– Есть. Я хочу защитить мою личную жизнь. Когда человек работает на телевидении, он всегда на глазах у публики, даже в свободное время. Этот аспект моей работы мне никогда не нравился. Моя жизнь была открытой книгой. Все, что я говорила или делала, становилось объектом критики или домыслов. Меня судили люди, которые ничего обо мне не знали. Радио дает мне возможность не бросать любимую профессию, но при этом оставаться в тени. Я могу ходить куда угодно и оставаться неузнанной. На меня никто не смотрит, моя жизнь никого не интересует.

Кертис хмыкнул, давая понять, что это не вся история, но на этот раз он готов удовлетвориться сказанным.

– Сколько времени вы храните записи звонков?

– Сколько захочу.

Он состроил гримасу.

– Но это же огромное количество записей.

– Вы не забыли, что я оставляю только те, которые показались мне достойными внимания?

– О каком количестве приблизительно идет речь? О сотнях? – Пэрис кивнула, а детектив продолжал: – Мы бы истратили оставшиеся у нас сорок восемь часов, если бы стали слушать все записи, пытаясь определить тот телефонный звонок, на который ссылается Валентино. Но если мы зайдем со служебного входа…

– То есть проверим нераскрытые дела, – подсказал Дин, вдруг поняв, к чему клонит Кертис.

– Верно. Я позвонил своему другу из того отдела, который занимается «висяками». – Отдел, специализирующийся на нераскрытых делах, располагался в здании, стоящем в нескольких милях от департамента полиции. – Он пообещал мне проверить, нет ли дел, похожих на дело Джейни Кемп.

– А если так, то мы проверим только те звонки, которые относятся к этому периоду времени, – снова вмешался Дин.

– Но я не советую вам возлагать на это слишком большие надежды, – предупредила их Пэрис. – Я могла не сохранить именно этот звонок. И потом, неужели я пропустила предупреждение об убийстве?

– Я сомневаюсь, что он говорил так открыто в первый раз, – заметил Дин. – Серийные убийцы с течением времени становятся все откровеннее. Они начинают очень осторожно, потом постепенно наглеют, пока их не поймают.

Кертис кивнул:

– Я с этим согласен. Знаю по опыту.

– Некоторые на самом деле хотят, чтобы их поймали, – продолжал Дин. – Они буквально умоляют, чтобы их остановили.

– Но я сомневаюсь, что Валентино подходит под это описание, – возразила Пэрис. – Он кажется очень уверенным в своей правоте.

Дин посмотрел на Кертиса и увидел, что детектив согласен с ней. К несчастью, с ней был согласен и Дин.

– С другой стороны, – Мэллой решил порассуждать дальше, – он может манипулировать нами. Возможно, ты не помнишь такого звонка, потому что его не было. Что, если Валентино намеренно отвлекает нас?

– Это возможно, – поддержал его Кертис. – У меня ясное ощущение того, что он исподтишка смеется над нами. Что вы знаете о Марвине Паттерсоне? – неожиданно спросил он Пэрис.

– До сегодняшнего дня я знала его только по имени.

– А почему вы спрашиваете? – удивился Дин.

– Он сбежал. Полицейские позвонили ему домой, чтобы проверить, на месте ли он, предупредили, что выезжают и хотят с ним поговорить. К тому времени, как они приехали, он исчез. Причем сделал это второпях. На кухне стояла грязная посуда, и кофейник был еще теплым. То есть он сорвался в одно мгновение.

– Выходит, ему есть что скрывать?

– Мы сейчас это выясняем, – ответил Кертис. – Номер социальной страховки, который он написал, заполняя анкету при приеме на работу на радиостанцию, принадлежит девяностолетней негритянке, умершей в приюте для престарелых несколько месяцев назад.

– Марвин Паттерсон не тот, за кого он себя выдает? – уточнил Дин.

– Я сообщу вам, когда сам буду знать.

– Марвин, или как его там зовут на самом деле, возможно, что-то и скрывает, но я не верю, что он может быть Ва-лентино, – твердо сказала Пэрис. – Валентино шепчет, но отчетливо произносит каждое слово. Когда говорит Марвин, он проглатывает звуки.

Дин спросил у нее, как выглядит Марвин и сколько ему лет.

– Где-то около тридцати. Я никогда не обращала внимания на его внешность, но могу сказать, что он довольно привлекательный.

