- Поздно уже! - сказала Валя устало. - В постельку пора! - И направилась в ванную.
- Ужинать будешь? - спросила Наташка.
- Я в ресторане поела, - ответила Валя, не оглядываясь. "Как хозяйка предлагает!.. Обосновалась..."
Валя увидела свою сумку в коридоре и буркнула Евгеше:
- Продукты в холодильник сунь!
И заперлась в ванной.
Утром не хотелось вставать. День отдыха у Вали: пусть сами завтракают, собираются, но подумалось, что, готовя завтрак, Наташка совсем себя хозяйкой почувствует, и поднялась. За едой Евгеша с Наташкой разговаривали, а она молчала, чувствовала себя посторонней. Они уже, видно, спелись, сговорились вечером, что Евгеша поможет ей подыскать работу. Теперь уточняли детали, - где Наташка оставит ребенка, когда пойдет к начальнику ДЭЗа, чтобы устраиваться дворником, что будет говорить ему. Валя догадалась, что вчера они обсуждали ее кандидатуру в няньки, но, видимо, Евгеша решил, что это нереально. И правильно сделал!
Ушли они вместе. Валя не удержалась, выглянула в окно. Ей казалось, что коляску выкатит из подъезда Евгеша. Она с нарастающим раздражением и волнением ожидала, глядя на козырек подъезда, когда появится коляска. Она думала, что, если выкатит он, то в ее жизни решится что-то важное. Слышно было, как на улице стукнула дверь, показался синий угол коляски. Валя напряглась. Катила Наташка. Валя отошла от окна, опасаясь, как бы они не увидели, что она наблюдает за ними. Облегчения не было. Даже грустнее стало и сердце закололо.
Валя убрала со стола, вымыла посуду. Когда в доме порядок, на душе светлее. Распахнула окна, чтобы детский запах вышибить. Запах этот, казалось, проник всюду, даже халат пропитал. Валя сняла его, надела другой, свежий, хорошо проглаженный, длинный и плотно облегчающий тело. И действительно почувствовала себя легче, села в кресло перед журнальным столиком, раскрыла маникюрный набор и стала подправлять пилкой ногти, чистить их, менять лак. Валя любила это занятие. Оно ее всегда успокаивало. Приводила она себя в порядок часа два, а может, и больше. Забылась, ушла в себя. Весь день бы так провела, но прервал звонок. Раздался он так внезапно, что Валя вздрогнула, и сердце заколотилось от неожиданности.
"Прискакала! - подумала Валя. - Сейчас снова навоняет!"
Поднялась неохотно и пошла к двери. В глазок она не глянула, была уверена - Наташка. Открыла и растерялась. За дверью стоял парень: высокий, подтянутый, в джинсах и японской куртке. Волосы на голове у него курчавились. Он смотрел на Валю, полуоткрыв рот. Видимо, спросить хотел что-то, но так и застыл.
- Славик! - воскликнула Валя первой. - Входи!
Он шагнул через порог, не спуская с нее глаз.
III
Славик одним махом взлетел к лифту через все четыре ступени лестницы и ткнул пальцем в красную кнопку. Она и без того светилась. За дверью слышалось потрескивание и гудение. Лифт то ли поднимался вверх, то ли опускался. Славик от возбуждения не мог стоять спокойно, прошелся по узкой площадке, вспоминая о Машеньке и улыбаясь от своей находчивости. Завтра Машенька придет к нему и все решится! Все! Он так давно готовился к этой встрече! Он все так хорошо подготовил! "Ты моя, Машенька! Моя! - воскликнул он про себя и пропел: Ты говорил мне, будь ты моею!" Он мысленно осмотрел свою квартиру, стараясь глядеть глазами Машеньки: увидел импортную стенку с бархатными креслами и диваном, телевизор "Рубин", стереоаппаратуру, пластмассовый подсолнух в большой напольной вазе, оленью шкуру на паркете перед диваном. Нормалек! Книг маловато... Ничего, поймет: человек недавно в столице. Хорошие книги на прилавках не валятся. Деловому человеку некогда по очередям мотаться, а со спекулянтами дело иметь безнравственно для студента МГИМО. Нормалек! Здорово, что он записал стихи на магнитофон. Сядут за стол, он, бемс! - и вместо пошлой вражеской музыки его томный голос: "Приближается звук. И, покорна щемящему звуку, молодеет душа. И во сне прижимаю к губам твою прежнюю руку, не дыша... Ах, Машенька, милая Машенька! Я вечно буду чувствовать нежнейшее прикосновение твоих губ! Не паясничать, Славутич! Не паясничать! Судьба решается. Будь серьезным! Машенька, дочь ба-альшого работника МИДа и этим чиста! И я буду серьезным! Ты богиней себя почувствуешь! Я очарую тебя, опутаю... Кажется, лифт остановился?"
