Получив приказ, команда собралась с быстротой пожарников. Суханов едва успел вскочить в кузов видавшего виды грузовичка. Он много слышал о приключениях "аварийщиков", как их прозвали мотористы, но никого из них не знал. Вначале ехали молча. Потом закурили. Потом разговорились.
- Плохое твое дело, - сказал, затягиваясь папироской и освещая свои обвисшие рыжие усы, один из солдат, - ясно, по неисправности сел самолет... Твоя вина.
- Отчего ж, а может, какая пробоина... Или какая другая причина, от него независимая, - тут же возразил ему другой солдат.
На душе Суханова было так тяжело, что и передать нельзя. Безучастно посматривал он на дрожащий свет ракет, обозначавших передовую, не отворачивая лица от встречного ветра.
Опытный шофер осторожно провел грузовичок к передовым позициям и остановился в овражке, недалеко от командного блиндажа.
Караульный проводил Суханова к пехотному командиру. Офицер внимательно прочитал записку начальника штаба, подсвечивая себе карманным фонариком, и усмехнулся:
- Легко сказать - эвакуировать самолет. А вы знаете, где он уселся? На ничьей земле. Среди минных полей. И местность - ну просто гиблая... Да, впрочем, пойдемте, сами увидите.
Командир подвел моториста к переднему краю позиций. Суханов вместе с ним поднялся в наблюдательное гнездо, устроенное на дереве, и увидел чистое, гладкое пространство замерзшего озера. Несколько островов, покрытых елками. А на том берегу озера - лесистую высоту, занятую противником.
- Внутри высоты - крепость, - шептал ему командир на ухо. - Из глубоких амбразур в нашу сторону направлены пушки... Вся местность вокруг простреливается... И надо же ему было в таком месте сесть... Ничья земля, - указал командир на замерзшее озеро, - с островов уползли даже мыши.
Суханов присмотрелся и вздрогнул:
- Самолет!
На льду озера как на ладони сидел самолет, слегка накренившись в одну сторону, словно озябший снегирь. Его тень лежала рядом с ним темным крестом.
Все вокруг было залито сильным лунным светом. Снег сиял и переливался синими огоньками.
Среди этой спокойной глади выделялись какие-то угловатые бугорки.
- А это что?
- Убитые лежат...
Командир подал Суханову бинокль.
- А вон - белая лошадь... Это фашисты пытались увезти самолет. Прорыли снежную траншею да и крались из-за островка. А лошадей, окрашенных в белый цвет, на поводу вели. Мы и ударили. Одна - копыта кверху. Сама белая, а копыта не покрашены. Хорошо видно... Очень трудно будет подкрасться... Уж лучше бы уничтожить его... Всего два выстрела вот из этого орудия. - Командир погладил стальной белый надульник замаскированной пушки.
Мгновенно рядом выросли артиллеристы.
- Постойте, - прошептал Суханов, - у нас есть свой план. За Сухановым, как белые тени, ходили всюду два разведчика. Они откинули марлевые забрала, и он видел то темное лицо одного, то заиндевевшие усы другого.
- Ночь светла... цыган лошадь не украдет, а вы самолет думаете утащить... Да разве это можно!
- Можно, но трудно, - вздохнул усатый.
- Трудно, но можно, - добавил смуглолицый.
- Конечно, попытка не пытка, - согласился пехотный командир и пообещал поддержать огнем.
Договорились, что пехотинцы помогут разведчикам миновать передний край и обойти минированные поля.
У разведчиков оказались при себе бинокли, и они долго молча осматривали окрестность.
Смотрел в сильный командирский бинокль и Суханов.
На озере, открытом всем ветрам, стоял одинокий самолет. На него глядело множество глаз с той и с другой стороны. На него были наведены стволы пушек. Стоило показаться около него людям, стоило самолету пошевелиться, - вихри огня и железа смели бы и людей и самолет, как сор.
И все-таки Суханов надеялся его украсть.
Разведчики прониклись его желанием. Они обрядили Суханова в белый халат, взятый у кого-то из товарищей, глубоко надвинули ему на глаза стальную каску, выкрашенную в белый цвет.
