Литмир - Электронная Библиотека
A
A

- Теперь представь себе, Вовка, - заговорил он несколько иным, еще более трагическим тоном, - представь себе, каково было русским людям два и даже более века находиться под чужеземным игом, под игом государства гораздо менее культурного и гораздо более жестокого. Монгольские вассалы грабили русский народ, если те вовремя не платили дань, они уводили людей в рабство. Они приостановили процесс нормального развития славянства - одной из самых культурных наций того времени в Европе. Европа - это был земледельческий материк, а культура всегда начиналась от земли, от земледелия. При земледельце водится домашний скот, а кочевник - тот сам водится при скоте, его стада сегодня здесь, через неделю - за сто километров, а через месяц - за двести. Поэтому он и не создает архитектуру, живопись, а литература у него устная. У него нет театра, почти нет школ.

- Школ нет?

- И школ нет. Не было. А ты, поди-ка, и доволен?

- Как сказать. Начальные классы все-таки должны быть. Читать, писать, считать - это всё должны уметь все-все. А вот если дело доходит до всякой бодяги, откуда, например, взялась картошка или почему Батый пошел на древнюю Русь, - это все оч-чень сомнительно. Пусть все это, всю эту бодягу, изучают бодяжники, а тем, кому все это до лампочки, - им-то зачем навязывать? Вот тебе и твоя культура, твоя демократия! Ты их любишь-уважаешь, а они насильники вроде Чингисхана. Или хотя бы внука его, хана Батыя. Правильно я сказал - Батый?

- Сказал-то правильно... Но там кроме Батыя было еще много разных ханов... Хан Мамай, например. Хан Узбек - от него пошло название "Узбекистан", так я думаю. Все они были деспотами. Всем им культура была врагом.

- Думать можно обо всем на свете. Даже об истории. А у нас в классе тоже Мамай есть.

- Фамилия такая?

- Фамилия у него - Мамаев. А зовут Мамаем. Все зовут. Иной раз так и учитель скажет: "Мамай, к доске!" Ну уж тут мы похохочем так похохочем! Учитель сам не рад, а мы - ржем и ржем, ржем и ржем. Глядишь, минут десять прошло. А там, глядишь, и звонок.

- Не так уж и смешно.

- Конечно, не так.

- Тогда чего же вы ржете-то?

- Как - чего? Товарища выручить. Кому это охота к доске выходить? И вообще, чем скорее урок кончается, тем лучше.

- Зачем вы тогда в школу-то ходите?

- Не ходили бы, если бы знали, что это совершенно не нужно. Но раз уж без этого нельзя... От Чингисхана, от Батыя с Мамаем и Узбеком можно было в лес убежать, а от твоей культуры куда убежишь? Куда без диплома об окончании средней школы? И даже какого-никакого засраного института. Знаю я вас всех, культурников, - на краю света догоните.

- И в то же время ты предпочитаешь рабство Чингисхана? И не Россия тебе нужна, культурная и свободная, а чтобы ты был у кого-нибудь в рабстве и жил и думал как раб? Так это же - позор! Неужели не понимаешь - позор! Тебе дикость предпочтительнее? Вовка! Даже я о тебе так плохо не думал!

- Детка Юрий Юрьевич! Во-первых, я ничего не предпочитаю, по мне, как идет, так и идет. Лучше сказать - как шло, так и шло. Во-вторых, как ты обо мне думаешь - мне совершенно все равно. Думай как хочешь обо мне, я буду как я хочу - о тебе, это и есть настоящая свобода. А в-третьих... Как тебе сказать-то... Сказать нужно так: культурные люди - они что, разве не дикари? Если они всё знают про картошку, всё про Чингисхана и про Петра Первого, они уже не дикари? Чингисхан, тот имел восемь миллионов лошадиных копыт, а Клинтон, да и наш Ельцин тоже имеют ящички, в ящичках - кнопочки. Нажал один раз - и десятка, сотен миллионов людей как не бывало. Кто из них дичее-то? А?

Вот тебе и Вовка!

Юрий Юрьевич в недоумении спросил:

- Сам дошел? Или тебе объяснил кто?

- Всяко... Когда сам, а когда так в кружок к одному сектанту заглядывал, тот объективно говорил. Говорил, а не навязывал свои мысли. Три раза ходил на его беседы.

- И сейчас ходишь?

