Андрей ЗИНЧУК
Человек играющий
Мы живем в мире игры, в мире условности.
Условна наша культура - литература, живопись, музыка... Условна наша внешность - она подчиняется законам такой условной вещи, как мода. Условны склонности и привычки.
Даже мораль наша, к сожалению, также во многом условна. Часто до такой степени, что вслед за Шекспиром, которому мир, как известно, представлялся театром, а люди - актерами, человека следовало бы назвать не "хомо сапиенс", а как-нибудь иначе - "хомо луденс" например, "человек играющий".
Мир безусловных, или истинных, знаний "человека играющего" значительно меньше...
Очищенный от художественных вымыслов, сплетен, неправд, он лишь крохотный островок в безбрежном океане непознанного.
Но представления о жизни даже самого заурядного "человек играющего" не исчерпываются познанием только материального, предметного мира, который изо дня в день он наблюдает вокруг себя. Представления о жизни состоят, как минимум, из двух частей: из опыта познания внешнего мира и наблюдений мира внутреннего, духовного, в котором борются друг с другом образы, прошлого и настоящего, мечты о будущем и нечто, напоминающее ночные кошмары,- гейзеры из подсознательного.
Великолепная игра, или условность, называющая себя фантастикой, умеет оперировать обоими мирами человека, внешним и внутренним, умеет раскрывать их во взаимосвязи и примирении друг с другом, что, на мой взгляд, и есть жизнь.
Поэтому я пишу фантастику.
Андрей Зинчук
НЕ ХОЧУ БЫТЬ ДВОЕЧНИКОМ!
Разум, то есть соотнесение всего, что мы уже знаем, не таков, каким он
станет, когда мы будем знать больше.
Вильям B.ieilK
Уже идет снег, и я боюсь, что в моем распоряжении осталось мало времени. Передо мной лежит дневник - обыкновенная ученическая тетрадь. Кое-где записи наползают друг на друга, дневник побывал в воде, и некоторые страницы не разберешь. События, о которых я хочу рассказать, происходят на острове, расположенном в одном из южных морей, где я и мой старший брат Лот решили провести летний отдых.
"ОСТРОВ НАШ - САМЫЙ ОТДАЛЕННЫЙ ИЗ ОСТРОВОВ БОЛЬШОЙ ГРЯДЫ И НАХОДИТСЯ В ДВАДЦАТИ МИЛЯХ ОТ МАТЕРИКА. ПЛОЩАДИ ЗАНИМАЕТ ОКОЛО МИЛИ И ПОЧТИ ЦЕЛИКОМ СЛОЖЕН ИЗ РАКУШЕК ПОГИБШИХ МОЛЛЮСКОВ. ИХ ХРУПКИЕ СТВОРКИ СВЕРКАЮТ НА СОЛНЦЕ, ТАКОМ ЖЕ БЕЛОМ, КАК И САМ ОСТРОВ. СЕВЕРНУЮ ЕГО ЧАСТЬ ВЕНЧАЕТ СКАЛА, НА СКАЛЕ МАЯК. САМ ЖЕ ОСТРОВ ПЛАВАЕТ В ЖИЖЕ ПРИБОЯ И С МОРЯ НАПОМИНАЕТ КЛОК МЫЛЬНОЙ ПЕНЫ. МИЛЯХ В ДЕСЯТИ ОТ НЕГО ТОРЧИТ БУРОВАЯ ВЫШКА, ЗАМЕТНАЯ В ЯСНУЮ ПОГОДУ. ОТ НЕЕ К ОСТРОВУ НАГОНЯЕТ НЕФТЬ".
...Дорога нас измучила. Мы мчались ночью в попутной "Шкоде", распугивая по сторонам каких-то птиц.
Светила зеленая луна, кусты, выхватываемые фарами из темноты, были однообразны и рельефны, а горизонт заслоняли освещенные луной горы, словно вырезанные из черного картона. Ночь была ненастоящей, бутафорской, какие бывают в театре. Может быть, из-за этого я ее так хорошо и запомнил: маленький огонек на приборном щитке машины, две нечеткие колеи впереди и мотающаяся справа голова брата. Куда мы мчались?
