- Бросьте, миссис Такер, - глубокомысленно произнес старший с трубкой, - парни молодые, дело обычное.
- А коли молодые, так надо хорошенько треснуть им по башкам, чтоб вспомнили, как себя вести. - Она замахнулась на них веником, словно намереваясь осуществить на практике свой принцип воспитания хороших манер, а затем подступила к Калами и ткнула его грязным пальцем в грудь. - А ты что на это скажешь?
Калами отодвинулся от стены и спокойно встретил ее яростный взгляд.
- Я скажу, мэм, что мисс Бриджит - хорошая женщина. Она вытащила меня из воды, когда я тонул, и позволила мне пожить у нее, пока я чинил свою лодку.
- Тогда ладно, - торговка удовлетворенно кивнула и отступила назад, видимо, выражая этим свое уважение. - Может, хоть ты чему-то научишь этих оболтусов.
В довершение ко всему она плюнула под ноги Джеку Чэппелу и длинношеему, закинула веник на плечо и гордо удалилась.
Когда она отошла подальше и уже не могла их услышать, "молодые парни" принялись сдавленно хихикать и качать головами.
- Не обращай внимания, - сказал старший с трубкой. - Она знает, что говорит. Бриджит Ледерли спасла ее парнишку.
- Да она половину города вытащила с того света, - заметил до сих пор молчавший коротышка с блестящими черными глазами. - Это озеро - сущий дьявол, а из-за островов - и того хуже. Побольше бы таких, как эта Ледерли.
Все вокруг задумчиво закивали. Только Джек Чэппел, кажется, опять хотел сморозить какую-то пошлость, но длинношеий вовремя пнул его по лодыжке, и Джек усвоил, что иногда лучше промолчать.
Когда самый старший из этой компании передвинул трубку из одного угла рта в другой и принялся ее шумно посасывать, Калами решил прервать затянувшееся молчание.
- Ну вот что, - поскреб он в затылке. - Я тут по поручению мисс Бриджит. - Он сунул руку обратно в карман и кивнул в сторону материка. - Не скажет ли кто, где мне найти Грэйс Лофтфилд?
- Цыганку Грэйс? - Старший удивленно поднял брови. - Сдалась она тебе... - Он вынул трубку изо рта и, скосив глаза, заглянул внутрь. - У нас о них обеих не говорят.
- А мне-то что с того? - Калами пожал плечами. - Мое дело маленькое передать письмо и всего делов.
По пронзительному взгляду собеседника Калами видел, что ему страсть как хочется узнать, что это за письмо. Но, видимо, даже его наглость была не безгранична.
Он указал трубкой на широкую улицу, что уходила прямо в глубь материка.
- Вот это - Риттенхаус. Пойдешь по ней до Второй улицы. Там найдешь аптеку. Ее квартира - прямо над ней. Там такой знак висит, с рукой, не пропустишь.
- Надеешься, что там повезет больше? - сострил длинношеий, и вся компания снова расхохоталась.
Калами ухмыльнулся, давая понять, что оценил шутку, и ушел, предоставив своим новоявленным знакомцам и дальше развлекаться догадками и сплетнями.
Если не считать того, что Вторая улица оказалась третьей по счету, у Калами не возникло особых проблем с поиском нужного дома. Аптека была знакома как Сэмюэлю Хансену, так и Дэну Форсайту. Калами не смог прочесть надпись на неимоверно прозрачных окнах, но с помощью чужой памяти он узнал две бутылки - одну с красной жидкостью, другую с зеленой, - что были выставлены на обозрение среди чудесного строя склянок и бутылок из цветного, прозрачного и граненого стекла. Калами не мог оторвать от витрины зачарованного взгляда. Никогда в жизни он не видел столько стекла! Только императорский дворец по большим праздникам украшали цветным стеклом, но этим украшениям было уже не меньше ста лет.
Калами украдкой взглянул вверх и увидел в одном из окон второго этажа большой белый плакат с изображением ладони - так детально прорисованной, словно это была мореходная карта. Это, очевидно, и был тот самый знак, который, если верить человеку с трубкой, нельзя было не заметить.
Калами запомнил расположение окна, после чего отыскал узкую дверь с маленьким окошечком, сквозь которое виднелась скособоченная деревянная лестница. Калами вошел внутрь и поднялся в обшитый панелями холл с единственной узкой полоской истертого ковра на полу.
Как того требовали местные обычаи, Калами снял позаимствованную у Сэмюэля кепку и постучал в облупленную дверь, первую по левой стороне.
- Войдите, - послышался женский голос.
Зажав головной убор под мышкой, Калами повиновался.
Открывшаяся его взгляду комната разительно отличалась от обстановки в жилище Бриджит. В доме на острове соображения практичности преобладали над стремлением к комфорту, и потому жизнь Бриджит проходила среди простых крашеных стен. Здесь же все было буквально забито всевозможными подушечками, коврами и тяжелой мебелью. На массивных полках бесконечными рядами выстроились статуэтки и безделушки, а также множество предметов, которые Калами не смог опознать даже при помощи чужой памяти. Стены были увешаны подробными схемами различных форм рук, голов и глаз. Между ними помещалось несколько черно-белых портретов. Изображенные на них люди куда-то напряженно вглядывались, все они казались мрачными и удивленными. Видно, нарисовавший эти картины художник был не слишком-то жизнерадостным человеком.
Среди этого разнообразия вещей Калами не сразу заметил хозяйку квартиры. Она восседала за покрытым гобеленовой скатертью столом, на котором под складками длинного красного кружева, покоился какой-то круглый предмет. В женщине легко угадывалось сходство с Бриджит. И хотя Калами не мог определить, какого она роста, он заметил, что у нее, как и у Бриджит, крепкие кости, большие глаза и прямой нос. Волосы у нее были светлее, чем у племянницы, но даже в тусклом свете, который с трудом пробивался сквозь тяжелые портьеры, было видно, что кожа у обеих одинаково бледная.
- Доброе утро, мэм. - Приветствие в лучших традициях Дэна Форсайта. Я...
Грэйс Лофтфилд не дала ему договорить:
- Я знаю, кто вы. - Голос ее был хриплым от бешенства.
- Да? - Калами смущённо скомкал свой головной убор. - Но ведь...
Женщина встала, и Калами увидел, что она еще ниже ростом, чем Бриджит, к тому же тело у нее более рыхлое и слабое. Но когда Грэйс медленно встала из-за стола, он увидел также, что в руке у нее зажата длинная деревянная дубинка.
