Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Жовна Александр

Вызревание

Александр Жовна

Вызревание

(Мелодраматическая феерия для кино)

Поднимая клубы пыли, ватага голых ребятишек бежит через зеленое поле по крутому косогору к морю. Откуда-то издалека, с холма, где виднеются бревенчатые домики, слышится женский голос: Митька-а-а!.. Митька-а-а!.. Вернись, надень штаны! Бесстыдник! Митька-а-а!.. Веселая гурьба пацанов голышом бросается в теплое море, где начинается отчаянная возня, продолжающаяся до захода солнца. Кажется, куда-то туда, за горизонт, вместе с летним солнцем ушло и Митино детство...

*

Южный город. Переполненным пляжем, распугивая отдыхающих, бежит голый мужчина. За ним, запыхавшись, двое нескладных милиционеров. Стой, тебе говорят! Стой!

Один из милиционеров свистит в свисток. Удивленные взгляды отдыхающих. За милиционерами едва поспевает какая-то странная компания оборванцев. Среди них трое мужчин и женщина с синяком под глазом, она катит на облезлой инвалидной коляске. Кажется, компания порядком выпивши и все они, похоже, на стороне убегающего голого мужчины, нарушающего покой отдыхающих. Не трожь его! - визжит женщина с синяком. - Не трожь, собаки легавые! Мусор! - кричит кто-то из оборванцев.

Между тем, милиционеры все же настигают голого злоумышленника и вместе с ним падают в песок, так, что у одного из них слетает форменная фуражка и катится по пляжу. Милиционер догоняет ее и снова бросается на нарушителя. Руки прочь! - властно кричит обнаженный мужчина. - Я свободный человек! Руки прочь! Руки прочь! - визжит женщина в инвалидной коляске.

Милиционеры заламывают нарушителю руки. Ведут его пляжем. От необычного конвоя шарахаются отдыхающие. Неподалеку стоит милицейский ?УАЗик?. Они направляются к нему. Оборванцы идут по пятам за милиционерами, продолжая скандировать: ?Мусор!!! Мусор!!!? Молоденькие милиционеры смущены. Прикрой его чем-нибудь! - запыхавшись, говорит один из них. Чем? - беспомощно спрашивает другой. Затем снимает фуражку и прикрывает голому мужчине его самое откровенное место. Не смейте притрагиваться к нему своей грязной формой! - кричит голый мужчина. - Он чище ваших продажных душ! Он мудрее ваших ослиных голов! Руки прочь! Мусор!!! Мусор!!! - не устают скандировать оборванцы.

Голый мужчина пытается выбить фуражку коленом, но милиционер тщательно удерживает ее. Иногда мужчине все же удается отбросить фуражку, и тогда, приводя в конфуз стражей порядка, на мгновение открывается та часть тела, из-за которой и вышел весь переполох в обществе. С трудом милиционеры запихивают нарушителя в машину. Под смех толпы зевак и скандирование компании оборванцев: ?Мусор!!! Мусор!!!? - милицейский ?УАЗик? отъезжает. Вслед ему летят какие-то вещи.

*

Участок милиции. За столом начальник - толстый, ленивый, с одышкой лейтенант. Его шея сравнялась по ширине с лицом, маленькие добродушные глазки смотрят в протокол. Лейтенант что-то пишет. В столе у него пирожки, он их ест. Не поднимая глаз, лейтенант спрашивает: Фамилия?

На скамье сидит голый мужчина в наручниках - нарушитель с пляжа. Глаза его закрыты. Боттичелли... - словно во сне, отвечает он. Бот-ти-чел-ли... - записывает милиционер. - А на грузина не похож совсем... Имя? Сандро... - так же сонно отвечает задержанный.

Лейтенант пожимает плечами, записывает. Год рождения? Тысяча четыреста сорок пятый...

Милиционер пишет и это, что-то напевая. Молодой милиционер, один из тех, кто задерживал нарушителя на пляже, худой, с длинным грушевидным носом и быстрыми глазками, приблизившись к начальнику, с заговорщицким видом, стараясь не нарушать субординации, шепчет ему на ухо: Товарищ лейтенант... товарищ лейтенант... Ну, Гречко, говори, что тебе? Боттичелли не грузин, - загадочно говорит Гречко. Почему? - удивляется лейтенант. Он художник. В средние века жил. Итальянец. Кто? Посмотрите на год рождения... - шепчет Гречко.

