Задорно улыбаясь, Илья поглядывал то на соратников, то на хрустальный храм.

- Ну что, насыпем махры в пасхальное тесто? - весело предложил он.

И Ким, и Анджела Дэвис сразу поняли, что хочет сделать их вождь, но, судя по выражению их лиц, не очень в это верили.

Илья щелкнул зажигалкой, но ветер мгновенно погасил пламя. Илья засмеялся.

- Но вы же говорили: Бога нет. Вы кричали: Бога нет, да? - спросил он, продолжая щелкать зажигалкой.

- Да, нет, - кивнула Анджела Дэвис.

- Нет, да, - закивал Ким.

Илья вновь засмеялся:

- Боитесь? Когда Павка насыпал попу махры, он верил еще, что Бог есть, и все равно насыпал. А вы говорите, Бога нет, и боитесь!

- Что мы, Бога, что ли, боимся? - возмутилась Анджела Дэвис.

- Нас посадят, - объяснил ситуацию Ким.

- Не посадят, - успокоил Илья. - А если посадят, это даже лучше - нам нужны новые мученики.

- Да ты знаешь, сколько на эту стекляшку денег потратили?! - все больше заводилась Анджела Дэвис.

- Сколько? - посмеиваясь, спросил Илья.

- Сколько-сколько? Много!

- А знаешь, чьи это деньги? Это деньги твоей бабушки. Это деньги твоей мамы. Это ваши деньги! Печенкин украл деньги у народа и на эти деньги решил прославить себя. Она ваша, и вы можете делать с ней все, что захотите.

Щелкала и щелкала зажигалка, пламя вспыхивало и гасло, вспыхивало и гасло.

- А я не хочу! - крикнула Анджела Дэвис. - Пусть стоит!

- А Ленин? - насмешливо крикнул Илья.

- И Ленин пусть стоит!

Ким кивнул, соглашаясь с девушкой. Илья улыбнулся. Он знал, что это услышит. Перестав щелкать зажигалкой, он заговорил тихо, спокойно:

- Вы еще не понимаете, что им двоим здесь не устоять. Если они сегодня построили здесь эту часовню, завтра захотят снести памятник. Бога нет. Его никто никогда не видел. А Ленин есть. Я видел Ленина.

Илья сердито и нетерпеливо глянул по сторонам, щелкнул зажигалкой, и тут словно чудо случилось - ветер совершенно стих, пламя даже не колебалось, и Илья поднес к нему конец бикфордова шнура. Он громко зашипел и заискрился.

Анджела Дэвис пронзительно завизжала, не сводя глаз с бегущего белого огня.

- Бегите! - закричал Илья, швырнул взрывчатку за решетку ворот, на кафель, под образа и побежал прочь.

- Мама, - прошептала Анджела Дэвис и рванула в другую сторону.

Ким растерянно посмотрел на шашку, подергал решетку ворот и тоже побежал.

Как они бежали! Долго и стремительно, на одном дыхании. Усталость наступила вдруг, ударила под дых, свалила. Падая, Анджела Дэвис привалилась к какому-то забору, сползла на землю и несколько секунд не дышала, вслушиваясь в ночную тишину. Взрыва не было.

Анджела Дэвис всхлипнула и задышала - часто и громко, часто и громко... Но и оглушенная собственным дыханием, она услышала, что рядом, по другую сторону забора, кто-то тоже задышал - часто и громко... Он то ли заразился ее дыханием, то ли дразнился... Анджела Дэвис зажала ладонью рот и прислушалась. За забором было тихо. Тогда она стала медленно подниматься, чтобы заглянуть туда, и обнаружила вдруг вырастающую напротив удивленную и испуганную физиономию Кима.

Дыхание прорвалось одновременно, и, глядя друг на дружку, они разом задышали - часто и громко, часто и громко, и все чаще и громче... Странно, но это было почти то самое любовное дыхание...

2

Уже рассветало, уже солнце поднялось над Доном, а они все танцевали, превратив в танцевальную, площадку для подъема флага. Свой старый, обклеенный вырезанными из журнала фигурками Брюса Ли магнитофон Ким прикрутил проволокой к флагштоку. Пел Джо Дассен. Юноша и девушка были напряжены и держались на приличном друг от друга расстоянии. Анджела Дэвис без умолку говорила:

- А у меня бабка замуж собралась. С Коромысловым ихним. Захожу в комнату, а они стоят, обнимаются... Я ей говорю потом: "Ба, я вам на свадьбу презерватив подарю". А она палкой меня по башке! Шишара - во!

