- Что - правильно? Кто - правильно? - вскинулся Савушкин на пехотинца. - Да вы что думаете - я друга своего убил, что ли? Я же по ногам целил... Его надо выручать!

Савушкин полез на бруствер, но его оттащили.

- Не ваше дело ползать, - проворчал пехотный командир. - Сейчас мы дадим заградительный огонь, потом пошлем за ним охотников, потерпите немного.

Над окопами противно пропела и лопнула с дребезгом мина. Застрочил пулемет. Ему ответил другой. Враги словно опомнились и стали наверстывать упущенное. Вокруг поднялась бешеная стрельба.

Командир заставил Савушкина спуститься в глубокий блиндаж.

Здесь Савушкин лег на чей-то полушубок и долго лежал в забытьи. На него осыпалась земля. Приходили и уходили какие-то люди, стонал раненый. Все походило на скверный сон.

Вдруг дверь блиндажа широко растворилась, понесло холодом.

- Сюда, сюда, - раздались голоса. - Товарищ лейтенант, жив ваш дружок. Вот он, его разведчики вытащили!

Свет карманного фонаря упал на лицо Савушкина, затем на лицо Воронцова.

От света Савушкин зажмурился, а Воронцов открыл глаза.

- Сергей?

- Володя!

Они схватились за руки и помолчали.

- Пустяки, - сказал Воронцов, - только ноги... Пройдут.

- Это я ударил из пулемета...

Электрический фонарь погас, и дверь закрылась. Пехотинцы выползли обратно, шурша замерзшими халатами. Лейтенанты остались вдвоем.

- Так это ты ударил меня из пулемета? - переспросил Воронцов.

- Я.

Друзья снова помолчали. Над ними глухо сотрясалась земля от взрывов, доносились неясные крики. Война продолжалась. Воронцов, закрыв глаза, вспоминал, как это все случилось. Да, он был сбит в воздушном бою. Затем падал, не раскрывая парашюта. Раз десять перевернулись в глазах земля и небо; он потерял ориентировку и бросился не в ту сторону. Это бывает.

Что же пережил Савушкин, когда ему пришлось стрелять в своего? Не каждый может... А если бы он не решился?.. Воронцов ясно представил себе, как он вскочил бы во вражеский окоп на позор и муки. Он открыл глаза и скрипнул зубами, но, увидев Савушкина, крепко стиснул его руку.

- Спасибо, ты настоящий боевой друг!

ЛеТЧИК ЛЕТУЧИЙ

На войне всякое бывает... Но когда молодые солдаты, присланные охранять аэродром, увидели, что под крылья самолета вместо бомб подвешивают свиные туши мордами вперед, иные протерли глаза. Уж не показалось ли? Или это бомбы новой системы? Нет, самые настоящие хрюшки с пятачками на носах.

Подъехал грузовик.

- Товарищ Летучий, принимайте колбасу, хлеб, консервы, - сказал шофер.

Из кабинки показался летчик:

- Грузите больше. Все сбросим прямо на головы!

"Вот так война здесь, на севере, прямо как в сказке: летчики летучие сбрасывают с неба не то, что пострашнее, а то, что повкуснее. Весело воевать, когда тебя бомбят колбасами!"

Так подумал бы каждый, кто не знал, как трудно воевать в лесу. Тут все окружали и сами попадали в окружение. Наши лыжники зашли в тыл к фашистам, фашисты забрались в тыл к нам. "Не линия фронта, - как говорили в штабах, - а слоеный пирог""

А снег в лесу - по грудь, по пояс.

Многие наши части, зашедшие далеко вперед, оказались отрезанными от своих баз.

Эскадрилья капитана Летучего выполняла боевую задачу - кормила с воздуха несколько лыжных отрядов.

На небольших транспортных самолетах наши летчики разыскивали лыжников и сбрасывали им на парашютах продовольствие.

Лес здесь рос среди скал и ущелий, лесные полянки были завалены валунами. На озера, покрытые снегом, садиться было опасно: поверх льда проступала вода.

Да и сбросить продовольствие было не так просто: лыжники так маскировались, что не сразу найдешь. Каждый день передвигались, вели бои. И часто позиции врагов так переплетались, что бросаешь своим, а ветер относит ближе к чужим. Фашисты были голоднее волков. И, бывало, за мешком с колбасой бросались так жадно, что наши скосят из пулеметов десяток, а все же два-три храбреца до мешка дорвутся и колбасу утащат.

