– Довольно, Кейт, – взорвался коллега. – Надо было держаться с ним в том же тоне и не позволить этому негодяю натянуть тебе нос. – Репортер резко повернулся и вышел из комнаты, оставив Кейт наедине со своим огорчением.

– Ах ты, кембриджский зазнайка, – раздраженно пробормотала Кейт. Посмотреть бы на него там, в студии, под лучами юпитеров. Со стороны легко критиковать. Но, в общем, он, конечно же, прав. Настроение Кейт окончательно испортилось. Ей никоим образом нельзя было позволить Филмору припереть себя к стенке. Он просто захватил ее врасплох. И журналистка не смогла дать ему отпор. А ведь это более чем странно. На протяжении многих лет Кейт считалась мастером интервью, где преобладали наступление и натиск. Ее мишенями становились люди, у которых, как говорится, было рыльце в пуху.

А вот почему Филмор повел себя подобным образом? Чем больше Кейт ломала над этим голову, тем сильнее запутывалась в своих догадках. И она сочла за благо забежать в бар и опрокинуть стаканчик вина.

Вернувшись домой Кейт почувствовала раздражение. Обычно, возвращаясь, она забирала с собой на верхний этаж Питера, но сейчас было уже очень поздно, и он наверняка спал. Женщина припарковала машину и, поднявшись по ступенькам крыльца, принялась шарить в сумке в поисках ключей. При этом бубнила себе под нос, до чего же она никудышная мамаша.

Миссис Рейнолдс…

Внезапно раздавшийся голос испугал журналистку. Она резко обернулась и увидела священника.

– Мне необходимо срочно поговорить с вами, миссис Рейнолдс… Кейт удрученно вздохнула. «Нашел по телефонному справочнику», – подумала она. Пожалуй, она стала слишком известной. Все новые и новые незнакомцы прогуливаются у нее под окнами.

– …о вашей передаче. Об этих смертных случаях.

– Демонстрация протеста одного из недовольных телезрителей, – саркастически съязвила Кейт. – Как же все это надоедает.

– Наоборот, возразил отец де Карло, – я поздравляю вас. Вы очень проницательны.

Кейт вставила ключ в замочную скважину. – Ну и что дальше? – спросила она, наблюдая, как священник внимательно окинул взглядом окрестности.

– Нельзя ли мне поговорить с вами в доме? Кейт отрицательно покачала головой. – Извините, но… – Меня зовут отец де Карло. Я священник. – У меня был тяжелый день, святой отец, – устало произнесла женщина.

– Может быть, вы позвоните моему секретарю на студию и договоритесь о встрече…

– Это дело чрезвычайной срочности, миссис Рейнолдс… Кейт пристально посмотрела на священника. Он совсем не походил на человека, от которого можно ожидать неприятностей. К тому же он, видимо, был искренен. «Ладно, – решила про себя Кейт, – пусть этот человек выскажется и успокоится».

Она толкнула дверь и пропустила священника. – Только, пожалуйста, говорите потише, мой сын спит.

Кейт проводила священника в гостиную. Как обычно, там царил полный хаос: повсюду валялись справочники, книги и листы бумаги. Поначалу журналистка решила извиниться за этот беспорядок, но потом передумала. Черт с ним, в конце концов. Никого она не приглашала.

Кейт усадила священника в кресло, а сама сбросила пальто. Она хотела узнать о цели ночного визита, но священник вдруг уставился в потолок и заговорил:

– …Ирод послал их вперед, и они перебили в Вифлееме всех младенцев, родившихся в тот же день, что и Исус, о чем царь выспросил у мудрецов.

С губ Кейт сорвался стон. – Чего ради?..

Но отец де Карло приподнял руки, успокаивая женщину, и продолжал: – Вы сообщили в своей передаче, что во всех этих смертных случаях прослеживается общая закономерность: жертвами оказались младенцы мужского пола.

Опустившись в кресло, Кейт согласно кивнула. – Но есть и другая общая деталь, миссис Рейнолдс. Все мальчики родились между полуночью и шестью часами утра двадцать четвертого марта. И любой мальчик, явившийся на белый свет в это время, подвергается смертельной опасности, если с ним уже не покончено.

«Не покончено, – мысленно повторила Кейт. – Какой странный священник! Однако ну и хватка же у него».

– Так вы полагаете, что их всех убили?

– Нет, я утверждаю, что так оно и было.

– Но кому же понадобилось совершить это преступление? Отец де Карло наклонился, и Кейт почувствовала, что он волнуется. Руки священника дрожали, глаза блестели, он вообще выглядел так, будто не спал уже целую вечность.

– Он снова родился, миссис Рейнолдс. Taк же, как и Антихрист, сын Сатаны, что было предсказано в «Откровении».

– Извините, святой отец, – прервала его Кейт, поднимаясь с кресла. – Я уважаю вашу веру, но не разделяю ее. – В душе женщина ругала себя последними словами, не понимая, как допустила с свой дом этого сумасшедшего. Надо было немедленно выпроводить ненормального священника.

– Вы не в полном смысле христианка? – поинтересовался де Карло.

– Я в полном смысле журналист, – отрезала Кейт, – а первая заповедь журналистики – быть Фомой неверующим. Мне нужно увидеть доказательства собственными глазами.

Отец де Карло тут же решил воспользоваться этими словами, раскрыл свой чемоданчик и вытащил кое-какие документы.

– Вот доказательство. Почитайте. Кейт неохотно взяла бумаги и разложила на столе. Это были копии свидетельств о рождении. Ее глаза расширились, когда она узнала несколько фамилий.

– Я раздобыл их в центральной нотариальной конторе, – объяснил де Карло. Кейт недоуменно уставилась на него, и священник продолжал: – Я, конечно, не могу взывать к вашей вере, но взываю к вашей логике. Кому может прийти в голову уничтожать мальчиков, родившихся в определенное время? Не тому ли, кто пытается стереть с лица земли единственного, нужного ему, ребенка?

– И кто же это? – спросила Кейт.

– Американский посол Дэмьен Торн. Кейт ошарашенно взглянула на священника и тут же залилась смехом. – Дэмьен, – сквозь хохот выдавила она, пытаясь взять себя в руки. – Но я знаю Дэмьена.

– Вы знаете мужчину, – парировал священник, – но не его душу. Я человек религиозный, но не фанатик. Наша вера запрещает нам клеветать на человека… Если бы у меня была хоть капля сомнения в отношении Дэмьена Торна, моя вера приказала бы мне молчать.