Дорога привела нас прямо к ущелью. Мы увидели возле входа пару взорванных автобусов и грузовик неизвестной модели. Трудолюбивые руки афганцев переделывали их до неузнаваемости, наращивая борта и увеличивая кабину во все стороны. Так, что слева от водителя оказывался еще и пассажир! Спешились и перекурили. БТРы двинулись назад, а мы не спеша входим в ущелье. Да и куда торопиться? Солнышко еще светит. Чего нам как раз и не надо. 8-я ПДР начала восхождение по левому хребту. 8-я МСР поднимается по правому. В их задачу входит огневая поддержка нашей роты в случае ее обнаружения. Но и им самим нужно выдвигаться, не привлекая ничьего внимания. Мотострелки медленно поднимаются и их рота постепенно змейкой скользит вверх. "Удачи вам ребята! Вы наша поддержка и мы на вас надеемся". Десантников при подъеме почти не заметно. Поднимутся еще чуть вверх и растворятся совсем. Они используют горный способ передвижения. Взвода поделены на четверки, а четверки на пары. В паре расстояние между бойцами 25 м, между парами 50 м. Дистанция между четверками до 150м. В ночное время все расстояния сокращаются до дистанции видимости между военнослужащими.
Вот и нам уже звучит команда начать выдвижение. Солнце село. Наступила ночь и я двигаюсь старшим, со станцией Р-148 в головном дозоре. Младшим идет мой друг Гиви Чапидзе. Отличный парень! Весельчак и балагур. Следом идет группа артиллерийских наводчиков из трех человек во главе с капитаном. Мы идем по дну ущелья, которое сужается с каждым пройденным метром. Теперь оно составляет в ширину примерно два десятка метров. Разговоров никаких. Если необходимость, то только шепотом. Наконец, проходим то, что раньше называлось вертолетом МИ-8. Груда покореженного металла с трудом напоминает грозную боевую машину.
Перед нами авиация хорошо поработала здесь. На граните держится толстым слоем нагар. Рядом валяется неразорвавшаяся авиабомба с отколотым боком. Из ее чрева высыпались наружу какие-то мелкие железячки, напоминающие раскрытую булавку. При взрыве на открытой местности это, наверняка, эффективное средство. "А здесь-то оно зачем?" Духи сидят в пещерах, где могут находиться безвылазно по несколько дней. Там есть и вода и продукты. Так что пусть "шурави аскар" кидаются бомбами, никакого вреда они не причинят. Зато узкий лаз в пещеру - отличная долговременная огневая точка. И на фоне гор почти не заметна.
Все, дальше идти нельзя. Взошедшая луна предательски освещает путь, по которому нам предстоит еще пройти. Если мы двинемся, то попадем под свет этого вечного спутника влюбленных. А значит противник непременно нас обнаружит и начнет методичный отстрел целей, находящихся как на ладони. Этого допустить нельзя и мы сидим, прижавшись друг к другу, пережидая, когда луна пройдет дальше по своему небесному пути и спрячется за ближайшую вершину. Тень закроет освещаемое место.
Крадемся как мыши. Чтоб ни один камушек под ногами не хрустнул. Если случалось, все останавливались и замирали. Ждали, не обнаружат ли нас. Ведь мы шли уже по их территории и ни один пост нас еще не засек! Нервное напряжение доходило до предела. Все просто чувствовали присутствие духов, они были где-то в нескольких десятков, а, может, и просто метров. Ущелье превратилось в узкую расщелину. В некоторых местах хватало размаха рук, чтобы достать до обеих ее стен. Продвигаясь все дальше и дальше, наткнулись на интересное место. На всем пути под ногами камни. А тут - идеально выложенный каменный прямоугольник с ровным песчаным покрытием внутри. Все это выглядело необычайно привлекательно среди хаоса разбросанных камней. Было ясно, что духи создавали это для себя, причем явно не рассчитывая, что там появимся мы. В группе нашелся шутник, который внес весомый вклад в дело построения социализма в Афганистане. Он просто напросто по центру этой шикарной площадки опорожнился по большому счету. Его вклад на - фоне чистоты и геометрических пропорций - выглядел довольно внушительно.