- Нет, это в прошлом. Сейчас не хожу. Некогда, культура заела, к тому же тот сектант ни с того ни с сего начал грубо нам навязываться, и мы, четверо мальчишек и одна девчонка из нашего же класса, совсем бросили к нему ходить. Свобода лучше. Ну их к черту, всех проповедников!

- А я, по-твоему, - кто? Тоже проповедник?

- Ну кто же ты еще-то? Сам подумай - кто? Впрочем, ты и сам не знаешь, кто ты есть.

- Нет! Я знаю: я инженер, я кандидат наук технических, я конструктор! Я пенсионер, а ты у меня - шестое поколение, которому я помогаю жить. Помогаю, как умею.

- Так вот я тебе скажу: ты лучше проповедуешь, чем наши учителя, но все равно - плохо... Впрочем, нам надо кончать... Мне к одному дружку необходимо сбегать. Я уже опаздываю. Если задержусь - значит, так надо.

- Подожди, Вовка. Ты уж не лидер ли в своем классе? По части всяческих пакостей? Лидер или нет? Если да - тогда зачем тебе?

Вовка задумался. Вовка крепко задумался, взвесил ответ и ответил:

- У меня поддержки нет. Настоящей. От тебя, что ли, дождешься? А родителям моим совершенно на меня наплевать. Отсюда и я: мне наплевать на них. Мы - каждый сам по себе. Ну вот. А чтобы быть лидером, обязательно должна быть поддержка. Вот у того же Мамая. У того же Вадика, который страдает - страдал уже - недержанием. У них родители созывают в свой дом мальчишек человек пять-шесть, хорошо их угощают и, того гляди, на "вы" с ними заговорят. То есть создают репутацию своему сынку. Поддерживают его, делают очень важный жест в сторону его лидерства. А - я? Я, можно сказать, беспризорник. Обо мне никто не заботится, никто не развивает во мне мои способности, перспективу лидерства. Но я не горюю, нет. Я думаю, что разовьюсь посильнее, чем Мамай: жизнь научит меня самому о себе заботиться. Уф! Вот ведь как высказался. Сам не думал, что смогу, - уф!

- А зачем тебе лидерство, Вовка? Зачем, объясни мне по-человечески?

- Зачем? Вопрос и в секте, которую я посещал, тоже возникал: зачем? Да затем, чтобы быть лидером. Чтобы не ты подчинялся, а тебе подчинялись люди твоего круга. Свой круг подчинил - тогда и шагай в круг следующий. Сектант нам проповедовал: это нехорошо! А я его слушал и думал: дурак! Вот теперь-то мне и объясни, дурак, для чего мне лидерство. Скажи мне, пожалуйста: вот, к примеру, в оркестре первая скрипка. Что - эта первая будет стараться, чтобы сделаться не первой? Спроси об этом даже и не у меня, мне ты не веришь, - найди первую скрипку и спроси у нее: зачем?

- А ты в концертах-то бывал ли?

- Раза два приходилось. Достаточно, чтобы увидеть первую скрипку... Один раз так я не очень и смотрел на оркестр, у меня поручение было. От родителей. Людка, видите ли, со своим каким-то хахалем отправились на концерт, а родители сказали: "Только втроем!" И послали с ними меня. А мне сказали: "Присматривай за ихним поведением!" Я и присматривал.

- Каким образом?

- Обыкновенным. Чтобы не очень-то жались друг к другу. Чтобы в ладоши хлопали, когда аплодисменты.

- Теперь, Вовка, скажи "уф!". Ну скажи, пожалуйста.

- А вот не скажу.

- Тогда я скажу. Знаешь, что потом с монголами случилось? Образовалось сильное маньчжурское государство, оно и Китай, и Монголию к себе присоединило. Часть монголов хотела уйти под власть России, но маньчжуры не позволили. И представь, стали монголы самым мирным, самым покладистым народом, пасли свои табуны, и только. Политикой не занимались. О завоеваниях и думать забыли.

- Правильно сделали. Почему бы и нынче многим-многим государствам так же не сделать? Завести побольше домашней скотины - и все дела! А то всем нужны свои Наполеоны, Сталины, Гитлеры - кто там еще-то? Всех не знаю! Всех сроду не запомнишь! Да и зачем стараться? В общем, мне некогда. Я сейчас ухожу, урок - в другой раз!

* * *

Юрий Юрьевич, оставшись один, так разволновался, так разволновался... Все в нем давно постарело, но способность к волнению - ничуть. Она стала чуть ли не больше. И даже - определенно больше! Вопреки общему состоянию организма.

7
{"b":"45600","o":1}