"Когда Семипалатинский аэродром оцепляют колючей проволокой и прекращаются полеты самолетов, жители уже знают: готовится атомный взрыв. И как только появляется бомбардировщик в сопровождении истребителей, они забираются на крыши и ждут взрыва..."

Вопрос решили положительно.

Для прогнозирования возможного радиоактивного заражения местности и параметров ударной волны привлекли крупнейших специалистов страны. Метеослужбу полигона усилили ведущими знатоками в этой области.

Жилой городок пополнился командированными, среди которых много было людей в гражданском. Приехали генералы и офицеры из 12-го Главного управления Генштаба генерал-полковник В. А. Болятко, из штабов и НИИ родов войск и служб Тыла Вооруженных Сил. В нашу научную группу тыла прибыли специалисты, уже имеющие некоторый опыт исследовательской работы на полигоне: А. И. Никулин, П. Н. Сергеев, П. И. Чесноков, А. Н. Носков, Ю. Н. Гвоздиевский, Н. С. Макаренко, Г. З. Братякин, И. А. Перцев.

Площадки в основном уже были подготовлены, но поскольку мы знали, что намечается термоядерный взрыв, предстояла дополнительная работа. Дорожники с помощью солдат инженерного батальона построили несколько участков автомобильных и железных трасс. Продовольственники, прислав заблаговременно целый вагон пищевых продуктов, хотели испытать всевозможную тару.

Прибыли десятка два походных кухонь и семь новеньких армейских хлебозаводов. Они должны быть на поле в рабочем состоянии: с мукой, тестом, хлебом. Получили большие термосы, котелки, несколько тысяч упакованных в плотную оберточную бумагу сухих пайков. В них сухари, банка мясных консервов, каша-концентрат, соль, сахар, галеты.

Испытателей горючего и смазочных материалов встречали колонны бензовозов с жидким топливом. Привозили нефть, керосин и смазку в бочках. Объем подготовки предстоял колоссальный: заполнить на шести площадках цистерны, резиновые резервуары емкостью четыре и восемь кубических метров, трубопроводы, отрегулировать работу перекачивающих станций, залить четыре открытых бетонных хранилища нефтью, разместить много бочек с горючим в построенных складах и на открытых площадках. Результаты испытаний нефтепродуктов во всевозможных емкостях и в различных складских условиях требовались не только военным, но и всему народному хозяйству.

Служба вещевого снабжения доставила на полигон не менее вагона обмундирования, тканей, снаряжения, обуви. Все выставлялось в полуподземных хранилищах, в палатках и под открытым небом. Солдаты сделали несколько сот манекенов в соответствии с утвержденной программой испытания.

Пожалуй, ни одна научная группа не оказала столько материальной помощи полигону, как наша, тыловая. Ценные излишки материальных средств мы передавали на склады, а все пришедшее в негодность и захламляющее хранилища забирали для испытаний и списывали по акту. В этом нам большое содействие оказывал ветеран полигона начальник отдела тыла подполковник И. Е. Кудрявцев. Ему довелось быть первым начальником отделения Опытного поля еще в 1947-1948 годах.

Но самую существенную услугу всему населению полигонного городка мы оказали случайно. Офицер Центрального продовольственного управления, прибывший к нам на период испытаний, поинтересовался как-то:

- Что же будет с моими хлебозаводами после взрыва?

- Думаю, что мы не найдем даже обгоревшие печи, - высказал я предположение. - И на пятьсот метров, и на два километра от эпицентра взрыва размещать подобные агрегаты нецелесообразно. Останется отметить в акте лишь двумя словами: "Полностью уничтожены". Более разумно - ставить манекены. А для полигона один завод пригодился бы. Хлеб у нас совершенно непропеченный. Неужели нельзя один завод пустить в городке?

- Почему же нельзя? - удивился испытатель. - Вы начальник научной группы, решайте.

- Предлагаю вместо хлебозаводов поставить на пятидесяти- и двухсотметровых дистанциях разбитые автомашины, - сказал я. - Убежден, что они полностью исчезнут. Следовательно, исчезнут и хлебозаводы. Прочность их агрегатов примерно равная.

Я убедил специалиста по выпечке хлеба, что мы не совершим преступления, если один его объект не поместим почти в эпицентре, как это записано в программе, поскольку на таком близком расстоянии даже танки в этот раз не выставляются.

Начальника полигона убедить было сложнее. Он не решался нарушить программу. Но когда я уходил из кабинета, генерал крикнул вдогонку:

- Делай как хочешь!

Через два дня жители гарнизона ели вкусный хлеб двух сортов.

Забегая вперед, скажу, что прогноз оправдался: от армейских хлебозаводов даже на более удаленной площадке мы не нашли ничего...

Подготовка Опытного поля к испытаниям водородной бомбы требовала больших усилий всех научных групп и военных строителей. Подземные и полуподземные сооружения, участок метро, жилые дома и корпуса промышленных зданий, землянки, траншеи оснащались специальной аппаратурой замера ударной волны, светового, электромагнитного и теплового импульсов, наведенной радиации и радиоактивного заражения. Помимо этого на поле ставились вышки, строились подземные приборные сооружения, где устанавливались автоматические средства сигнализации, записывающие устройства, датчики, приборы для фиксации параметров ударной волны, прокладывался кабель - в общем итоге на сотни километров. И что ни группа, то свои особенности и трудности. Каждый из нас без преувеличения головой отвечал за качество работы.

Множество обстоятельств учитывалось при размещении на площадках подопытных животных. Они выставлялись за несколько дней до взрыва. Требовалось установить, отчего погибает или заболевает животное, какая возникает степень травм, заражения, ожогов и при каких условиях. Нужно было точно знать уровни давления, зараженности и температуру на площадках во время взрыва и многое другое. Трудились офицеры по двенадцать - четырнадцать часов в сутки, не зная выходных, не видя семей все лето. "Расслаблялись" кто как умел.

"Сухой закон", введенный на целине, повсеместно нарушался, спекулянты набивали карманы. В деревнях началось самогоноварение, изготовление вин, от которых болели и даже умирали. Под разными предлогами посылались машины за сотни километров для покупки водки. И в то же время гнили и терялись при перевозках тысячи тонн зерна, которое, если уж на то пошло, могло бы использоваться для производства пива и кваса на месте в любом количестве.