До утра я не сомкнул глаз и обрадовался, когда первые лучи солнца позолотили край небосвода. Я был готов действовать.
Пленку с записью ночной беседы я отнес к Сане и попросил положить в карман пиджака или брюк, туда, где он хранит свои шиллинги, и беречь как зеницу ока. И никому-никому не отдавать ни при каких обстоятельствах. Саня был человеком понятливым и не стал ни о чем спрашивать.
Прежде чем выйти из номера, я позвонил Дейву Дональдсону и сказал, что буду ждать его в пресс-баре. Потом запечатал два экземпляра расшифровки нашей беседы с Майклом в два конверта, написал киевский адрес и бросил в почтовые ящики - одно на городском вокзале, благо он был рядом с отелем, второе - в пресс-центре.
В сумке у меня лежала коробка с таблетками оранжевого цвета - без этикетки и вообще без каких-нибудь опознавательных знаков. Это были те самые стимуляторы, обладание которыми стоило жизни Карлу Липману и угрожает жизни Майкла Дивера.
11
Дейв Дональдсон находился наверху блаженства: шеф лично позвонил ему из Лондона и поблагодарил за великолепные репортажи.
- Вам ли рассказывать, что такое благодарность от шефа? - никак не мог угомониться Дейв. - Это вам не благодарственные слова, коими может одарить редактор отдела, присовокупив к ним максимум десятку. Если уж лично поздравляет шеф, то, скажу я вам, мистер Романко, мне стоит подумать и о новой машине. Не сейчас, не сразу, но присмотреть какую-нибудь "ланчию", они нынче побеждают чуть ли не на всех ралли, не грех. Чует мое сердце, что мои акции растут не по дням, а по часам!
"Да, - подумал я, - мне бы ваши заботы, мистер Дональдсон. Сколько подобных историй довелось мне раскопать, иной раз и кое-чем поценнее, чем собственное спокойствие, приходилось рисковать. И что в итоге? Зарплата как была десять лет назад, так и застыла на месте, и никак не зависит от моей производительности, от способностей, от преданности изданию, коему ты посвящаешь лучшие годы жизни. Хочешь работать хорошо, на тебя же и все шишки будут валиться. А разве мне не _в_ы_ч_и_т_ы_в_а_л_и_ за ту мюнхенскую историю, когда столько сил и здоровья было положено, чтоб восстановить доброе имя человека, который сам уже не мог постоять за себя?.."
- Но без вас бы, мистер Романько, мне не напасть на эту жилу. Я этого, клянусь всеми святыми, никогда не забуду! - Дейв был искренне взволнован. А до моего сознания его слова не доходили: я мучительно решал задачу: можно ли, точнее, имею ли я право посвящать Дейва в продолжение этой истории и, более того, выполнит ли он мою просьбу, не вытребовав за то себе особые условия? Собственно говоря, что я знал о Дональдсоне? Встретились тогда в Лондоне, когда он случайно наткнулся на меня в полицейском участке. Ну, написал честно, так, как я его просил, хотя мог и растечься мыслию по древу, это у них в порядке вещей. Теперь, после убийства Карла Липмана, мы снова вышли на контакт, и парень снова не подвел. Ладно, не подвел, - оборвал я себя, - ты тоже не суетись: он берег собственный интерес, ты носитель информации, кто же станет разрушать источник, чтоб выпить стакан воды? Но и подозрительность, согласись, хоть как уж в нас ее воспитывали, да что там - культивировали! - чуть ли не с детсадовской считалочки, у тебя никогда не расцветала махровым цветом. Если б это не так, никогда ты не смог верить людям из-за бугра, многим, с кем сводила тебя журналистская тропа, так что бросай ты это премерзкое взвешивание "за" и "против"...
- Дейв, есть одна небольшая поправка в наши с вами выводы, - сказал я и изучающе посмотрел на собеседника. Он запнулся на полуслове, но лицо его продолжало излучать незамутненную радость. - Мы ошиблись, в той машине не было Майкла Дивера. Погиб другой человек, и я знаю его имя.
- То есть, вы хотите сказать, что я ввел в заблуждение читателя и даже местную полицию? - Дейв Дональдсон явно опешил. - Это не слишком приятная новость, скажу вам, и на Бейкер-стрит кое-кто, узнав ее, обрадуется донельзя. Зависть - штука опасная. Но я уверен, что у вас, мистер Романько, не было намерений толкнуть меня в эту яму?
Вот эти слова "я уверен", сказанные твердо, без подкопа или тени сомнения, поставили точку на моих колебаниях.
- Нет, Дейв, я не обманывал вас. До сегодняшней ночной встречи с... ожившим мертвецом, я был уверен, что это именно Майкл Дивер находился в автомобиле, взлетевшем на воздух. Более того, вольно или нет, но ваша публикация в "Дейли тайм" спасла ему жизнь, потому что те, кто охотился за ним, поверили в стопроцентность совершившейся расплаты...
- Нет, мистер Романько, вы поистине страшный человек! - воскликнул Дейв. - У меня внутри закаменело, когда вы сказали об ошибке, а оказывается, история получает головокружительное продолжение!
- И, сдается, Дейв, мы еще кое-что вытащим на свет божий такое, чего вашему шефу и не снилось!
- Я готов!
- Дейв, извините за неделикатный вопрос... Ради бога, не подумайте ничего дурного, но вы заработали на этих публикациях?
- Еще бы! Но можете не сомневаться - половина ваша, по всем законам свободной журналистики!
- Нет, Дейв, я не рекламное агентство и не ЮПИ - поставщик платной информации, я - журналист, ищущий правду, и никогда не соглашусь, чтобы в жизни побеждало зло. Мне нужна ваша помощь, а насчет денег я спросил потому, что хочу предложить вам... съездить в Женеву.
- В Швейцарию? По вашему делу? - Дейв лукаво взглянул на меня. - Вот вы и стали компаньоном, мистер Романько, с представителем, так называемой, бульварной прессы!
- Что ж - успеха нашему предприятию! - вырвалось у меня.
- Еще раз спасибо вам, мистер Романько!
- Сократи формулу обращения ко мне - просто Олег! Только не "ха", а твердое "г" - не Хардон, а Гордон, понял?
- О'кей, Олег! - Дейв единственный иностранец после Сержа, умудрившийся действительно произнести твердое "г". Как я пожалел, что нет рядом со мной Сержа Казанкини...
- Так вот, Дейв, если вы не возражаете истратить энную часть заработанного гонорара на билет до Женевы, то я буду вам искренне признателен. Ибо дело не терпит проволочки и нам нужно первыми придти к финишу, если мы хотим взять их за горло! Кого - об этом мы еще поговорим. Итак, Дейв, вы отправляетесь в Женеву, вы бывали там? Нет? Так вот, в Женеве вам нужно попасть на улицу Крамгассе, 4. Рядом в доме под номером 2 находится старейшая во всей Швейцарии аптека. Кстати, когда будете там, загляните ради любопытства, все-таки 1571 год. Впрочем, это, так сказать, лирическое отступление. Вам нужно встретиться с Мишелем Потье, он говорит по-английски, кстати. Передадите ему мою записочку и вот этот пакет. Что в нем? Неизвестный допинг, запущенный в спортивный мир, который, судя по всему, сработает в Сеуле...