Лейтенант смотрит в протокол. Понимает шутку и после паузы самоанализа вдруг искренне заливается хохотом. Так ты не грузин?! - весело спрашивает он.

У задержанного закрыты глаза. Похоже, он окончательно отключился и уже не слышит милиционера. А я пишу, - продолжает хохотать лейтенант. - Слышь, Гречко? Ну, купил... Да-а... Ну, купил... А я повелся... Слышь... Да-а... Заработался я с вами. В отпуск пора... Гречко, а че это он голый? - обрывая смех, вдруг озадаченно спрашивает лейтенант. - Найдите ему брюки. Неудобно ведь... Есть! - откликается Гречко.

Лейтенант смотрит на спящего нарушителя. Снова громко и добродушно хохочет. Ну, ты купил меня... Боттичелли... Четыреста сорок пятый.... А я пишу... Да-а, повелся я, навешал ты мне лапши. Ты, оказывается, алкаш с юмором. Не простой, стало быть. Я юмор уважаю. А может, у тебя белка? В элтепешку тебе, брат, пора. А? Слышь, шутник, лечиться надо. А? Я тебе с путевкой похлопочу. А?

Смеется. Глаза задержанного закрыты. Он давно не слышит милиционера. Странная красивая мелодия медленно наполняет его сон. Туман или дым плывет над землей, стелется рассеянными рваными лоскутами, создавая сюрреалистическое настроение, видны какие-то растения, листья папоротника, лопуха. Слышится какой-то глухой звук. Лезвие тяпки рыхлит землю. Чья-то рука пропалывает бурьян. На грядке растет что-то круглое, сквозь дым трудно различить, что именно, может, дыня или арбуз. Но вот дым понемногу рассеивается, и видно, что из земли выросла человеческая голова. Странное, сморщенное, словно еще не расправившееся, недозревшее лицо, короткие волосы, только лишь пробившиеся из-под кожи, однако, лицо пожилое, в морщинах, глаза закрыты; кажется, голова только что пробилась сквозь поверхность земли, еще не успела проснуться и посмотреть на мир. Чья-то рука пропалывает вокруг нее бурьян, затем снова рыхлит землю тяпкой. Тяпка исчезает. Крупно видна хорошо различимая, растущая из земли голова. Струи воды вдруг льются на нее откуда-то сверху. Но это не дождь. Вода льется из лейки, которую держит какое-то непонятное существо в странной одежде, похожее на человека и не похожее на него, с большим птичьим клювом вместо носа. Медленно утихает космическая музыка. Усиливается шум воды. Затуманивается и исчезает странная живописная картина. Однако, в самый последний момент в тумане успевает промелькнуть женщина, вернее, это лишь образ, что-то легкое и воздушное, как призрак. Туман развеивается. Видение исчезает. Струи воды льются на голову задержанного. Он под душем. Хватит мыться! Выводи его! - слышится мужской голос, похоже - голос лейтенанта.

Задержанный заходит в кабинет начальника. На нем милицейские брюки, которые ему заметно малы. Позади него Гречко. За столом лейтенант. Он достает из стола последний пирожок. Мне нужен лист бумаги и твердый карандаш. Или все равно какой карандаш, охрипшим голосом говорит задержанный. Похоже, у него болит голова.

Лейтенант кусает последний пирожок. Смотрит в окно, его полностью поглотила лень. А мне бы молочка парного... А потом в баньку и квасу... - лениво говорит он. - Да-а... В отпуск мне пора, это точно... - зевает. - Гречко, сходи в буфет, возьми мне пакетик кефира. Есть! - громко откликается Гречко.

Лейтенант лениво морщится от звонкого голоса Гречко. Удар кулака о стол тревожит его с другой стороны. Мне нужен лист бумаги и твердый карандаш! - уже решительно заявляет задержанный и тоже морщится от головной боли.

Лейтенант устало хмурит лоб. Гречко, что это такое? - лениво раздражается он. - Почему все кричат? Кто здесь начальник? Я или нет? Так точно! - козыряет Гречко, отчего лейтенант прикрывает уши. Это насилие над личностью! - раздается крик похмельного задержанного. Это произвол! Я свободный человек! Никто не может ограничивать меня в свободе мысли и творчества! Дайте мне карандаш!

Лейтенант брезгливо отворачивается от задержанного: Гречко, почему здесь кричат? Здесь что, все позволено? Пора прекращать с этим. Что это, в самом деле? Есть! Так точно! - звонко козыряет Гречко, оставаясь на месте.

1
{"b":"45933","o":1}