Следопыт.

Умеющий ходить не оставляет следов, Китайская пословица. Что ему сказать? - думал следопыт, поднимаясь по лестнице. - С чего начать разговор? Напомнить о тех временах? Спросить, что он думает об этих? Не свихнулся ли он за двести лет заключения? От чьего имени мне выступать сначала? От города или от себя лично? Или...? На площадке седьмого яруса он увидел проем на балкон и вышел туда отдышаться. Следопыт устал, потому что маг не экономил на высоте потолков, и каждый этаж был метра четыре в высоту. С балкона превосходно смотрелся Лес, день выдался солнечный, и следопыт увидал столько оттенков зеленого, что сам себе не поверил - он и представлять не представлял, что такие краски бывают. Яркая зелень кипела лишь под стенами, на полпути к горизонту цвет делался приглушенным, сизым, слегка сероватым - а у самого окоема Лес и небо становились одинаково синими в бирюзовых пятнах. После землетрясения горизонт поднялся выше башни, и с ее площадок казалось, что громадный пологий склон уходит прямо в небосвод. Следопыт решил начать разговор со сна. Отцы, купцы, подлецы. Храбрецы получили кошельки и разошлись. Поодиночке выберутся они из города, встретятся за околицей и, как бы случайно, пристанут к попутному каравану до бобровых запруд на старицах Великой Реки, милях в двадцати выше Ключа. У запруд уже строится свое городище, и никто не удивится посылке туда отряда солдат - ради охраны. А куда кто там потом денется... Если и будут присматриваться, то не шибко. Так и затеряются следы. Остались люди, считавшие себя лучшими в городе. Чуть помолчали, переводя дух. Никто уже не возражал против посылки отряда. Да и в целом спор стоял только о том, насколько похудеют кошельки Гильдий. Что там, в Лесу, большинство оставшихся не интересовалось. Что нам с этого прибавится хотели знать все. Все ожидали тайной речи бургомистра, той, которую храбрецам не доверяют. Например, как проверить, что те вправду сходили в Лес, а не проедали деньги в предместьях? - Как всем известно, - тихо произнес бургомистр, - В Ключе есть маг. - Но он сумасшедший. Он творил всякие... бесчинства. Он угрожал превратить всех в муравьев. Он... - Он бы нас понял. Он делал все это ради власти. Мы бы с ним договорились, и он оказался бы нам весьма полезен... - Если бы мы имели способ с ним управиться! -тысячник Шрам пожал плечами. - Пока мы не можем его остановить, он может сделать с нами все, что захочет. - Он до сих пор не сбежал из башни - значит, не так уж он всесилен. возразил Паук. - Откуда вы знаете, что он все еще там? - огорошила всех зеленоволосая. - Мы полагаем, что там - иначе бы он явился в Ключ, мстить. - отвечал бургомистр. - Если дать ему понять, что мы в любой момент можем заклепать его обратно, он будет вести себя тихо. - Если он за эти двести лет коростой не покрылся и разумом не тронулся, тихо пробормотал Лонг Салинг, но с его голосищем это замечание услышали все. - Первым делом он проверит, не врем ли мы, - сказал Паук, - Он маг, он и мысли прочесть может. Или он потребует чего-нибудь и пригрозит, что станет превращать нас в мух по одному, если мы не сделаем этого. И, как только он сделает первую муху - а как мы ему помешаем? - он поймет, что его надули и перестанет церемониться. - Он может оказаться человеком только с виду, - задумчиво проговорил Купи Слона, - Кто вообще знает, кого мы хотим выпустить из этой башни? - В том-то и