Мне время от времени приходилось связываться с командиром по станции, докладывать обстановку. По примерно просчитанному пути выходило, что мы сейчас должны выйти из расщелины и оказаться на небольшом плато, которое и являлось местом расположения душманской базы. Но младший дозорный остановился, а потом и вообще пошел ко мне. "Что там? Почему назад вернулся?" - спросил я. На случай различных обстоятельств у нас были заготовлены условные сигналы. Если их не хватило, значит что-то непредвиденное. Впереди оказался завал. После моего доклада командиру поступил приказ обследовать его. Вдвоем с Чапой мы потоптались возле завала, ширина которого составляла меров 5, а высота немного больше. В обычных условиях преодолеть его - пустяк. Но сейчас, под ногами шестидесяти человек, он неминуемо начнет осыпаться и греметь камнями. А это на нас пагубно отразится. Вернувшись к артнаводчикам, я доложил взводному. Он приказал сидеть и ждать, пока вышестоящее командование в лагере примет решение - двигаться вперед или отходить назад.
Мы ждали уже 10 минут. Страшно хотелось курить. А полнейшая тишина вокруг притупляла бдительность. Развязка наступила неожиданно. Сначала послышался громкий человеческий голос - где-то сверху, всего лишь в каких-нибудь двух десятках метров от нас! Ему ответил другой и тоже где-то рядом! Это перекидывались фразами духи! Им начали отвечать другие. У меня создалось впечатление, что они спали и теперь один, проснувшись, что то услышав или заподозрив, оповещал других. Голоса слышались со всех сторон, да так отчетливо, что казалось - мы находимся в одной комнате. Потом был выстрел в нашу сторону, наугад. Видно не уверены были духи, что мы находимся у них. Приказ об отходе поступил немедленно. Свой первый выстрел духи начали подкреплять следующими, одиночными. Они лупили вниз вслепую, не видя нас! Некоторые автоматные и винтовочные вспышки были всего в десяти метрах, не больше! Пули ложились совсем рядом. Мы отходили и не могли огрызнуться. Некоторые не выдерживали и передергивали затворы, но другие, более выдержанные, останавливали их.Трудно это, когда противник рядом, а мы не можем наказать его. В эту стрелковую симфонию вступил ДШК. Его тяжелый стук ни с чем нельзя спутать:
Вот тут-то, привлекая внимание духов, обе роты на противоположных хребтах обозначили себя огнем. Они палили что есть мочи, заглушая кое-где и неосторожные наши шаги. Как же хотелось помочь ребятам снизу. Как хотелось перестрелять гадов! Но нельзя. Мы точно обнаружим себя. Высоко над ущельем полетели гаубичные снаряды. И рвались они там, куда указывали артнаводчики. Шуму было предостаточно. А вокруг нас все еще разбивались о камни пули. Они с жужжаньем и свистом врезались в скалы и рассыпались красно-белыми искрами. Видно, все-таки духи почувствовали, что мы внизу.
Отходить приходилось так же, как и шли сюда. Тихо, вдоль скалы, из-за которой светила луна. И точно так же, пережидали, пока она спрячется, чтоб пройти освещаемый участок. Только теперь - совсем наоборот. Из головного дозора я теперь превратился в арьергард. Ничего особенного, приходилось с оглядкой уносить быстрее ноги.
Выйдя почти к самому выходу из ущелья, командир группы приказал мне с отделением занять оборону и прикрывать нескольких саперов, устанавливающих противопехотные мины. Мы находились между саперами и спускающимися с хребтов ротами. Наверху, вслед уходящим ребятам раздавались автоматные и винтовочные выстрелы. Солнце уже начало подниматься и нас теперь было видно издалека! Я сидел под небольшим карнизом и курил. В пяти метрах от меня, за поворотом, саперы заканчивали свое дело. Они установили 48 противопехотных мин в шахматном порядке и 2 МОН-100. Отлично задумано! Узкий проход. Отвесные скалы. Этого места духам не миновать. Даже если за этим местом наблюдают, все-равно пройти его, не наступив хотя бы на одну мину, не возможно. Духи тоже.соображают. Могут пустить обыкновенных баранов на разминирование. По весу они схожи с человеком. Вот и пусть рвутся эти невинные животные. Но саперы и это предусмотрели. На повороте поставили МОНки. Их металлические, совсем неблестящие тончайшие растяжки установили на уровне человеческого пояса или чуть выше. Барашки пройдут целехонькими, а вот духи? Осколки полетят точно в нужном направлении.
