Весна принесла теплый ветерок из Атлантики. Синее небо с контрастно-белыми облаками было огромным. Чуть ниже простирался островерхий хребет. В лучах яркого солнца его холодная громада сверкала как драгоценный камень. У подножия кряжей вытянулся язык узкого ледника. По нему медленно двигались две человеческие фигурки. Альпинисты шли в связке. Впереди высокий Эльбрус, за ним — малорослый Важик. Оба в стеганных красных алясках и штанах, в ботинках с шипами-«кошками». За спинами рюкзаки, в руках — ледорубы. На плече у Блу — тренога от теодолита, у Важика — черно-красная рейка с делениями.

Капюшоны и темные очки-«консервы» наполовину закрывали небритые обветренные лица. Мелкий Важик тяжело дышал, каждый шаг уже давался ему с трудом. Он поправил очки, потер потный нос и еще больше отстал от лидера. Важик продолжил сосредоточенно ставить ноги в цепочку следов перед собой.

Внезапно громко грянула мелодия из рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда». Блу поставил треногу, достал из внутреннего кармана айфон. На дисплее появилось лицо красивой Гали Орловой. Блу не обратил внимания на вдруг загудевший склон. Он широко улыбнулся и включил гаджет.

— Галь, привет!

— Хай, Блу! Как там у нас дела? Ты написал музон к моим стихам?

— Я в процессе. Придумал классный драйв!

Мимо пронеслась со страшным грохотом снежная лавина. Блу остался стоять, вонзившись в наст «кошками», его только сильно обдало снежным вихрем.

— Ой, что это там у тебя за шум?! Взорвалось что-то на заводе??! — переполошилась Галя.

— Да нет, пустяки. Это джет сел. Я стою на аэродроме, улетаю в Лондон на денек. — Блу беспечно сказал, выплюнув снег, набившийся в рот.

— Ты что там закусываешь на радостях? — У Гали в голосе появились нотки подозрения.

— Нет, это я кофем обжегся. Взял в «Старбаксе» капучино, — вдохновенно солгал Блу.

— Смотри там! Чтоб был как стекло. А то пристанешь к стюардессе, а у них с этим строго — посадят на пять лет!

— Да, Галь, я кроме тебя ни к кому приставать не собираюсь.

— Я проверю. Какой у тебя номер рейса?

— Извини, не могу больше говорить. Шеф зло смотрит! Целую. Мы уже на трапе…

Эльбруса тут сильно дернула веревка. Он выключил айфон и оглянулся. На снежной целине за его спиной никого не оказалось. Важик исчез под лавиной. Снег блестел, как жемчужная россыпь, переливался, горел голубоватыми искрами…

Блу воткнул ледоруб в твердый наст, прикрутил натянутую веревку к древку, пошел по направлению капроновой струны. Она пропала из вида в ледовой трещине впереди, в метрах десяти.

Из-под снега донесся слабый крик.

— Блу, я здесь!!! Ты оглох там??? — заорал напарник Блу.

Сдавленный на груди веревочной петлей, Важик беспомощно болтался в ледовой трещине.

— Эй, Важо, ты живой? — Блу крикнул с тревогой.

— Вроде живой, — Важик перестал барахтаться, успокоился.

— Сам выберешься?

— Попробую.

— Давай, я тащу помалу.

Блу вонзился шипами ботинок в наст и потянул веревку на себя.

Трещина неширокая. Важик, упираясь ногами и руками в ледовые стенки, стал подниматься вверх. У самого отверстия в снегу альпинист сделал неверное движение, и он снова чуть не упал вниз, но Блу рывком дернул веревку. Обессиленный Важик вывалился на сугроб, быстро отполз от края пропасти.

Блу смотал шнур в бухту, принялся разминать натруженные руки.

— Какого черта ты сошел со следа? — сердито спросил Блу. — Заснул, что ли?

— Да сиганул от лавины проклятой!

— Очканул?

— Похоже на то.

— Похоже на то, похоже на сё. — Блу проворчал и смело пошел к трещине.

— Блу, ты куда? — испугался Важик.

— Имущество доставать.

Блу лег на снег у глубокой дырищи, опустил в нее веревку с петлей. На дне ледовой расщелины валялись ледоруб и рейка.

Важик в панике отдувался и ел снег, еще не очень уверенный, что остался цел.

