- Я хочу проинструктировать вас, мистер Романько, о правилах предстоящей игры, - вымолвил Питер Скарлборо. Он выждал некоторое время, но я молчал. Питеру это явно пришлось не по душе, но свое возмущение он не стал выставлять напоказ. Нервы свои, нужно отдать ему должное (позже я имел возможность не раз убедиться в этом), он держал в крепкой узде. Итак, мы отправляемся в Шотландию. Зачем? Не скрою, чтоб повстречаться с одним типом. Давно мечтаю с ним кое о чем потолковать... по старой дружбе, так сказать... Ваша задача... э... как бы это поточнее?
- Чего уж там... Вот одно хотел бы спросить: звуки какие-нибудь мне доведется издавать?
- Какие еще звуки? - насторожился Питер.
- Подсадная утка - это полобмана, вторая половина, если вы охотник, заключена в том, что сидящий на берегу человек с ружьем манком "оживляет" плавающую куклу.
- О звуках мы поговорим на месте! - зло отрубил Питер Скарлборо. - А сейчас хочу самым серьезным образом предупредить: любая попытка привлечь внимание, скажем, полиции или прохожих приведет к самым плачевным для вас, естественно, результатам.
- Если я верно понял, то мне гарантирована полная безопасность, если... если я не буду пытаться помешать вам издавать привлекающие дичь звуки?
- Вы понятливы, мистер Романько.
- Но раз уж мы завели разговор на столь щекотливую для меня тему, я смею поинтересоваться, что будет с уткой, если селезень, на которого вы охотитесь, клюнет на приманку и очутится в ваших руках? Моя дальнейшая судьба? Навсегда остаться с этими усиками?
- Резонный вопрос! - Питер явно был удовлетворен тем, как разворачивается наша чинная беседа. - Вы слышите, Келли... Келли! Бронеподросток высунулся из кухни: он закатал рукава рубашки, на груди у него красовался миленький передничек в невинных голубых цветочках по белу полю, в правой руке он держал кухонный нож, а левой - солидный кусок свежего ярко-красного мяса. - Вы слышите, Келли, ваш подопечный заинтересовался своим будущим в случае удачного исхода... э... путешествия в Шотландию?
- Шутник, парень, честное слово, у них там в России сплошные шутники-бузотеры, - не то удивленно, не то возмущенно произнес он и долгим взглядом впился в меня. - А что, шеф, масочка что нужно! Я же говорил, Красный (а, рыжего парикмахера звали Красным, хотя какой он красный рыжий, точнее цвет его волос не определишь) - спец, а вы сомневались. Да он мне однажды так переклеил физиономию, что я завалился к подружке, так она даже после этого дела не хотела признать меня за Келли, все твердила, - ах, не разыгрывайте меня, мистер Ван Гог!
- Ладно, - прервал веселье Питер. - Продолжим, мистер Романько.
- Вы не ответили на мой вопрос. Пока не получу четкого ответа и гарантий - никакая сила меня отсюда на сдвинет. Я, конечно, нагло и беспардонно блефовал, твердо решив, что поеду с ними и буду делать то, что потребует Питер. Поеду, потому что для меня - это единственный шанс вырваться на свободу. Куда и к кому попал, я раскусил давно - эти люди тормозов не имеют, с ними нужно играть в открытую, только таким образом можно усыпить их бдительность. Но, согласитесь, мне крайне важно было узнать, пусть даже приблизительно, границы допустимой с моей стороны игры. Вот я и строил из себя неразумного интеллигента, воспитанного на уважении к свободе личности и уважении к закону. (Не стану же я им объяснять, что до недавнего времени сии понятия в моей родной стране были не более чем пустой звук).
- О каких гарантиях речь, мистер Романько? Вы у меня в руках - со всеми вашими биллями о правах и больше - с потрохами! - не сдержался, сбился с доброжелательно-интеллигентского тона Питер.
"Это уже кое-что!" - подумал я.
- О самых элементарных, мистер Скарлборо. Иначе - ни шагу!
- Он, кажись, обнаглел, - угрожающе произнес Келли, ища глазами, куда бы положить мясо и нож, и всем своим видом показывая, что с радостью задаст мне очередную трепку, то бишь урок вежливости, как он изволил выразиться однажды.
- Идите и занимайтесь своим делом, - остановил его Питер. - Нам нужно поужинать и не позже одиннадцати тридцати быть в машине.
Келли резво удалился, чем натолкнул меня на мысль, что сходиться накоротке со мной ему не слишком и хотелось: ведь руки и ноги у меня были развязаны.
- Хорошо. Поговорим о деле. Если оно выгорит, а оно должно выгореть! - вы благополучно покинете туманный Альбион.
- Это слова, а мне требуются гарантии.
- Какие еще гарантии, черт побери? (Нервы у Питера! - подумал я. Или дело не в нервах, а в ставке? Она, кажись, очень и очень высока, и Скарлборо страшится самой мысли, что может проиграть).
- К примеру, письмецо, которое я отправлю лично. В нем будут кое-какие сведения о вас, мистер Скарлборо, и ваша фотокарточка, по коей, в случае моего исчезновения "Интерпол" сможет начать поиск...
- Хитро, - усмехнулся Питер. Соображал он быстро, и я догадался по его довольной улыбке, что он ждал от меня большего.
- А вы что же обнадежились, что я буду послушным ягненком, коего поведут на заклание?
Питер кивнул головой в знак согласия. А я с удовлетворением отметил: как хорошо прикинуться иной раз дурачком. Хотя радоваться, если честно, было не только не своевременно, но и просто глупо. А вслух продолжал:
- Письмо...
- Куда оно уйдет? В СССР? - Он испытующе впился в меня своими темными непроницаемыми глазами.
- Во Францию, в Париж.
- Это другое дело. Итак?
Пока я излагал свои требования, намеренно затягивая и усложняя переговоры, Питер сосредоточенно мотал на ус, решая про себя проблемы, возникшие в связи с моим неожиданным упрямством. Я в то же самое время разбирался с собственными задачками, и, таким образом, мы оба искали выход из создавшегося положения. В конце концов, сошлись на компромиссном решении, и Питер крикнул в открытую кухонную дверь:
- Келли, несите!
Келли в том же цветастом фартушке, лишь чуть-чуть прикрывавшем его барабанную грудь, важно вступил в комнату с огромным подносом, едва умещавшемся даже в его ручищах. Чего там только не было!
- Нет, жизнь все-таки прекрасна, мистер Романько! - издал плотоядный рык Питер Скарлборо и потянулся к мокрой горячей салфетке, предупредительно протянутой ему Красным.
