После того, как все формальности исполнены, чувствуя себя в порядке относительно религии, Альбана тщательно заливается спиртным по самое никуда. Всякий раз, хорошо что таких встреч было мало, под конец разговора он уже был пьян в доску.

Приказываю, чтобы он проследил за Раз и Два, и при случае ставлю его на место. Альбана живет в столице и считает себя чем-то гораздо лучшим, чем эти двое, прибывшие из буша. Отведя его в сторонку, я сообщаю, что Раз и Два являются беллахами, давними рабами, в то время как он сам родом из племени бамбара или что-то в этом роде.

- Альбана, вы все трое составляете одну группу, понятно? Я не желаю здесь никакого расизма или подобных глупостей. Во всяком случае, не хочу ничего об этом слышать.

Их взаимная вражда родилась несколько сотен лет назад, но мне на это наплевать. Кроме того, Раз и Два мне нравятся, а вот Альбана - нет. Я дал обоим черномазым немного денег, чтобы у них имелось чего-нибудь на жизнь до тех пор, пока все их проблемы будут решены.

***

Сегодня вечером Пейрус устраивает в гостиничном баре вечеринку. Джеки пришел ко мне в номер, чтобы выкурить парочку самокруток, после чего я вызываю Шотара.

У Джеки имеются громадные, уважаемые мною достоинства. Он любит жизнь и желает черпать из нее все удовольствия. Это храбрый и щедрый парень, не испытывающий ни малейшего уважения к деньгам. Мы сразу же почувствовали взаимную симпатию. После месяца совместных глупостей он присоединился ко мне, когда я решил возвратиться в Африку. При этом мы поделили между собой задания. Если я являюсь лидером, главным начальником африканских конвоев, то он - поскольку гораздо лучше меня чувствует себя в Европе - берет на себя всю организацию там, как конвоев, так и всех остальных удовольствий. Доходы идут нам двоим. Джеки является чем-то большим, чем просто компаньон - это друг.

Шотар постарше нас, ему около тридцати лет. У него тоже имеются достоинства, но главное из них для меня то, что он многолетний приятель Джеки. У меня же он только сотрудник. Да, квалифицированный, но, тем не менее, только лишь сотрудник.

- Ну как, Шотар, все уже расписал?

Джеки валяется на кровати и лыбится. Он никогда не отдает приказаний Шотару, но момент проверки счетов всегда дает ему повод устроить какую-нибудь невинную пакость. Во время проверки Шотар и так всегда нервничает. Джеки же настраивает меня, чтобы я в этой комедии с еще большей уверенностью играл роль въедливого шефа. Он постоянно делает мне знаки типа "ну, давай еще, не попускай", поэтому, чтобы доставить ему удовольствие, я всякий раз делаю все, что только могу.

Шотар сидит за столом, перед ним его открытый "дипломат", откуда он вытаскивает различные бумажки, собранные во время перехода. Джеки берет главную книгу и представляет мне общий отчет. Бухгалтерия мне всегда скучна. Но в исполнении Джеки все, по крайней мере, ясно и без лишней воды.

- Так вот, на сей раз мы получили сто тридцать тысяч баксов, плюс то, что заработали в Сегу.

Лично я доверяю только доллару. Я желаю, чтобы все мои доходы подсчитывались исключительно в баксах, и Шотар просто обязан знать все последние биржевые показатели. Потому что я требую самых тщательных подсчетов.

- Неплохо. А расходы?

- В кассе у нас сейчас...

Джеки указывает на склонившегося над кучей бумажек Шотара и украдкой подсмеивается.

- По сегодняшнему курсу, как подсчитал Шотар, у нас ровно восемьдесят тысяч баксов.

Шотар вздрогнул, после чего с беспокойством ожидает моей реакции. Что ж, долго себя ждать не заставляю.

- Мы потратили пятьдесят тысяч долларов! Шотар, что это еще за бардак?

Нам с Джеки на деньги совершенно наплевать. Они нам тем более безразличны, поскольку наши доходы громадны. Вот этого Шотар никак не может понять. И он никогда не знает, когда начинаются шутки, поэтому очень серьезно отвечает:

- Так ведь я записал все наши расходы. Можешь проверить.

- Покажи.

Он набирает воздух в грудь и начинает:

- Я насчитал сто восемь баранов...

- И что, мы это все сожрали?

- Так ведь по дороге вы всех приглашаете. В сумме...

Джеки гогочет. Он прикуривает громадную самокрутку и веселится на всю катушку.

- Ну ладно, только ведь не могло же это стоить так много. Что дальше?

- Опять же, были еще и бляди.

- Сколько?

- По сегодняшнему курсу... двенадцать тысяч долларов.

- То есть как это, двенадцать тысяч долларов? Шотар, ты что? Парень, ведь мы же не могли перетрахать стольких!

Чем дальше мы углубляемся в счета, тем более напряженным он делается. Этот маленький брюнетик, нервный, со слегка косящими глазами, превосходно подходит на роль, которую самозабвенно играет - роль скрупулезного и компетентного бухгалтера.

- Я уже пытался обращать ваше внимание на эту категорию расходов, которые, по моему личному мнению, уж слишком велики...

- Так?

- И всякий раз вы только смеялись.

- Правда? Нет, ты, видно, где-то ошибся, ведь такое просто невозможно.

С триумфом он протягивает мне стопку бумажек.

- Начинается все в Гао. Семьдесят две девицы, в среднем по восемьдесят франков.

Потом он подробно перечисляет все этапы нашего похода:

- Госси - три. Хомбори - двенадцать. Бони - пять. Доуэнтца - восемь. И некоторые из них бьют все рекорды. В Софара одна из этих дамочек получила целых сто пятьдесят франков.

Беру у него бумажку. И правда, там написано: "Софара, минет. Чарли".

До меня начинает доходить. Это правда, что в Африке ебля идет без тормозов, но весьма трудно достичь чего-нибудь больше, чем банальное "бум-бум". "Взять в рот, шеф, это же не чисто; а засадить в зад, шеф, это же больно". Приходится поднимать ставку. Девицы отказывают до того момента, когда цена делается такой, что отказать уже не может. Шотар же тянет резину дальше:

- Должен заметить вам, что вы на первом месте со значительном отрывом; за вами идут Джеки и...

Вот тут уже и я не могу сдержать усмешку. Шотар откашливается:

- Ну, и я.

- Ага, именно!? Это ты! Шотар, ты слишком много трахаешься.

На сей раз он начинает паниковать. Вообще-то говоря, это интеллигентный, образованный тип, с отличным чувством юмора. Он прекрасный заводила. Шотар часто использует свою внешность мандарина, чтобы притвориться коварным китайцем - и с его саркастичным хохотом это прекрасно отработанный номер. Вот только со мной он никак не может быть самим собой. Он вечно боится.