соль, - бургомистр торжественно помахал указательным пальцем, - Что никто не собирается его оттуда выпускать. Мы просто попробуем с ним переговорить. Пошлем кого-нибудь туда. К нему. В башню. Он для начала будет рад и голос услышать. - Даже твой... - тихонько буркнул Кельма. Его, к счастью, не услышали. - Ну, мы пошлем туда человека, - сказал Паук с нажимом на последнем слове, - А к нам кто вернется? И что помешает магу заколдовать его против нас, и как нам определить его колдовство? - Мы просто подождем, - возразил на это бургомистр, - Пошлем какого-нибудь старикашку, которому два дня до смерти. Если маг захочет что-то через него сделать, то ему придется поторопиться. - Он его заколдует на вечную жизнь, и все дела, - не согласился Ятерь Вентерь, - И мы раньше этого деда сдохнем, а все будем ждать, когда же из него когти прорежутся. Магу-то безразлично, он-то бессмертный, судя по всему. - Может, он там помер давно, - хихикнула красотка, - От старости. А мы все прикидываем. Вот смеху-то-о! Надо хоть проверить, жив ли он там? - Ага. Придти под балкон и покричать. - желчно фыркнул казначей. - Хотя бы и так, - пожал плечами бургомистр, - Ты, Коренаст, предложил, ты бы и сходил. Ты у нас самый представительный. - Я кричать не пойду! - казначей возмутился, - Я уже старый для такого щенячества. Вон пусть Салинг сходит. Ему и шепота хватит. - Ну, положим, жив он там. - заговорил молчавший до сих пор Кельма, - И, положим, даже согласен нам помогать. Дальше-то что? Господин Дебелий обратился он к бургомистру, - Чего вы от мага-то хотели? Бургомистр ждал именно такого вопроса. - Мы ведь посылаем людей в Лес. В Лес! А там и свои маги есть. Гору-то вона как подняли... полста лет едва пройти успело. Если нам Лес сосед, а мы без магов - да он же нас просто съест. И все поняли: прав бургомистр. Так бы и они поступили на месте Леса. Так всякий разумный правитель сделает. Есть преимущество - использовать. - Так, может, мы рановато разведчиков послали? Растревожим его до времени, что тогда? - тысячник войска поднял голову от бокала. - Ну, этим его вряд ли растревожишь - охотники-то наши и пришлые ему хуже, а пока терпит. Вот когда перестанет? И что тогда сделает? - Гору под нами поднимет, - опять хихикнула зеленоволосая, - А по ней все городские нужники стекут. - Упилась девка, - огорченно мотнул головой тысячник Шрам, вытаскивая ее из-за стола. - Я сейчас. - он отнес ее к лавке у выхода и там оставил. Вернулся за стол. - Надо деньги на ремонт стен тогда... и ворот, особенно под этой башней мага. Если когда и сунутся, то зимой, когда им жрать будет нечего. Им тогда проще решаться станет. - К магу надо посылать учеников, - сказал Кельма. - Приютских щенков, из которых мы сейчас каменщиков и флотских пытаемся делать. А, выходит, и маги тоже нужны. - Мы так говорим, как если бы он согласен уже, - сварливо буркнул Паук. Надо проследить, чтоб с ним раньше кто другой договорился, вот что! - Какой еще другой? У южан нет магов, они его боятся чуть ли не больше нашего. - Хауберк Шрам махнул рукой, - Я вон вчера караван выпускал через Восточные ворота, чего, говорю, не шли прямо? А они отвечают, там ваш маг этот, ну его к... Не хотели на его ворота идти, неровен час, плюнет на голову и квакай жабой остаток жизни. - Да не южане, нет! - Паук даже привстал. - Как вы не понимаете! Если с ним другие маги договорятся. Например, Лес?

Следопыт.

