Григс снова прервал их:

– Сержант Кертис, это важно.

Но детектив думал сейчас только об одном.

– Пусть кто-нибудь выяснит, есть ли проявочная в доме Брэдли Армстронга. Проверьте чердак, гараж, свободную ванную, кладовку. Мне плевать, если вы будете не слишком вежливы.

Один из детективов торопливо вышел.

– Нам необходимы распечатки звонков Брэдли Армстронга, и как можно скорее. Выясните, почему их до сих пор нет.

Еще один отправился выполнять задание.

– Распечатайте его фотографию отдельно, без членов семьи. Пусть ее покажут в вечерних новостях на всех телеканалах и сообщат, что Армстронга разыскивает полиция. Вы поняли? Для допроса. – Он особенно подчеркнул это слово, обращаясь к детективу, который уже забирал компакт-диск. Рондо успел вынуть его из компьютера.

– Раздайте фотографии тем полицейским, которые проверяют магазины фотопринадлежностей. Разошлите их во все подразделения, которые помогают нам в поиске.

Когда Кертис закончил раздавать поручения, Рондо извинился:

– Простите, сэр, что не распечатал фотографии заранее.

– Не имеет значения. Если бы не вы, мы бы так и не узнали, что этот Армстронг отличный фотограф. – Кертис обратился к Пэрис: – Его жена будет нашим лучшим источником информации. Вы уверены, что она станет с нами сотрудничать?

– Абсолютно уверена. Валентино он или нет, она хочет, чтобы мужа побыстрее нашли, и обещает помогать нам, как только сможет.

Кертис вызвал женщину-полицейского в штатском.

– Спросите у миссис Армстронг, кто делал семейные снимки. Не заостряйте на этом внимания, узнайте как бы между прочим.

Пока все отвлеклись, Рондо посмотрел на Гэвина и подмигнул ему. Парень одними губами ответил: «Да пошел ты». Рондо улыбнулся.

– Сержант? – Григс все никак не унимался. – Буквально два слова.

Кертис наконец обратил на него внимание:

– Что там еще?

– К вам пришли, сэр, – запинаясь, выпалил Григс. – И к мисс Гибсон.

– Кто пришел?

Григс ткнул пальцем в сторону входной двери. Кертис повернулся. Пэрис встала и тоже посмотрела в том направлении. Два патрульных офицера держали мужчину в наручниках.

– Марвин! – воскликнула Пэрис.

Лэнси Рэй Фишер сидел за столом в одной из комнат для допроса. Пэрис устроилась напротив него, а Кертис и Дин стояли по разным концам стола. Хотя больше всего на роль Валентин о подходил доктор Брэдли Армстронг, человек, известный Пэрис под именем Марвина Паттерсона, оставался в числе подозреваемых.

Он сам пришел в полицейский участок и назвал свое имя дежурному. Его сразу же узнали, надели на него наручники и препроводили на лифте на третий этаж. Лэнси не оказал никакого сопротивления. Каждый раз, когда он встречался взглядом с Пэрис, он тут же отворачивался, словно был в чем-то виноват.

Пэрис даже удивилась, насколько привлекателен этот парень без мешковатого комбинезона и бейсбольной кепки, надвинутой на глаза, в которых он обычно работал. До этого ей не приходилось видеть его лицо при хорошем освещении.

– Мне потребуется адвокат? – спросил Лэнси у Кертиса.

– Не знаю. А ты сам как думаешь? – холодно ответил детектив. – Именно ты настоял на этой встрече и хотел, чтобы присутствовала Пэрис. Скажи сам, нужен тебе адвокат или нет.

– Думаю, что нет. Потому что я могу честно сказать и поклясться богом, что к похищению и убийству этой девушки я не имею ни малейшего отношения.

– Мы не обвиняли тебя в этом.

– Тогда почему ваши ребята там, внизу, набросились на меня и надели вот эти браслеты? – Он продемонстрировал руки в наручниках Кертису.

Но тот невозмутимо заметил:

– Неужели ты еще к ним не привык, Лэнси? Ты частенько их нашивал.

Молодой человек заерзал, признавая его правоту.

– Марвин, – обратилась к нему Пэрис, – в вашей квартире нашли записи моего шоу, множество кассет. Я бы хотела узнать, зачем они вам понадобились.

– Мое настоящее имя Лэнси.

– Простите, Лэнси. Так зачем вы коллекционировали эти пленки?