– Давайте подождем и посмотрим, что удастся выяснить, – вмешался Кертис.

– Вы нашли что-нибудь полезное в компьютере Джей-ни? – спросил Дин у Кертиса.

– Непристойности в большом количестве, написанные другими ребятами.

– Или преступниками. Кертис обдумал слова Дина.

– Кто бы это ни написал, это достаточно серьезно, особенно если учесть, что переписывались школьники старших классов. Рондо распечатал ее записную книжку с адресами электронной почты и теперь выясняет имена их владельцев.

На этом их ночная встреча закончилась. Возражения Пэрис против того, чтобы ее охраняла полиция, были отклонены. Кертис уже отправил Григса и Карсона к ней домой.

– Они оба хорошие ребята* серьезные. Если бы надо было охранять президента, мы не нашли бы лучших кандидатур. Их машина будет стоять возле вашего дома всю ночь.

Дин отвез Пэрис домой.

– А как насчет моей собственной машины? – спросила она, когда Дин отказался возвращаться на радиостанцию, где она ее припарковала.

– Утром попроси одного из своих обожателей пригнать ее.

Пэрис подсказала Дину, как проехать к ее дому. Она жила в зеленой холмистой части города, недалеко от центра. Дом из известняка стоял среди дубов. Участок был ухожен: Извилистая подъездная дорожка, обсаженная белыми ка-ладиумами, вела к просторному крыльцу. Два бронзовых светильника приветливо мерцали по обеим сторонам блестящей черной двери.

Эту милую картину нарушала полицейская патрульная машина, припаркованная у тротуара. Два молодых полицейских буквально выпрыгнули из нее, как только Дин остановил машину рядом с ними.

Дин помахал рукой Григсу, готовому сорваться с места.

– Я провожу мисс Гибсон до дома.

Он настоял на том, чтобы войти вместе с ней, хотя сигнализация не зафиксировала чужого присутствия. Дин проверил все комнаты, заглянул во все шкафы и даже под кровать.

– Валентино не из тех, кто станет прятаться под кроватью, – заметила Пэрис.

– Насильники часто поджидают свою жертву в ее же доме. Это часть игры.

– Ты пытаешься меня напугать?

– Совершенно верно, будет лучше, если ты испугаешься, Пэрис. Этот парень хочет наказать женщин, ты не забыла? Валентино сердит на Джейни – во всяком случае, мы предполагаем, что это Джейни, – потому что она ему изменила. Он сердит на тебя, потому что ты встала на ее сторону.

– Я даже не знала, что принимаю чью-то сторону.

– Значит, он неправильно воспринимает ситуацию…

– Но он в это верит, я знаю, – убежденно произнесла Пэрис.

– Его заявление, что вы скоро станете любовниками, на самом деле предупреждение, что ты станешь следующей жертвой. Для него это одно и то же.

Пэрис на мгновение прикусила губу.

– Когда он закончит с Джейни, он придет за мной.

– Не придет, если я смогу этому помешать. – Дин подошел к ней и положил руки ей на плечи. – Но пока мы его не поймали, бойся его.

Она слабо улыбнулась:

– На самом деле я совсем не боюсь. Но я не глупая и буду осторожна.

Пэрис попыталась отойти от Дина, но он не отпустил ее.

– Впервые за все время нашей дружбы мы оказались в спальне вместе, – тихо сказал он.

– Дружбы? – усмехнулась Пэрис.

– Разве мы не были друзьями?

Она помедлила, но потом все-таки кивнула.

– Да, мы были друзьями.

Дин снял с нее очки и швырнул их на ближайшее кресло, потом с тревогой заглянул ей в глаза. Они были такими же красивыми, какими он запомнил их. Синие, умные, выразительные.

Дин с облегчением вздохнул:

– Я боялся, что у тебя серьезная травма или частичная потеря зрения, поэтому ты и носишь очки.

– Я не получила никаких серьезных повреждений, – хрипло ответила Пэрис. – У меня даже шрамов заметных не осталось. Но глаза все еще чувствительны к яркому свету.

Не отводя взгляда, Дин протянул руку ей за спину и выключил свет. В комнате стало темно. Они касались друг друга, и так как Пэрис не отодвинулась от Дина, он обнял ее, нагнулся к ней, чтобы поцеловать.