Умеющий выслеживать не нуждается в следах. Китайская пословица. - Мне снился Лес, - сказал следопыт, - И я не знаю, что сие означает. Вы же - опытный маг. Ведомы вам наверняка и тайны снов. Не вразумите ли? - У тебя нездешний склад речи, - заметил маг, - Как ты сюда попал?... Погоди... ПОСТОЙ-КА!!! КАК ТЫ СЮДА ПОПАЛ??? Бургомистр. Бургомистр беспокоился. Завтра найдут пару человек из толковых приютских... или не найдут. Так или иначе, кого-нибудь да пришлем к магу. Это не беда, а вот что он надумает нам ответить? Бургомистр нервно расхаживал по комнате, по чистому вымытому каменному полу. И вообще, ответит ли? Ладно. Бургомистр Дебелий попытался отвлечься, подошел к большому столу, порылся в бумагах. Вот, например: надо бы расширить все главные улицы и прочистить на них водостоки. А то там грязи уже чуть не по колено. Но как это сделать, ведь придется выкупать дома богатых и уважаемых горожан, ведь так запросто улицу не раздвинешь. И не помешало бы построить еще кольцо стен, прихватить те самые предместья, что ближе к берегу - если и впрямь придется соседствовать с Лесом, надо сделать ставку на море... - Девайс! Вошел секретарь. - Принесите мне бумаги от доносчиков в корабельной гильдии. Пригласите кого-нибудь от строителей, я хочу поговорить с ними о расширении улиц. Строителей... Опять - строителей. Секретарь вышел. Маг и следопыт. - Но золото!!! Но власть!!! Но слава!!! - А разве ты, Гуго фон Вальдбург, пришел за этим? Имевший место случай в башне тролля. Маг сидел за столом и смотрел на следопыта. Следопыт изучающе разглядывал мага. Полуденное сентябрьское солнце снисходительно поглядывало в окна на них обоих, и в его лучах на столах и полках вспыхивали стеклом сосуды, изогнутые трубки, металлические предметы странной конфигурации, большинство которых время укутало в паутину и пыль, высились груды массивных даже на взгляд фолиантов, разрисованных карт, ломких свитков. Небрежной россыпью раскатились по полу сверкающие камни с кулак величиной; там, где с них стерлась пыль, они высверкивали то жгучим рубином, то глубоким изумрудом, то ясным сапфиром. Неуклюжий юмор приветствия и знакомства остался позади. Маг, наконец, уверился, что не спит, а следопыт убедился, что маг и впрямь не считает происходящее сном. Маг смотрел на человека, первого за двести лет человека из внешнего мира, и думал, что вот, опять человек желает знаний для того, чтобы владеть и править. Что к нему пришли не за приворотным зельем - еще бы, он же не какая-то там деревенская знахарка. Нет, к нему в который раз пришли за кольцом власти. Что этот, несомненно талантливый, (раз прошел сквозь барьер) парень беспокоится сейчас не о своей темноглазой девушке а о том, согласен ли маг помочь ему в науке повелевать. Безусловно, парень попытается убедить его, что уж эта-то власть самая справедливая и добрая из возможных. Может даже выйти неплохой спор, на безрыбье и рак - рыба, за двести лет молчания хоть с кем неплохо поспоришь. Но сущность вопроса от этого не переменится. Останется власть - и те, кем она правит. И не имеет значения, как называется власть, и как - подвладные, ибо законы танца в этой паре едины для всех земель от рождения рода человеческого и останутся неизменны, может, и после того, как люди исчезнут, а их дома и города займут пришедшие следом... и как те, другие, будут называться, тоже безразлично. Власть будет оправдывать свое желание командовать каким-нибудь там правом. Подвладные будут требовать покоя, защищенности и свободы одновременно, что невозможно. Те, кто правят, думают и рискуют больше, чем те, кто повинуется, поэтому более умные и более смелые постепенно окажутся у власти... и более подлые, конечно же, ибо нет никого над властью, кто проверял бы правила игры. Кто будет сторожить сторожей? Разумеется, признаками неблагополучия станут бунты, ярость и отчаяние подвладных, которых, в конце концов, допекут до живого. Долгой была жизнь пленного мага, еще перед башней он