Зачем? Адрес базы был нам известен от мужчины неопределенного возраста, жевавшего бутерброд в железнодорожном буфете. Там же, на вокзале, мы нашли водителя. Он хоть и содрал втридорога, но довез.
С этой базой вообще цирк! Один наш знакомый слышал от одного своего знакомого, что тому сказали знакомые... Лето было на исходе, и мы с Лотом, ничего не проверив и даже не наведя предварительных справок, вдруг сорвались с места и полетели. Куда? При свете фар автомобиля видно было несколько рядов колючей проволоки и калитку, прикрученную болтом.
Лот потрогал болт. Чапа сунулась в лаз под калиткой и поскулила. Но тут уже необходимы объяснения... Чапа - семимесячная сучка из породы сенбернаров. Лохматая, на толстых лапах, голова как чемодан.
Это существо обладает добрым нравом и чувством юмора. Кажется, она первая оценила обстановку: три часа ночи, возня в кустах неподалеку, запертая калитка и проволока, за которой ничего не видно.
"Шкода" развернулась и ушла. Мы пристегнули собаку на поводок и пошли вдоль заграждения. Далеко идти не пришлось - метров через пятьдесят был лаз.
Не стоит, наверное, описывать наши ночные блуждания. Тем более что двери бараков были заперты, машина, как я уже говорил, ушла, а отступать нам было некуда. Мы расстелили палатку и улеглись на землю посреди какого-то пустыря.
- Влипли,- сказал Лот, ворочаясь.
- Все ты,- ответил я.- Нужно было ехать в Крым!
- Ладно тебе, спи.
И я уснул. А когда проснулся...
"Я ПРОСНУЛСЯ ОТ ТРЕСКА МОТОЦИКЛА И УВИДЕЛ, КАК СКВОЗЬ ВЧЕРАШНИЙ ЛАЗ МИМО БУХТ КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКИ НА ОГРОМНОЙ СКОРОСТИ ПРОМЧАЛСЯ КАКОЙ-ТО СТАРИК... МЫ НАШЛИ НИЧЕЙНОГО РЕБЕНКА".
Но до этого утром из темноты выступили несколько бараков с заколоченными окнами, большой сарай и кухня. Все обнесено заграждением. Мы ждали возвращения хозяина и поэтому свернули палатку и отправились побродить по территории базы. И в одном из бараков наткнулись на ребенка...
- Ты чей такой? - спросил Лот, улыбаясь и делая шаг к кровати.- Ты дедушкин, да?
Ребенок молчал и почему-то морщился. На вид ему было года три.
- Ты чего молчишь? Ты тут болеешь, да?
- Он тебя боится,- сказал я, подошел к ребенку и протянул руку, чтобы поправить подушку. Ка-ак вцепится он в мои часы! Намертво. Пришлось отдать.
- Это ерунда,- сказал Лот.- Этот, как его... вернется, ну, тот... тогда и заберем.
Мы потолклись в дверях барака.
- Он, наверное, есть хочет. Дед не кормит. Или пить.
- Скорее всего он мокрый,- предположил я. - Может, посмотреть?
- Лучше не трогай,- засмеялся Лот.- Видал, как смотрит!
Ребенок все так же молчал и разглядывал нас серьезным, совсем не детским взглядом. В комнату просунулась Чапа. Другой бы на его месте обрадовался. Или хотя бы испугался. А этот будто в рот воды набрал. И Чапа на него ноль внимания. Обошла комнату, будто чужих тут не было вовсе.
Опять затрещал мотоцикл. Мы выскочили из барака. Старик уже слезал с седла. Из авоськи, которую он держал в руках, торчал батон. Где он его достал в такую рань? На моих часах в тот момент, когда я их лишился, была половина восьмого... Старику мы пожаловались на приключившееся с нами недоразумение.