– С нашей точки зрения, это свидетельствует о навязчивом увлечении мисс Гибсон, – заметил Дин.

– Клянусь вам, это совсем не то, что вы думаете.

– А что я думаю? – спросил Дин.

– Что я храню эти записи, потому что я чудик, свихнувшийся на сексуальной почве. Это не так. Я… я изучал мисс Гибсон. – Он по очереди оглядел изумленные лица своих слушателей. – Я хотел быть похожим на нее. То есть делать то, что она делает. Я хотел работать на радио.

Если бы Лэнси вдруг объявил, что хочет стать капитаном атомной подводной лодки, они бы удивились меньше. Пэрис первая пришла в себя.

– Вы хотите сделать карьеру в радиовещании?

– Я догадываюсь, что это кажется вам смешным, учитывая мое криминальное прошлое и все такое.

– Нет, ваша мечта не кажется мне смешной. Я просто удивлена. Когда вы решили избрать такую карьеру?

– Пару лет назад. Тогда я только что вышел из тюрьмы и слушал вашу программу каждый вечер.

– Но почему вы выбрали объектом для подражания именно Пэрис, а не кого-то другого? – спросил Дин.

– Потому что мне понравилось, как она разговаривает с людьми, – объяснил Лэнси, повернувшись к нему, и снова посмотрел на Пэрис. – Создается впечатление, что вам действительно не наплевать на людей, которые дозвонились в студию, вас волнуют их проблемы. – С растерянным видом он добавил: – Мне сначала пришлось туго. На воле, я хочу сказать. Вы были для меня словно единственный друг.

Кертис наблюдал за ним со скептической усмешкой.

Дин тоже хмурился. Только Пэрис улыбнулась, приглашая продолжить рассказ.

– Однажды вам позвонил парень и сказал, что его выгнали с работы, а другую он найти не может. Вы тогда сказали, что ему не хватает уверенности в себе и что именно в такой момент человек должен ставить перед собой сложные задачи, стремясь к самой вершине. Я последовал совету, который вы дали тому парню. Я перестал искать грошовый заработок и устроился в телефонную компанию. Я хорошо зарабатывал, достаточно для того, чтобы брать уроки дикции, лучше одеваться, купить хорошую машину. Но я пожадничал и украл оборудование, которое можно было продать. Против меня не возбудили дело, но меня уволили.

Лэнси замолчал, словно в который раз ругал себя за столь глупый поступок. Пэрис посмотрела на Дина. Он пожал плечами, давая понять, что Лэнси может быть правдивым, как на исповеди, но вполне способен и искусно врать.

– Несколько недель я не мог найти работу, – продолжал Фишер, – и когда я увидел в газете объявление о том, что есть место уборщика на радиостанции, я не поверил своим глазам. Мне было все равно, что придется выгребать сортиры… Гм, простите, мыть туалеты. Я хотел попасть на радио любым путем. Так я смог наблюдать, как вы работаете, думал, что научусь чему-нибудь.

Дома я подключил магнитофон к радиоприемнику и выставил таймер на начало вашего шоу. Днем я проигрывал запись и старался подражать вашей манере говорить. Я практиковался, старался уловить ритм и интонацию. Я снова начал брать уроки, чтобы избавиться от акцента. – Он открыто улыбнулся Пэрис. – Вы же слышите, что над этим мне еще работать и работать. Я хотел… Я должен был… Как это называется?

– Сделать себя заново? – догадалась Пэрис. Его глаза засияли.

– Ага, точно. Вот почему я пользовался другим именем. Мое имя сразу выдает то место, где я родился.

Кертис бросил на стол папку, и, когда Лэнси увидел, что это его досье, он сморщился.

– Я знаю, что за мной полно грехов, но я распрощался с той жизнью.

– У тебя слишком большой послужной список, Лэнси. Ты что, обрел господа в тюрьме или что?

– Нет, сэр, я просто не хочу быть отбросом всю оставшуюся жизнь.

Кертис хмыкнул. Слова парня его не убедили.

Лэнси посмотрел по сторонам и, видимо, понял, что его речь была воспринята весьма скептически. Он облизал губы и голосом, полным отчаяния, сказал:

– Я бы не сделал ничего, что могло бы повредить Пэ-рис. Вы мой идол, мисс Гибсон. Я не звонил и не угрожал вам. А что до этой девушки, которую нашли мертвой, то об этом я вообще ничего не знаю.