– Яблочки любите? – поинтересовался Чавес у кавказцев. – Не могу отказать в удовольствии. Шаг вперёд. Живо!

Боевикам ничего не оставалось, кроме, как подчинится.

– Глупая ты собака, – огрызаясь, кинул Сафалан. – Ты хоть понимаешь, что ты делаешь?

Чавес не реагируя на слова азера, сделал знак Егору. Яблочник, подняв гидроборт, фактически замуровал кавказцев в грузовом отсеке с яблоками. ДАФ был забит товаром под завязку. Яблоки находились в специальных картонных ящиках. Кавказцы в буквальном смысле оказались придавлены гидробортом об ящики с товаром.

Вокруг машины Яблочника стала собираться толпа. Собравшаяся публика, в основном крестьяне и коммерсанты, уже многое повидали на своём веку. «Пушкой» их не удивишь. Но как приятно лицезреть, когда потерявших берега кавказцев кто-то из славян призывает к порядку.

– Представление окончено! Все по домам! – кинул в толпу Чавес, пряча кольт под рубаху за поясом своих джинсов.

– Сынок, – обращаясь к Чавесу, молвил старый крестьянин, лицо которого было изрезано морщинами. – Не выпускай их, пока не сдохнут. Двумя азерами меньше – уже хорошо. Был бы я моложе, я бы этих кровопийц собственноручно задушил вместе с их недомерком Азимом, последним вышкребком в семье. Нам своих недоносков хватает, а к нам всё едут и едут, едут и едут, вот и называют нас страной Дураков. В стране дерьма больше, чем в канализации.

ДАФ Панфилова выехал за территорию рынка, взяв курс на областной центр. Егор, сидя за рулём, слушал любимую волну Хит FM, а Чавес, развалившись на сиденье, щёлкал семечки.

– Что с ними будет? – разорвав молчание, не отрываясь от дороги, поинтересовался Яблочник, касательно дальнейшей судьбы кавказцев.

– Не твоя забота. Ты на дорогу лучше смотри.

Чавес был самой яркой фигурой в группировке Прохора. Чавес – в миру Олег Григорьев, получил своё прозвище за нелюбовь к американцам, по аналогии с ныне покойным Президентом Венесуэлы. За что Чавес не любил америкосов, никто не знал. Точнее сказать никто и не пытался узнать, так как любое упоминание об Империи зла и её согражданах приводило Григорьева в бешенство. Скорее всего, данная неприязнь в нём зародилась во времена его пятилетнего пребывания во Французском легионе, где Чавес участвовал в Миротворческих операциях под эгидой ООН в Боснии и Косово.

Олег Григорьев бывший Чемпион Украины по карате в стиле кекусинкай, ученик знаменитого Всеволодова, имея проблемы с законом, скрываясь от правосудия, оказался в рядах Легиона, где ему выдали новый паспорт на имя Мигеля Ляра. О своём пребывании в Легионе Чавес не любил рассказывать. Лучше всего об этом могли рассказать те навыки, которыми он обладал. Помимо того, что он мог справиться сразу с несколькими противниками в рукопашном бою и выходить сухим из воды в самых скользких ситуациях, он прекрасно стрелял, в том числе из оптической винтовки, что особо ценилось в криминальном мире.

Кто знает если бы не больная мать и отец, может быть, Мигель Ляра уже дослужился бы до офицерских пагон в Легионе. После окончания своего первого контракта Чавес, будучи уже гражданином Франции приехал погостить у родителей после пятилетней отлучки. Проведав родителей, он понял, что ему придётся остаться, так как он единственный сын и о больных родителях больше некому позаботиться. Матери Чавеса необходима была дорогостоящая операция в Германии. Средств заработанных Чавесом за бугром явно не хватало, а деньги нужны были позарез. Бывшему легионеру ничего не оставалось, как пройтись по старым связям. Прохор единственный кто согласился помочь, но долг платежом красен. Чтобы спасти жизнь матери, Чавесу пришлось лишить жизни другого человека, устранив известного предпринимателя по заказу его конкурентов.

