Он еще увидит Изавальту в огне! Из Камаракоста он позовет за собой Бриджит. Есть такие заклинания, что взывают прямо к сердцу, и им невозможно противиться. Она приползет к нему на коленях, умоляя его позволить ей быть рядом. Пожалуй, он позволит. А потом ему останется только наблюдать, как она разделается с императрицей, если к тому времени от той еще что-то останется. Скорее всего, сын бросит ее в темницу. Конечно, нехорошо так обращаться с матерью, но кто сможет его винить...

Внезапно прямо перед ним, словно из ниоткуда, выросла сосна. Калами вскрикнул и едва успел свернуть вправо, но нижние ветки все же больно хлестнули его по плечу. Он затормозил, воткнув шест глубоко в снег и подняв тучу снежных искр. Затем огляделся по сторонам, чтобы сориентироваться. Только бы не съехать с дороги...

Но нет, лыжи по-прежнему стояли на широкой извилистой тропе. Он только немного отклонился к обочине, поддавшись своим грезам.

"Быть рассеянным в Лисолесье - непозволительная роскошь, - сказал Калами самому себе. - И надо, кстати, подкрепиться".

Он сбросил свой заплечный мешок на снег. Чтобы развязать шнурок, ему пришлось снять толстые рукавицы и остаться в одних вязаных перчатках.

- Посмотришь сейчас на тебя, Калами, и ни за что не скажешь, что тебе знакомы дворцовые залы.

Калами резко выпрямился, но лыжи помещали ему сохранить равновесие, и, пошатнувшись, он завалился назад. Под сосной, обернув лапы хвостом, сидела Лисица. Сейчас она была размером с обычную лису. Пасть ее была открыта, отчего казалось, что она смеется.

- Как ты сюда попала? - спросил Калами первое, что пришло в голову, чтобы скрыть свое смущение и страх. - Это ведь дорога.

- Может, да, а может, и нет. Может, концы твоих лыж не на дороге, так что ты уже не подпадаешь под ее защиту. - Лисица встала, рот ее по-прежнему смеялся. - Будем решать этот вопрос через суд, колдун, или сами как-нибудь разберемся?

Калами, вспомнив, с кем разговаривает, вскочил на ноги и склонился в глубоком поклоне. У Лисицы могла быть масса причин для того, чтобы здесь оказаться. Если она узнала, кто заманил ее сыновей в ловушку, она пришла сюда, чтобы его убить. Если же она хочет, чтобы он выполнил какое-то поручение, или хочет потребовать назад Бриджит, все не так уж плохо. В конце концов может статься она просто прогуливалась по своим владениям и решила от скуки поболтать с ним.

Остается только надеяться, что Лисица благосклонно позволит ему распознать свои намерения.

Калами стянул с лица платок, чтобы голос звучал отчетливей.

- Простите меня, сударыня, - произнес он не поднимая глаз. В Землях Смерти и Духов встречаться взглядом с Лисицей было опасно. В Лисолесье это было смертельно опасно. - Ваше великолепие лишило меня разума и учтивости.

Лисица щелкнула зубами:

- Однако ненадолго.

- Надеюсь, что по крайней мере учтивость меня больше не подведет. Могу ли я предложить вам разделить со мной скромный завтрак?

- Разделить с тобой кусок хлеба? И принять на себя обязательства гостя перед хозяином? - Похоже, эта идея ее развеселила. - Ты что, колдун, действительно думаешь, что я могу это сделать?

- Простите, сударыня, я не знал...

- Да уж, - Лисица снова рассмеялась. - Откуда тебе знать такие тонкости. Этого ведь нет в твоих пергаментах, правда?

- Нет. Но лучше бы было. Тогда я смог бы тщательнее подготовиться к этой встрече.

- Или избежать ее? - игриво предположила Лисица.

- Я этого не говорил, сударыня.

- Да, - задумчиво заметила она. - Я и не думала, что ты так скажешь.

Калами решил надеть маску оскорбленной невинности. Чем дольше ему удастся занять Лисицу разговором, тем реальнее шансы на то, чтобы получить необходимые сведения. Во всяком случае Калами на это рассчитывал. Снег валил не переставая, ветер обжигал щеки холодом. Зимний день короток, а ему необходимо найти убежище до наступления темноты. В этом заключался парадокс ситуации: нельзя сворачивать с дороги, чтобы оставаться под ее защитой, но находясь на дороге, легко быть замеченным.

Вне всяких сомнений, Лисица прекрасно это понимает.

Калами развел руками:

- Могу ли я спросить, какими заслугами я обязан вашему вниманию?

Улыбка сползла с лисьей морды:

- А разве все твои заслуги не заключаются в том, чтобы верно служить своей госпоже?

Больше всего на свете Калами хотелось сказать, что он не служит никому, кроме своего народа. Ему хотелось прокричать эту правду зимнему ветру, чтобы ее услышал весь мир. Но это было бы неразумно. Кто знает, как такое существо, как Лисица, отнеслось бы к подобному заявлению? В конце концов законы вассального долга, понятные всем силам мира, были его единственной защитой.

- Служу, потому что это мой долг.

- Под дудку твоей госпожи пляшет много слуг. - Голос Лисицы стал низким и зловещим, почти превратился в рык. - Она укрывает и того, кто навлек клинки на моих сыновей. Она еще за это заплатит, а ты должен передать ей мое послание.

Тот, кто навлек клинки... Сакра! Неужели она явилась сюда не за ним, а за Сакрой? Может, это он был ей нужен, когда она околачивалась возле дворца? Вовсе не Бриджит, а Сакра?

Но как Лисица может не знать, что Сакра императрице не слуга, а враг? Может, она пытается его одурачить? Да нет. Дворец построен относительно недавно и хорошо защищен. У Лисицы нет своих ушей в его стенах. Она видит только то, что происходит за его пределами. Действительно, со стороны может показаться, что в Выштавосе всем заправляет Медеан, и значит, согласно древним законам, она и несет за все ответственность.

Калами решил рискнуть и поставить на кон все. Вот он, его шанс! Благодаря гневу Лисицы он может выиграть эту игру и сделать это прямо сейчас.

- Сударыня, - произнес Калами как можно спокойнее. Лисица все равно почует его растущее возбуждение, но нужно попытаться хотя бы сделать вид, что сохраняешь хладнокровие. - А не хотите ли вы расправиться с императрицей Медеан за ее проступки?

Лисица вскинула голову:

- Странный вопрос для верного слуги.

- Быть может, сударыня вспомнит: я сказал, что служу, потому что должен. - Калами позволил себе слегка улыбнуться. - Но не уточнял, кому.