"Работенка", как говорили летчики Летучего, была у них нелегкая. Чтобы высматривать своих, приходилось летать низко. А на деревьях, среди скал, сидели в засадах вражеские охотники за самолетами.

Иной раз возвращались наши машины такими изрешеченными, что всю ночь им чинили моторы, ставили заплаты на крылья, чтобы наутро снова могли лететь.

Несколько летчиков и штурманов были ранены.

- Герои!.. - с уважением говорили про них на фронте.

В этот раз полет протекал как обычно. Вначале наши летчики поднялись в облака и, не замеченные ни вражескими истребителями, ни зенитчиками, прошли в тыл противника.

Затем с выключенными моторами спланировали поближе к земле и пошли так низко над лесной речушкой, что вершины огромных елей, росшие по ее берегам, оказались выше самолетов. Речка извивалась, лететь было опасно; того и гляди, заденешь крылом за дерево. Тут нужно быть умелым пилотом.

Но летчики недаром выбрали эту тайную воздушную тропинку: здесь не было ни одной зенитной засады, а кроме того, это был приметный путь к позициям наших лыжников.

Накануне выпал снег. Ни одного следа в лесу: ни волчьего, ни лосиного, ни лыжного. И как будто ни души. Но стоило сделать круги над лесной полянкой, как на ней появились человеческие фигурки, постелили на белый снег черные полотнища и стали принимать на них подарки.

Фигурки выскакивали словно из-под земли: это наши лыжники ночевали под снегом, как тетерева.

Все шло хорошо. Накормили летчики один отряд - полетели к другому. В одном месте фашистские солдаты попытались летчиков перехитрить: завидев самолеты, не стали стрелять, а быстро выложили черные полотнища и давай ракеты пускать: "К нам, к нам, сыпь сюда продукты".

Да перестарались. У наших ракеты пускать уговора не было. Стрельнули по ним для острастки наши из пулеметов. Фашисты - кто куда от такой горячей закуски...

Полет уже подходил к концу. Оставалось накормить последний отряд. Здесь шел бой за железнодорожный мост. Наши лыжники наступали. Фашисты отбивались. Мост для них был очень важен. По нашим солдатам били все зенитки, охранявшие мост от нападения с воздуха. Скорострельные пушки засыпали лыжников снарядами. Трудно приходилось героям... Многие лежали на снегу неподвижно.

Взглянули на эту картину летчики и подумали: нужно помочь своим. А их командир тут же решил:

- Атакуем!

И вот эскадрилья самолетов, нагруженных продовольствием, устремляется на врага. Ревут моторы; трещат пулеметы. Сразу не разберешь, что у них под крыльями: не то бомбы, не то реактивные снаряды.

Фашистские зенитчики - прочь от пушек, в укрытия. А наши лыжники тут как тут!

Пошла в окопах, в блиндажах рукопашная. Забрали мост. Даже весело стало летчикам: ну как не посмеяться над обманутым врагом! Стали делать круг наши герои, чтобы сбросить продовольствие победителям, и вдруг самолеты так и подбросило разрывами снарядов. Что такое, откуда стрельба?

Только теперь по вспышкам выстрелов заметили еще одну батарею вражеских зениток, притаившуюся среди скал.

- Противозенитный маневр! - приказал капитан Летучий.

И вот один самолет скользит влево, другой вправо, третий вверх, четвертый вниз, за деревья. Попробуй попади!..

Не растерялись летчики, увернулись от огня. И еще раз засмеялся Летучий после пережитой опасности. Огляделся вокруг и вздрогнул. Один самолет отстал. Он тянул низко над лесом, по прямой. А винт у него не вращался: висел неподвижно, как палка...

- Да ведь это самолет Топаллера! Заместителя командира эскадрильи.

Все летчики заметили несчастье. И будь они лебеди - поддержали бы подбитого товарища своими крыльями, не дали бы упасть.

Но самолетом самолет в воздухе не поддержишь. И у всех на глазах машина Топаллера пошла вниз. Фашистский снаряд сделал свое дело...

Летучий направил свой самолет к месту падения товарища. И увидел, как краснозвездная машина плавно опустилась на какое-то озерко.