Наверху было слышно, как распахнулась дверь лифта. Славик подошел к кнопке, ожидая, когда она погаснет, чтобы вызвать лифт. Дверь наверху захлопнулась, но кнопка по-прежнему сияла красным светом. Лифт снова зашумел, то ли вверх поднимаясь, то ли пошел вниз. Славик не стал ждать, повернулся и помчался по лестнице, а про себя напевал: "Была ты всех ярче, верней и прелестней, не кляни же меня, не кляни! Мой поезд летит, как цыганская песня, как те невозвратные дни..." Он остановился возле своей двери, запыхавшись, зазвенел ключами и увидел бумажку, зажатую проволокой обивки двери.
"Записка! От кого бы это? Что я так заволновался? Мало ли кто проходил! "Милый, Слава!" Наташа!!! Елки зеленые!.. О-ох! Мамочки! Влип, ну влип! Что было любимо, то мимо, мимо! Впереди неизвестность пути! А это уж совсем глупо! Неизвестность пути! Неизвестность пути! "Милый, Слава! Я ждала тебя, но не дождалась! Приехала я к тебе с твоим сыном Денисом. Нахожусь я пока на улице Соколова, дом 10, квартира 43. Я тебя найду, непременно найду! Твои Наташа и Дениска!" Мои Наташа и Дениска! Ой, мамочки!"
Славик открыл дверь и пошел в квартиру, дернул шнур, включая свет. Было такое ощущение, что он с лету врезался головой в бетонный столб. Перед глазами плыло... Думай, думай, великий дипломат! Думай! Нет безвыходных положений... Надо опомниться! Сгоряча напридумаешь! Срочно под душ и спать, спать, спать! Завтра ясно будет... но завтра Машенька! Полтора года он добивался ее, полтора года искал пути к ней, полтора года она пренебрегала им. Славик заставил ее заинтересоваться собой, заставил! Такой лед разрушил... и все рухнет, все рухнет! Потерять Машеньку, потерять судьбу! Кому он нужен без мощного тарана! Нет, нет, Машеньку терять нельзя! Машенька в семь! До семи уйма времени. Спать, спать!
Славик вымылся - и в постель! От переживаний он быстро засыпал. А переживать было из-за чего. В институте он освоился быстро, огляделся, увидел, что большинство студентов дети высокопоставленных, и понял, что только с выдающимися способностями человек может достичь успеха в окружении соперников, укрепившихся за бронированными спинами папаш. Все это носилось в воздухе институтском, и все это вначале противно было, чувствовал Славик себя чужаком. Хотелось отступиться, бросить учебу. Удерживали гордость и тщеславие. Потом подумывать стал - чем он хуже высокопоставленных деток, почему он должен им дорогу без боя уступать, почему он не может найти не менее мощный таран, и начал приглядываться к однокурсницам. Еще в первые дни в институте он обратил внимание на Машеньку и однажды заговорил с ней, спросил, как точнее произнести по-немецки какую-то фразу. Языки ему плохо давались. Она ответила, но ответила снисходительно, с каким-то едва уловимым высокомерием, так, наверно, раньше спесивые баре с холопами разговаривали, и отвернулась. Он обиделся, больше не обращался к ней весь первый семестр, думая, что не по нему этот клен. Но потом, когда освоился, когда стал приглядываться к девчатам, снова потянулся к ней. Машеньку скромницей назвать было нельзя, но и слишком вольно с ребятами себя она не вела. Но на свидание, наконец, прийти согласилась. И вот - на тебе...
Утром он понял, как надо действовать. Надо сразу на улицу Соколова, к Наташе, поговорить, дать денег. Хороших денег дать! В таком деле зажимать копейку себе дороже. Объяснить, что любовь умерла. На слезу надавить! Все равно, мол, жизнь совместная не получится, нервотрепка одна. Разрыв неизбежен. Сказать, что последние деньги отдает, а на стипендию в столице только нищенствовать втроем. В общем, нужно покаяние и слова, слова... А может, сказать, что влюбился здесь? Мол, жениться собирается... Нет-нет! Плохо сделает!.. Скажет, я те устрою свадьбу!.. Нет, это отпадает! Сказать надо, что завтра на полгода уезжает... А куда он уезжает? Куда? На практику? На практику на втором курсе? Откуда ей знать, есть ли практика на втором курсе? Значит, так, завтра уезжает на полгода на практику... А куда он уезжает? В Европу нельзя, черт ее знает, вдруг захочет со мной на практику. Монголию? На кулички к черту практиковаться! Лучше куда-нибудь в Ханты-Мансийск или в Бодайбо! Значит, так: деньги, во-первых; во-вторых, любовь умерла - развод неизбежен; и, в-третьих, завтра уезжаю на полгода на практику в Ханты-Мансийск. Хантов в тайге ловить и общий язык с ними искать... Славик усмехнулся и сел на край постели, зарылся босыми ногами в мягкую теплую шерсть оленьей шкуры. Нормалек! Можно действовать. Главное, деньги не жалеть... Но все равно их было жалко! Таяли они быстро. Из Якутии он привез много, да и сварщиком в столице неплохо зарабатывал. А в институте они быстро поплыли.