Со временем Чавес примкнул к группировке Прохора, так как навыки, полученные им в Легионе, лучше всего оплачивались в криминальном мире. Для охраны Яблочника Прохор хотел отправить пару из своих шестёрок. Чавес был для Прохора джокером, которого он выкидывал в последний момент, держа в рукаве. Только бывший легионер Мигель Ляра, который уже давно жил под другим паспортом гражданина Украины и носил имя Сергея Соборного, по сути, имея двойное гражданство, как оказалось, кавказцев ненавидел не меньше, чем американцев, поэтому Прохор не стал перечить.

Но это был неверный ход. Это стало понятно, когда ДАФ Яблочника заехал в заброшенный цех завода Стеклоизделий, который давно простаивал, и где находилась база ОПГ Прохора. Когда Егор опустил гидроборт, Алескер и Сафалан, одновременно упали на спину. Кое-кто из боевиков Прохора попятился назад, понимая, что дело пахнет жареным.

Ангина подошёл к бездыханным Алескеру и Сафалану и, наклонившись, попытался нащупать пульс на запястьях обоих, но опасения присутствующих подтвердились.

Азера задохнулись. Гидроборт настолько придавил их к ящикам с яблоками, что боевики не смогли дышать. Смерть наступила, как только Егор с Чавесом выехали за территорию рынка. Кавказцы были даже не в состоянии позвать на помощь.

Вся банда была в сборе, около тридцати человек, но больше всего два жмурика произвели впечатление на Яблочника, которого сразу потянуло на рвоту, и он блевонул забежав за машину.

Прохор посмотрел своим испепеляющим взглядом в глаза Чавесу.

– Ну, кто же знал, что у них аллергия на яблоки, – пытался, было пошутить Чавес, но даже любителю чёрного юмора, двухметровому Кувалде, которого прозвали так за его кулаки не человеческого размера, это шутка показалась не уместной.

– Ну, и где вы их зацепили? – поинтересовался Прохор.

– Они на рынке к нам подошли, – включился Егор, выйдя из-за машины, закончив малоприятную процедуру опорожнения желудка верхними путями. – Меня ишаком обозвали.

– Ты зачем туда поехал? – продолжил Прохор, обращаясь к Чавесу, не придав особого значения словам Яблочника. – Твоя задача была стрелку забить, а ты что вместо этого сделал? Двух жмуриков приволок. Что мы теперь Азиму предъявим? Два трупа за одно гнилое слово. Да за это даже в девяностые не убивали, а если и находился кто-то без башни, то жил он не долго. Может быть, у вас в Легионе это было в порядке вещей, месье Ляра, но у нас так не принято.

– Я с азерами сам базарить буду! – глядя на Прохора волком парировал Чавес.

– Что значит сам? – вмешался Вано. – На стрелку один пойдёшь? Ты же всех подставил.

– Даже если всё по-нашему пойдёт, – продолжил Прохор, – кто с нами после этого дело захочет иметь. С братвой, которая мочит по беспределу.

Чавес в последнее время, чувствуя свою безнаказанность, и особое положение в группировке, стал зарываться. Решив блеснуть, он разыграл сцену на рынке, которая была бы хороша для какого-нибудь экшена, но такое кино в реальной жизни братвы имело мало шансов на хеппи-энд.

– Я этих зверей мочил и буду мочить! – пытаясь казаться твёрдым, изрыгнул Чавес.

– Пистолет, – скомандовал Чавесу Прохор, требуя вернуть когда-то им же выданное оружие.

Легионер достал из-за пояса кольт, выпотрошив патроны наземь. После чего небрежно кинул пистолет в сторону Прохора. Кольт, скользнув по бетонному полу, остановился у ног главаря.

Прохор, выхватив из-за пояса Беретту, всадив пулю в лоб Чавеса, следующая пуля угадила прямиком в сердце Яблочника. Этого Прохору показалось мало, и он высадил всю оставшуюся обойму в лучшего бойца в своей команде, которому ещё совсем недавно он мог поручить самое сложное задание, доверяя Легионеру, как самому себе.

Криминальный бизнес, требует соблюдения жёстких правил, правил в которых не может быть никаких исключений. Ошибка бывшего легионера Мигеля Ляра была в том, что он совершил необдуманный поступок и пусть даже непреднамеренно, но всё-таки отправил на тот свет двух людей, не имея на, то веской причины.

– Ангина, Гера, всех жмуриков в машину, – скомандовал Прохор. – Машину в лес и сжечь. Хоть вы не облажайтесь. Сделайте всё как надо. Философ возьми Кувалду, и подстрахуйте ребят. Остальные по домам.