Задерживаться сегодня на работе Евгений Павлович не стал. На душе было тягостно. Болела голова. Делать ничего не хотелось. Он несколько раз поднимался, чтобы отправиться домой, снимал с вешалки плащ, но тут же вешал его на место. В шесть встал из-за стола решительно. К этому времени он понял, что Валю дома не застанет. Наташа будет одна. И ему уже хотелось этого. Очень хотелось! Наташа напоминала ему Олю, первую жену. Такая же спокойная, немногословная. Не то что Валя, рядом с которой он чувствовал себя как на вокзале. Суетня, мельтешня, а не жизнь! Неуютно стало от этого в своей квартире, угла спокойного не осталось. Отдыхал только, когда Валя на работе была. Дверь он не стал открывать своим ключом. Позвонил. Кто откроет?.. Кто откроет? - волновался Евгений Павлович. "Мистика какая-то!" - ругнул он себя. Кто бы не открыл - ну и что!

Открыла Наташа.

Она увидела Евгения Павловича, и вдруг у нее зачесался нос. Наташа и провела по нему рукой. Руки были мокрые, она стирала. И засмеялась.

Евгений Павлович тоже засмеялся, глядя, как она смешно сморщила нос и почесала его, чуть ли не локтем.

- Валя дома? - спросил он.

- Не-а.

- Ну и отлично!

- Почему?

- А откуда я знаю?

Евгений Павлович стал расстегивать плащ. Нижняя пуговица вдруг отскочила, щелкнула по паркету и покатилась к стене. Он засмеялся. Поднял пуговицу, сунул в карман, увидел свет в ванной и спросил:

- Стираешь?

- Стираю...

- Ну, стирай, стирай!

Наташа пошла в ванную, не беспокоясь теперь о Дениске. Евгений Павлович присмотрит, если он проснется.

Евгений Павлович переоделся, поглядывая на коляску, которая стала подозрительно покачиваться, подошел к ней на цыпочках и заглянул внутрь. Дениска высвободил из-за одеяла руки и размахивал ими как дирижер. Глаза его были открыты.

- Проснулся? - спросил Евгений Павлович.

Дениска услышал голос, дернулся и еще сильнее замахал руками. От радости он открыл рот, и соска выскочила на подушку.

- Проснулся, маленький! Проснулся! - заговорил Евгений Павлович и осторожно вытянул мальчика из коляски.

Дениска радостно дергался в его руках, сжимался, как резина, потом резко выпрямлялся, толкал ногами, сопел, пускал слюни.

Когда Валя вошла в квартиру, встречать ее муж не вышел. Обычно он всегда встречал у порога. Помогал раздеваться... В кухне горел свет. Там было тихо. Только сопение ребенка доносилось! Валя подумала, что до ее прихода Евгеша с Наташкой разговаривали, а теперь замолчали. Она сняла плащ, заглянула в кухню.

Евгеша сидел на диване с ребенком на руках, а с другой стороны дивана, ближе ко входу, Наташка пришивала пуговицу к плащу Евгеши. "Семейка! Противно смотреть!"

Наташа слышала, как Валя неторопливо шуршала плащом, вешая его, чувствовала, как неловко замолчал Евгений Павлович, и понимала, что в напряжении между ними виновна она. Некстати приехала к ним! Ох, как некстати! Завтра нужно квартиру искать, перебираться. Когда Валя заглянула в кухню, они встретились взглядами. Наташа улыбнулась и сама поняла, что улыбка получилась жалкой, виноватой.

Валя повесила плащ, хотела пройти в комнату переодеться, но что-то дерзкое шевельнулось в ней. Захотелось досадить им обоим, она вошла в кухню, села на табуретку за стол напротив дивана и стала молча и насмешливо смотреть поочередно то на Евгешу, то на Наташку.

Евгений Павлович почувствовал, что неловко молчать было ему и Наташе.

- Куда это ты выряжалась так? - спросил он.

- А вы спелись, гляжу! - сказала Валя насмешливо. - Жалко идиллию разрушать. А придется... у любимого я была!.. - взглянула она на мужа. Кстати, Дениска его сын. Да-да! - повернулась она к Наташе. - У Славика я была! У Жданкина... Хватит тебе ковыряться! Всю катушку на одну пуговицу угнала. Не оторвется!

Наташа молчала.

