— Джейк, я так тебя люблю!

Они поцеловались, устанавливая мир. Желание, всегда снедавшее их, пробудилось с новой силой. Поцелуй затянулся. Наконец Джейк отстранился от Бэннер.

— Иди и сделай все, что положено невесте перед свадьбой. Я скажу рабочим, что мы едем в город. — А сколько у меня времени?

— Полчаса.

Бэннер кинулась в дом мыться и одеваться. Расчесывая волосы, она поняла: Джейк признался ей в любви!

— А куда мы едем?

— Ты способна сидеть спокойно, миссис Лэнгстон? Я хочу показать тебе кое-что.

Джейк взял поводья и направил лошадей домой.

— Сюрприз?

— Ну, считай это свадебным подарком.

— А у меня один уже есть. — Бэннер с гордостью подняла левую руку, на которую Джейк надел во время церемонии тонкое золотое кольцо.

— А когда ты его купил?

— Как только получил разрешение на брак.

— Ты был уверен, что я скажу «да»?

— Надеялся. — Джейк запечатлел нежный поцелуй на губах своей молодой жены и застонал, ощутив ответный поцелуй. — У тебя что, нет стыда?

— Нет. Когда дело касается тебя. И никогда не было. — Бэннер помолчала, о чем-то подумав. — По-моему, я ничем не лучше Ванды Берне.

Джейк быстро повернулся к ней:

— Придется отшлепать тебе как следует за такое сравнение.

— Но ведь это правда? Она тоже забеременела от мужчины, за которым не была замужем. Ну и какая разница?

— Огромная! — рявкнул он. — Ты была только с одним мужчиной. Вот в чем разница, и очень большая!

Ей не хотелось сердиться. В этот прекрасный день она была слишком счастлива. Бэннер привалилась к Джейку и положила голову ему на плечо.

— Да, я была только с одним. И должно быть, уже любила тебя, когда в ту ночь пришла в сарай. Иначе я не решилась бы на это.

— Хорошо, что это оказался я, — прошептал Джейк и поцеловал ее.

Через несколько мгновений он остановил лошадь перед аркой, образованной двумя стволами деревьев. Это напоминало перекинутый через дорогу мост. Обычно они ездили в город другой дорогой, и раньше Бэннер не видела этого сооружения.

— Что это?

— Сюрприз.

Бэннер быстро выскочила из повозки, и Джейк поспешил помочь ей.

— Теперь тебе надо быть осторожнее, дорогая. Она затрепетала, когда Джейк прикоснулся к ее животу. Он поцеловал ее в губы. По телу Бэннер разлилось сладостное тепло. Джейк повел ее под арку, а затем попросил оглянуться.

— Джейк! — Она всплеснула руками. На глазах заблестели слезы. На перекладине было написано: "Ранчо Плам-Крик». — Так ты согласен на это название?

— Нет. — Он покачал головой. — Я и сейчас считаю его дурацким для ранчо, где разводят крупный рогатый скот.

— Тогда зачем ты это сделал?

Обняв Бэннер за плечи, он повернул ее к себе.

— Мне хотелось обрадовать тебя. Ты должна улыбаться, а не заплакать. Я и так принес тебе много горя, не намеренно, но все равно принес. Мне захотелось хоть раз сделать тебя счастливой.

Бэннер упала в его объятия. Джейк уткнулся лицом ей в шею, наслаждаясь запахом напоенного солнцем жасмина. Они долго стояли обнявшись.

— Может, устроим пикник? — предложил Джейк. — Что там дала нам жена священника?

Бэннер радостно кивнула. Джейк отвел лошадь подальше от дороги, поставил повозку под деревом, залез под сиденье и вынул корзинку.

— А как тебе удалось умаслить ее? — спросила Бэннер. Джейк поступил мудро, подыскав священника не в Ларсене. Если бы он договорился с пастором церкви, прихожанами которой были Коулмены, то слух разнесся бы, как лесной пожар, и уж конечно. Росс и Лидия узнали бы о бракосочетании раньше, чем нужно. Но, слава Богу, незнакомый пастор охотно согласился провести церемонию.

Его статная жена играла на органе, а их дочь выполняла роль свидетельницы. Когда молодые уезжали, жена священника дала Джейку корзинку с едой и пожелала им долгой счастливой жизни.

— А я и не умасливал ее. Наверное, просто понравился, — самодовольно уточнил Джейк. Он нашел прелестную полянку с густым мягким клевером, окруженную орешником. Воздух был напоен ароматом сосен. Легкий ветерок и тень от густых ветвей спасали от жары.

