Адель говорила спокойным ровным голосом, а вот Патрик не смог сдержаться и вспылил:
- Вы называете смерть ребенка глупостью? - почти крикнул он.
- Вашей глупостью мсье Рено, - и Адель протянула ему бумагу. - Вот заключение патологоанатома. Вы ввели ей препарат, который ее убил.
Патрик побледнел и опустился в кресло. Он открыл конверт и, пробежав глазами по листку, вскочил и начал метаться по комнате. В ту минуту он перестал контролировать себя. Все его мысли сосредоточились на страшном заключении, его разрывало изнутри от собственного сомнения. А может, это и вправду Патрик убил малышку? Адель наблюдала за Патриком, его поведение пугало ее. Он подошел к столу, оперся обеими руками и, постояв так некоторое время, со всей силой ударил по нему.
- О Господи, я убийца!!!
Адель передернуло от этих слов так, как будто это был ужасный крик. Она некоторое время стояла неподвижно, боясь пошевелиться.
- Мсье Рено, прошу вас, успокойтесь, сядьте, - Адель подбежала к Патрику и начала
усаживать его в кресло, - выпейте воды, - И она, держа одной рукой руку Патрика, другой потянулась за графином.
Налив воду, она поднесла стакан Патрику, но в этот момент он лихорадочно вскочил и опрокинул его на себя. Пробормотав невнятное "простите", он выбежал из кабинета. В коридоре он остановился на мгновение, не зная, что делать, а потом помчался прочь вниз по лестнице.
- Какой он неуравновешенный... - думала Адель, присаживаясь на пол, чтобы поднять стакан, - Почему люди всегда бегут от проблем и не хотят решать их сразу? Нет, мужчины все-таки слабее женщин! - произнеся вслух последнюю фразу, заключила она и начала подниматься с колен.
- Вы не правы, - раздался мужской голос.
Патрик не закрыл за собой дверь, и Николя невольно подслушал размышления Адель.
- Когда мы ходили в поход с медсестрами, - продолжал Николя и, подойдя к все еще сидящей на полу Адель, протяну ей руку, чтобы она смогла подняться, - они уже на втором километре устали и просили сделать передышку.
- Спасибо, - сказала Адель, садясь в свое кресло, - ваш жизненный опыт, без сомнения, довольно глубок, но я думала немного о другом.
- Ну, ладно, извините, что отвлек вас от работы, - сказал Николя, направляясь к двери, - я искал Патрика, думал, может, он у вас.
- Он уже ушел. Да, кстати, попросите его завтра зайти ко мне после смены, я думаю, у меня будут для него новости.
- Хорошо, - ответил Николя и скрылся за дверью.
Первый рабочий день Адель был завершен, а ей казалось, что она уже год отработала. Уставшая, она плюхнулась в такси и отправилась в свою новую маленькую квартирку, которую она купила, как только переехала из Парижа в Леон. А было это три недели тому назад, когда Адель наконец решилась бросить своего мужа Этьена, потому что их семейная жизнь не клеилась. Да и можно ли было назвать их совместное десятимесячное существование семейной жизнью? Этьен был актером, он играл в "Гранд-Опера" и постоянно пропадал то на репетициях, то на гастролях. Они и с Адель познакомились, когда он работал. Тогда она была очарована его игрой и была готова следовать за ним повсюду. Она чуть было не бросила последний курс юридического факультета в Сорбонне и не помчалась вслед за Этьеном в Италию, куда он на два года уехал учиться пению. По возвращении Этьен очень изменился, стал больше времени уделять Адель и через неделю сделал ей предложение. Адель согласилась не раздумывая, не смотря на то, что ее родители были против ее свадьбы с этим, как они говорили, материально нестабильным мсье. Адель и сама хорошо понимала, что гонораров Этьена и ее зарплаты в одной фирме, где она работала юристом, будет не совсем достаточно для совместной жизни, тем не менее, стала мадам Фавье, отказавшись от родительской помощи.
Погруженная в свои размышления, на лестнице она столкнулась со странным мужчиной, который, оглядев Адель с головы до ног, быстро удалился. Еще более странным показалось Адель то, что у двери ее квартиры лежит какой-то конверт. Подняв его, Адель торопливо открыла дверь и оказалась в квартире.
- Занятно, даже обратного адреса нет, - подумала Адель и начала распечатывать конверт. Там она обнаружила листок с надписью:
"Совсем скоро жди новой встречи!" - такое содержание прочла Адель в письме и еще более задумалась.
- Я живу здесь совсем недавно, может быть, это какой-нибудь поклонник, - с этой мыслью Адель упала на кровать.
Все следующие дни на работе она была занята делом Патрика: собирала доказательства в его пользу, но их практически не было. Все говорило об обратном - в момент приступа астмы у пятилетней девочки, Патрик дал ей лекарство, которое только усугубило его, в результате этого наступило удушье. Но почему лекарство дало обратный эффект - этого Адель понять не могла, возможно, Патрик и сам этого не знал. Она хотела выяснить это у Патрика, но нигде не могла найти его.
Уйдя с головой в работу, Адель совсем забыла о письме, которое пришло несколько дней назад. Но сегодня, вернувшись домой, она снова нашла у своей двери какой-то сверток, адресованный ей. Развернув его, Адель обнаружила свою фотографию, исцарапанную на лице. На обратной стороне фотографии была надпись: "Я достану тебя, стерва!" Адель почувствовала, как мелкая дрожь пробежала по всему ее телу. Она быстро смяла сверток и выбросила его в мусорное ведро. Эта посылка напугала Адель, а мысли о том, кто бы мог ее послать, не давали ей спать всю ночь.
Глава 4.
Три дня Патрик не появлялся на работе, три дня прошли для него как в тумане, три дня навсегда выпали из его жизни. Выбежав из больницы, он направился в кабак и начал напиваться. С каждой бутылкой ему становилось все хуже и хуже, перед глазами стали появляться всякие образы и лица незнакомых людей. Патрик обезумел, он не понимал, что делает и где находится. К нему подходила Рене, но вместо того, чтобы остановить его, она приносила выпивку, преследуя одну единственную цель - напоить до беспамятства и затащить его к себе в постель.
Патрик просидел в кабаке всю ночь. Он несколько раз трезвел, начинал думать и снова напивался от собственных мыслей - в эту ночь Рене ничего не добилась. Утром он выполз из этого злачного заведения и пол дня бродил по городу. Вечером он снова вернулся к Рене, но еще более пьяный, чем ушел.