Они научили моториста, как лучше ползти, как затаиваться, как объясняться знаками. Спросили, вытерпит ли он, не крикнет ли, если ранят, не простужен ли он, не бывает ли у него кашля. Они узнали, как его зовут, и сказали свои имена. Усатый оказался Петром Петровичем Веселовым, а смуглолицый носил фамилию Дежнев.
Наконец все было готово, и разведчики поползли.
Долго ползли.
Суханов потерял ощущение времени, словно и оно остановилось в ожидании.
Разведчики ползли все медленней, подолгу затаиваясь и прислушиваясь. Они держали путь на маленький островок, покрытый несколькими елками, находившийся недалеко от самолета.
Вдруг раздался шепот Дежнева:
- Стой! Тсс...
Суханов увидел перед собой рыжий носок унта, торчавший из снега.
Сердце его замерло, это была знакомая обувь...
...Сколько раз поддерживал он этот носок, помогая летчику забираться в кабину самолета. Суханов онемело смотрел, как разведчики, навалившись на Горюнова, зажимают ему рог ладонями.
Он чуть не закричал, не в силах понять, что это значит. А через минуту моторист и летчик лежали обнявшись и жарко шептались:
- Как же ты уцелел?
- И сам не знаю...
Суханов увидел, что лицо летчика черно от масла.
- Пуля пробила маслопровод? - спросил он шепотом.
Горюнов кивнул головой.
Разведчики лежали рядом, посасывая снег и прислушиваясь, не ползет ли кто с той стороны.
Среди ночи от Балтики подул сырой ветер. Набежало облако и закрыло луну. Посыпался густой снег и на какие-то минуты скрыл и лес и озеро.
За первым снежным облаком набежало второе.
- Жора, - прошептал Горюнов, - если бы починить маслопроводку и завести мотор, я бы смог отрулить за большой остров, а там взлететь...
- Если бы самолет затащить хоть на этот островок, мы бы его замаскировали белым пологом и ветвями, - прошептал Суханов.
- Попробуй его шевельни...
- Да... А что, если островок перетащить к самолету! Взять все эти елки и перетащить...
- Как ты сказал?
Суханов помолчал.
- Это очень даже просто: сразу все елки снять и воткнуть вокруг самолета... А его затянуть пологом, и со стороны противника будет похоже на островок...
- Им покажется, что самолет исчез, а остров на месте? - Горюнов сначала усомнился. Но вскоре он уже подсчитывал елки, прикидывал в уме расстояние от островка до самолета и представлял его внешний вид со стороны фашистов.
Скоро рискованный план был продуман во всех деталях.
Выслушав его, разведчики молча принялись действовать. Веселов уполз за маскировочным полотном. Суханов с Дежневым подрылись к елкам и начали их подрезать. Елок оказалось всего восемнадцать штук. Семь средних и одиннадцать совсем маленьких, но с густыми ветвями.
Приготовив елки так, чтоб они сломались от легкого нажима, вернулись к самолету, прокладывая под снегом норы.
Пришлось подождать Веселова. Когда он явился, притащив с собой маскировочный полог, они оползли самолет и расстелили полог, присыпав его по краям снегом.
И вот набежало новое облако. Все вокруг потемнело. Снег посыпался обильно и шумно, сухой, крупный.
Не сговариваясь, Суханов и Горюнов поднялись, сломали как можно больше елок и бросились к самолету. Навстречу им промчались, как тени, в своих белых халатах разведчики.
Елки ломались с легким хрустом и переносились к самолету, словно по воздуху. Суханов и Горюнов с кошачьей ловкостью взобрались на самолет и натягивали на него тонкое полотнище, стараясь не застучать, не заскрипеть.
Это были опаснейшие минуты. Облако могло пронестись слишком быстро и открыть подвижной белесый занавес снегопада раньше, чем станет на место необычайная декорация...
Две-три елки, оставшиеся на своем месте, стоили бы жизни всем четырем людям.
Но разведчики действовали быстро и точно. Когда облако пронеслось и луна щедро озарила озеро своим холодным сиянием, они уже лежали под белым пологом, держа в руках последние елки.