— Ты говоришь о жене или о дочери? — насмешливо поинтересовалась Бэннер. — Дочь смотрела на тебя алчно.

— Не обратил внимания. Потому что смотрел на тебя. Джейк опустился на клевер и потянул за собой Бэннер. Его горячие губы приникли к ней. Язык двигался страстно, лаская ее грудь.

Возбужденную Бэннер переполняло желание. Когда он сел, она взмолилась:

— Джейк, ложись.

— Если я прямо здесь, в клевере, займусь с тобой любовью, мы испортим твое хорошенькое платьице.

Разочарованно вздохнув, она тоже села и сняла с себя шляпу.

— Плевать мне на платье. Он ущипнул ее за нос.

— Значит, ты еще не выросла. Помнится, все твои платья всегда были или без пуговиц, или разорваны.

Смеясь, Бэннер вынула шпильки, и локоны упали на спину темным каскадом.

— Да, Ма пришлось много работать иглой из-за меня. Но напоминать об этом не по-рыцарски.

В корзине, великодушно приготовленной для них, оказалось много вкусного. Ломти копченой ветчины, теплый хлеб, сливовый джем, свежие пирожки с персиками.

Управившись с лакомствами, Джейк улыбнулся.

— Ты похожа на лютик.

В желтом платье, легком и нежном, Бэннер действительно напоминала цветок.

— Спасибо, дорогой муж.

Неужели она могла бы влюбиться так сильно в кого-то вроде Грейди? Или в кого-то другого, когда на свете есть Джейк Лэнгстон? Высокий, гибкий, мускулистый, он ходил, чуть подрагивая бедрами, как свойственно всем ковбоям. Однако его ленивый вид был обманчив. В Джейке таилась необычайная сила, неудержимо влекущая к нему.

Его светлые брови выгорели на солнце и нависали над пронзительно-голубыми глазами. Бэннер нравилось все в его лице. Сила и даже упрямство.

Наблюдая за ним, она томно вздохнула.

— Устала?

Бэннер покачала головой.

— Готова ехать домой?

— Зачем?

Улыбаясь, Джейк прислонился спиной к стволу дерева.

— Ложись. — Он положил голову жены к себе на колени. Было лето, но жара не донимала их. Где-то поблизости жужжали неутомимые пчелы. Листья шелестели под легким ветерком. Белые облака лениво плыли по небу.

Влюбленных охватила сладостная истома. Но их слишком влекло друг к другу, и они не могли заснуть. Густые волосы Бэннер закрыли колени Джейка, как черная шаль. Ее грудь взволнованно вздымалась. Джейк нежно водил пальцем по лицу Бэннер.

— Вообще-то мне пора вернуться домой и заняться работой.

— Я начинаю подумывать, не уволить ли тебя. Он улыбнулся:

— Ты замечательная, Бэннер Коулмен!

— Бэннер Лэнгстон, — поправила она. Джейк склонился над женой.

Он целовал ее с безудержной страстью. Бэннер обвила руками его шею и выгнулась навстречу ему.

Расстегнув несколько пуговиц на ее платье, Джейк слегка сдвинул ткань и вынул грудь. Сосок, окруженный кружевами и лентами, напоминал цветок.

— Милая, милая девочка! — Джейк ласкал ее грудь кончиками пальцев, губами, языком.

Бэннер постанывала от удовольствия, возбужденно мотала головой. Вдруг Джейк отстранился и прижался к стволу дерева. Застонав, он замер. Бэннер посмотрела на его колени и все поняла.

— Джейк. — Голос ее дрожал, когда она дотронулась до ширинки.

Он дышал со свистом, стиснув зубы.

— Сейчас, через минуту все будет в порядке. Только…

— Только что?

— Бэннер, — попросил Джейк, — убери от меня голову. — Почему?

— Каждый раз, когда ты шевелишься… Ах, о Боже, и я чувствую твое дыхание, мне… от этого хуже.

Она посмотрела на его лицо, искаженное мукой, опустила глаза на то, что было прямо перед ней, и поцеловала.

— Ах… — Джейк вцепился ей в волосы, потом обхватил голову Бэннер руками и подвинул к себе. Казалось, не зная, что делать, он дышал тяжело и неровно. Глаза его были закрыты.

Бэннер снова поцеловала его и прошлась по нему губами.