лет семьдесят совал свой нос во власть и хорошо понимал подобные вещи. И не хуже понимал он, что всякий раз никто не поверит его словам, ибо за ними хоть и опыт веков... Чужой опыт! Сколько раз ошибки древности будут повторены, а научатся ли хоть когда-нибудь брать их во внимание? Всегда есть человек, уверенный в том, что уж он-то не попадется, он-то сделает все, как надо... Маг взглянул на следопыта: так ли думаешь, гость? Того ли хочешь? За весь мой срок никто не приходил ко мне с иными заботами. Следопыт глядел на него - и думал свое. Вот сидит передо мной умный, смелый и предприимчивый человек, захотевший когда-то править. Почему их всех манит власть? Разве недостаточно им иных побед - или не было таких? Волшебник смотрел прямо в серые следопытовы глаза и отвечал без слов: ты только думаешь, что не касаешься власти - но ведь это забота о владении твоей землей привела тебя именно ко мне, не к другому кому. Простой совет тебе нужен только сейчас... а потом... у тебя много чего будет потом. Ты побываешь и в Опоясанных, и в Судьях Обрыва, и в Большом Совете. Ты проживешь почти с мое, ты погибнешь в самом Ирбиссангине, и не простым следопытом-разведчиком, а легендарным командиром всего корпуса "Конхат", что на вашем языке - на языке, которого сейчас еще нет - значит "Опора", ибо в тебе видна сила, подобная той, что поддерживает колонну... Следопыт принимал его взгляд, и все не решался перезадать свой застрелочный вопрос про сон - не поднимался язык; да и смысл пропадал, потому что постепенно становились ясными и те ответы, за которыми он явился в башню, и те, которые следопыт и рад был бы не знать. Откуда, откуда в нас желание править, ведь простого тщеславия мало, да оно и не подразумевает ответственности за сделанное... Откуда, откуда мне это знать, - ухмылкой передразнивал его колдун. Узнавши, откуда в нас что, можно и без нас самих обойтись, вот и весь он ответ... И молчать нам более не о чем. Так что слушай: - Почему ты не заговорил со мной о чем-нибудь другом? - Не знаю, - ответил следопыт, - Может быть, не успел. Может быть, не хотел. Может быть, побоялся. - А прийти сюда ты, значит, не испугался? - Я рассчитывал, что такой мудрый маг не пришибет меня сразу, надеясь извлечь хотя бы новости - за сто семьдесят лет их там немало накопилось. - Новости... Твои мысли отрицают само понятие новости. Ты и думаешь так же, и о том же, что было сколько-то там лет назад. О чем ты пытался мне рассказать? Что город столкнулся с лесом? Кто бы ни взял верх, мне уже все равно. - А свобода уже ничего не стоит для высокомудрого? - А для чего мне быть свободным? Вы там все рветесь из веревок - а свободы-то две. Свобода от тюрьмы и свобода для того, чтобы спать - разные вещи. - Почему? - Да потому, что спать ты можешь и в тюрьме, так что у тебя и есть свобода и нет. Одновременно. Противоречие! Тогда какой же свободы мне надо, и от чего я вдруг захочу быть свободен... а, главное, для чего? - Вы хотели править - вы будете править. Маг махнул рукой: я устал. Вдруг, вот в этот самый миг, я понял, что зря растратил две сотни лет. Да и предыдущие семьдесят, видимо, тоже. Даже время, оказывается, ничего не меняет, даже ваше желанное бессмертие вам не поможет, и я с полной уверенностью могу сказать, что проверил это на опыте. Но кому нужен чужой опыт? Все мои годы и деяния вы видите как сквозь маленькое оконце в огромную комнату, как один листок большой книги - кусками, обрывками. Я, оказывается, бессилен передать вам вкус и вес времени; вот и все мое открытие, за ним ли я просидел тут столько? Я могу полмира превратить во что захочется, но переубедить вас не в силах. И это очень хорошо. Я-то, выходит, все ждал и ждал перемен, а их нет. Сейчас мне уже и не кажется, будто когда-то я вытворял, что хотел... а чего я хочу сейчас? Загляни мне в глаза: мы оба этого хотим, и ты в конце концов уговоришь меня отсюда уйти. Но я облегчу тебе решение тем, что соглашусь лишь на один обмен...