Результатом глубокой коммерциализации нашей действительности стало четкое расслоение трудящихся на две категории: «белые воротнички» и «синяки». Первые благородно заседают в чистеньких офисах, вторые вяло припахивают в нищих колхозах и на грязных стройках.

Утром прораб Галя Орлова вышла из вагончика к бригаде строителей, чтобы поставить задачу на день. Принюхалась к одному — от него разит. И, конечно, не мылом «Дуру».

— Панурин, откуда вонь такая? — громко спросила она.

Тот втянул воздух в ноздри и нагло соврал:

— С завода чем-то повеяло. У нас тут рядом есть вонючее производство.

— На сколько мне известно, он механический, а не самогонный!

— Ну, тогда от дома. О, точно! Сейчас в каждой хате свой водочный цех есть! Цены в магазах-то кусаются!

— А мне кажется, что воняет все-таки от вас! — Орлова насквозь прожгла подчиненного взглядом.

А он, прохиндей, притянул к носу рубашку и пылесосно понюхал.

— Да ты смотри, и правда! — Ёрник удивился абсолютно натурально. — Пропах в этом смоге. Завтра, Галяпална, категорично обязуюсь одеться во все другое!

Вот такими артистами пришлось управлять молоденькой Орловой. Но делать нечего, объявила она лоботрясам задание:

— Сегодня будем решать половой вопрос.

— Тоды я чур первый! — Бригадир Мохлев развязно хохотнул.

— Отлично! Вы должны настелить полы на первый и второй этажи. Досок в обрез, поэтому расходуйте их экономно.

Однако работа без полбанки не пошла. Бригада поковырялась немного, сымитировала трудовой процесс и присела на досочной куче покурить.

Тут подбежал к тунеядцам модный фраер в бейсболке «Монтана»:

— Выручай, мужики! Доски позарез нужны! Как раз вот такая дюймовка.

— За сколько? — деловито спросил Мохлев.

Монтана шепнул цифру ему на ухо.

— Да ты че? — кисло скривился бригадир.

— Каждому! — щедро пообещал Монтана.

— А ну, вставай, орлы комнатные! — Мохлев заорал по-генеральски. — Шесть секунд — чтоб полы стояли! А ты приезжай в обед, — наказал он Монтане.

И стройка закипела!

Непосредственно хищением занимались Мохлев с Пануриным. Доски похуже они пускали на полы, экземпляры получше — заталкивали под бытовой вагончик. Остальные стахановцы приколачивали доски к балкам на первом этаже кирпичной коробки. Темпы работы были за гранью человеческих возможностей! Гора длинной дюймовки катастрофически таяла, к обеду от нее остались жалкие обрезки, а на второй этаж деревянных материалов не хватило. Наверху зияла внушительная щербина.

Потные ударники привалились спинами к торцу вагончика, курили и лукаво подмаргивали друг дружке.

— Молодцы! — Орлова похвалила работяг. — Можем, когда захотим. С досками я, кажется, промахнулась, ну ничего, после обеда подкину еще.

Она в прекрасном настроении отправилась домой пообедать.

А тут и Монтана на «МАЗе» подоспел, и сразу пиломатериалы из-под вагончика полетели в кузов. Но грузчикам пришлось пережить несколько неприятных минут. На балкон третьего этажа дома напротив выскочила бодрая тетя.

— Воруют! Ловите их! Доски воруют!! — заверещала она что есть мочи. — БузмАков, звони в отдел! Че рот раскрыл? Уйдут же ворюганы!

— Сама звони, горлодёрша! — огрызнулся снизу дядя в фетровой шляпе.

— Правильно! — Пенсионер с собакой поддержал мужика. — Поймают — затаскают свидетелями, а дружки урок киллера на нас пришлют!

А расхитители, конечно, в это время не дремали. Монтана уже выводил загруженный «МАЗ» со стройплощадки. Сидевший рядом в кабине Мохлев закрывал ладонью лицо, чтобы его в случае чего не смогли потом опознать.

На самой большой дозволенной скорости они подъехали к дому заказчика.

— Я за хозяином, — Монтана выпрыгнул из кабины.

— Давай, греми костями, да вертайся с башлЯми! — Мохлев оглушительно заржал, предвкушая сорокоградусную награду за блестяще проведенную рискованную операцию.