- Что? Не верите? Он, между прочим, сюда приезжал, - усмехнулась Валя. - посланьице тебе оставил... Рассказывал, как ты приезжала к нему, записочку оставляла в двери! А он тебе открывать не захотел, наблюдал в глазок, как ты крутилась на лестнице... Ишь, хитруля! На работу она приехала устраиваться! - говоря это, Валя поднялась, вынула из сумочки сложенный вчетверо листок, который Славик так и не забрал у нее, бросила Наташе на диван, вышла из кухни. Делать ей в этой квартире больше нечего.

В комнате включила свет, вытащила из шкафа, из-под висевших на плечиках платьев, сумку, выпрямилась, соображая, что нужно брать, что пригодится в первую очередь. Руки у нее дрожали, в груди тоже то и дело вздрагивало. "А зачем мне тащиться с сумкой? - подумала она. - Успею! Потом заберу!"

Оделась Валя быстро. В кухне была такая тишина, словно там никого не было. Даже мальчик агукать перестал.

- Счастливо оставаться! - крикнула она бодро от двери. - Ключи верну, когда вещи заберу!

- Это все я!.. Все я виновата!.. - зарыдала Наташа, уткнувшись в свои мокрые ладони. - Я уеду.

- Наташенька, милая!.. Ты ни при чем! Наташенька, успокойся! - Евгений Павлович прижимал голову плачущей Наташи к себе и гладил по волосам. А душа у него разрывалась, ныла: все в его неуклюжей жизни переворачивалось.

- Я уеду!.. простите меня! - выкрикнула Наташа. - Она вернется...

- Вернется, успокойся! - гладил Евгений Павлович, похлопывал по ее спине рукой.

Дениска закашлял сзади них и вдруг впервые закричал громко и недовольно.

Они оторвались друг от друга, кинулись к нему.

Перед Славиком и Машенькой на столе в хрустальных бокалах всплывали друг за другом в бледно-желтой жидкости блестящие пузырьки. Пахло розами. Цветы стояли в вазе посреди стола рядом с бутылкой шампанского. Рука Машеньки лежала в его руке между бокалами. Славик, наклонившись к девушке, рассказывал, как они с другом охотились на волков в вологодских лесах, а из колонок, стоявших на антресолях стенки в разных углах комнаты, тек томный шепот: "Что рыдалось мне в шепоте, в забытьи, неземные ль какие слова? Сам не свой только был я без памяти, и ходила кругом голова..."

Резкий звонок врезался в разговор.

- Нас нет? - взглянул Славик на Машеньку.

- Свет горит... Вдруг что важное...

Славик поднялся, открыл дверь и опешил.

- Не ожидал? - спросила Валя весело, входя. - Я к тебе... бросила князя... - и тут она почувствовала по побледневшему, оцепеневшему лицу и по шороху, дошедшему из комнаты, что он не один, добавила громко: - Не вижу восторга!

Славик опешил, когда увидел Валю, а когда она заговорила, подтолкнул ее к открытой двери, шепнул отчаянно:

- Завтра объясню!

- Я сегодня пойму! - снова громко, чтобы слышно было, проговорила Валя и, отодвинув его, подошла к двери в комнату.

За столом сидела молоденькая полноватая девушка. Она поднялась ей навстречу. Валя, видя ее растерянный вид, неожиданно для себя захохотала, приседая от смеха:

- Ну, гигант! Ха-ха!.. Я думала, после меня... - ха-ха-ха! Ну, гигант!

Машенька сидела растерянно, смотрела на них, слушая хохот Вали. Потом поднялась с красным лицом, губы у нее оскорбленно дрожали. Она оттолкнула Славика, сорвала с вешалки куртку и шапочку.

- Машенька, погоди! - крикнул в отчаянии Славик, пытаясь удержать ее и в то же время не зная, как объяснить происходящее ей, понимал лишь то, что все рухнуло.

- Топай, Машенька, топай! - хохотала Валя. - Ты все правильно поняла!

Девушка выскочила из квартиры, держа в руках куртку с шапкой, хлопнула дверью и застучала каблуками по лестнице.

- Вон отсюда! - Славик указал Вале на дверь.

- Я? Вон? - двинулась к нему Валя. - Я тебе покажу МГИМО! Ты у меня покатаешься по странам, я тебе не Наташка!

Валя выскочила за дверь, нажала кнопку лифта. Где-то внизу все еще стучали каблуки по ступеням, потом стукнула входная дверь подъезда.

На улице было тихо и сыро. Возле подъезда тусклый фонарь освещал голые ветки кустов, скамейку и мокрый асфальт. Валя остановилась, почувствовала вдруг усталость, захотелось присесть на скамейку. Но на ней были капли воды.