Девушка наклонила свою курчавую голову и замерла в ожидании. И Ким вдруг прикоснулся к ее голове губами.

Анджела Дэвис подняла удивленные глаза.

- Хочешь, я скажу тебе, что такое десятый сталинский удар? - предложил Ким.

- Хочу, - торопливо кивнула Анджела Дэвис.

- Это... в октябре 1944 года - удары войск и Северного флота на севере и в Заполярье. - Ким нерешительно засмеялся. - То никак не мог запомнить, а то вспомнил сразу.

- А я знаю, кто не дал хрустальный храм взорвать, - решительно объявила Анджела Дэвис.

- Кто?

- Товарищи новые коммунисты! - Они услышали голос Ильи и, хотя знали, что он появится здесь, в своем подполье, вздрогнули разом от неожиданности. Илья стоял внизу и смотрел на соратников вызывающе насмешливо.

- Танцуй, - приказала Анджела Дэвис, и они продолжили танец.

Насмешливость во взгляде Ильи сменилась озадаченностью.

- Пошли купаться, - предложил он, но танцующие старательно делали вид, что его не слышат.

- Поцелуй меня, - приказала шепотом Анджела Дэвис.

Ким сообразил, что это не по-настоящему, вытянул губы трубочкой, зажмурился и подался вперед, но добраться до лица девушки духу все равно не хватило. Он открыл глаза и наткнулся на сердитый взгляд Анджелы Дэвис.

Илья засмеялся.

- У вас что, от страха крыша поехала? - спросил он, скидывая рубашку.

- Бум! Джи! Кия! - недовольно пробормотал Ким.

Анджела Дэвис забыла про партнера по танцу, повернулась к Илье и закричала:

- А знаешь, кто не дал хрустальный храм взорвать?

- Ну, и кто же? - Илья стоял подбоченясь и смотрел очень насмешливо.

- Бог! - выпалила Анджела Дэвис.

Илья заливисто засмеялся:

- Я так и знал...

- Чего ржешь?! - оскорбленно завопила Анджела Дэвис.

Илья посерьезнел.

- В таком случае я - Бог. Это был муляж. Муляж, понимаете? Я и не собирался его взрывать. Коммунисты - не варвары. Но предупредить их мы были должны. Я написал там - "НОК". А для вас это была проверка. Вы ее не выдержали, поэтому я объявляю вам выговор. Строгий выговор. А теперь пошли купаться, - закончил он и стал расстегивать джинсы.

- Печенкин! - выкрикнула вдруг Анджела Дэвис.

Похоже, Илья не ожидал это услышать.

- Илья Печенкин!! - продолжила свою атаку мулатка. - Думаешь, не знаю? Да я это давно поняла! Печенкин ты, вот ты кто!

Родовая фамилия Ильи звучала в устах девушки, как ругательство.

- Пошел к черту, Печенкин!

- Послушайте... Товарищи... - робко и безуспешно пытался урезонить ее Илья.

Анджела Дэвис не унималась:

- Пошел к черту!

- Я исключаю вас из НОКа! - крикнул Илья.

- Пошел к черту со своим НОКом, - ответила на это Анджела Дэвис.

- Вы - не коммунисты!

- Пошел к черту со своими коммунистами!

Анджела Дэвис схватила Кима за руку и повлекла за собой к стоящему вдалеке горбатому "Запорожцу".

Поддерживая штаны, Илья растерянно смотрел им вслед. "Запорожец" на удивление быстро завелся и скоро исчез.

- Параграф шесть, - задумчиво заговорил Илья. - Суровый для себя коммунист должен быть суровым и для других. Все нежные, изнеживающие чувства родства, дружбы, любви и благодарности и даже самой чести должны быть задавлены в нем единой холодной страстью революционного дела...

Джинсы свалились на землю, он сковырнул с ног кроссовки, стянул трусы и, оставшись голым, пошел к воде, продолжая на ходу:

- Для него существует только одно утешение, одно удовлетворение - успех революции. Денно и нощно должна быть у него одна мысль, одна цель беспощадное разрушение.

Илья вошел в обжигающе холодную воду, нырнул и поплыл, крича:

- Стремясь хладнокровно и неустанно к этой цели! Он должен быть всегда готов и сам погибнуть, и погубить!.. Своими руками все, что мешает ее достижению!..

XXVIII. У этих богатых не поймешь

1

Как таинственное восточное божество, покойное и невозмутимое в собственной значимости, полупрозрачный, пронизанный кровеносными сосудами, внутриутробный человек не раскрывал глаз и делал какие-то знаки то одной рукой, то другой: то ли звал, то ли отталкивал.