В ночь на 7 августа в разведку отправилось отделение автоматчиков под командованием старшего сержанта А. Компанейца. Автоматчики скрытно проникли в расположение противника и вышли по лесосеке за населенный пункт. Противник обнаружил нашу разведку, окружил ее и предложил сдаться в плен. Автоматчики не растерялись, быстро заняли круговую оборону в двух расположенных рядом ямах и отстреливались от противника, пока бригада не овладела этим пунктом. Утром 7 августа командир батальона автоматчиков капитан Фирсов применил следующий хитрый прием. По его распоряжению на одном из участков фронта поставили дымовую завесу с целью привлечь туда внимание противника. А в это время в другом месте, используя овраги, в тыл противника проник взвод автоматчиков во главе с командиром роты старшим лейтенантом Николаевым. В заранее согласованное время противник был атакован с тыла и с фронта, дрогнул и бежал из Волосатово. Одновременно 243-я танковая бригада освободила населенные пункты Красный Ягодник и Коськово. Тем самым был лаквидирован узел обороны противника на пути к станции Шахово. Враг оставил на поле боя более 600 трупов солдат и офицеров, много пулеметов, пушек и подбитых танков. В этом бою погиб командир взвода автоматчиков лейтенант Молоков, первым бросившийся в атаку с возгласом "За Родину, вперед!".
На рассвете 8 августа бригада начала наступление на станцию Шахово. Танковый батальон был в первом эшелоне бригады. Комбат находился в первых рядах батальона, за разведкой. С ним вместе был и я. Я только что получил задание от командира корпуса генерала Г. С. Родина - с танковым батальоном стремительно выйти к станции Шахово и перерезать железную дорогу Орел Брянск.
При подходе к реке Сухая Орлица батальон попал под минометный и артиллерийский огонь. От местных жителей мы узнали места, где можно организовать переправу танков. Однако подготовка к переправе несколько затянулась, и, чтобы приободрить танкистов, я решил воспользоваться только что полученным по радио известием о выходе Италии из войны. Обращаясь к собранным для инструктажа танкистам, я сказал: "Мы обязаны действовать энергичнее союзников и усилить удары по врагу, быстрей изгнать его за пределы нашей Родины, а мы тут топчемся перед какой-то мелкой речушкой".
Не ожидал, что танкисты так близко к сердцу воспримут мои слова. Как только был дан сигнал к атаке, они, несмотря на вражеский огонь, без потерь преодолели реку и обрушили удары танковых пушек и пулеметов на противника. Продолжая стремительное движение, батальон 8 августа в 12 часов вышел на разъезд западнее станции Шахово, о чем мы немедленно доложили по радио командирам корпуса и бригады.
При наступлении мы узнавали о многочисленных фактах бесчеловечного отношения немецко-фашистских захватчиков к местным жителям. Все населенные пункты противник при отступлении сжигал, кирпичные дома подрывал, мирное население угонял на запад, при малейшем уклонении от этого беспощадно расстреливал. Дороги минировались, мосты взрывались. Когда мы вышли на переезд железной дороги Орел - Брянск, что западнее станции Шахово, то увидели следы варварских разрушений: все рельсы были подорваны буквально через каждый метр и не могли быть использованы при восстановлении железной дороги. Шпалы выворочены и также совершенно не годились к использованию для ремонта дороги. В то время, как мы осматривали дорогу и докладывали по радио командованию, вдруг откуда-то появилась повозка, в которой находились мужчина и две женщины. Сперва я хотел их остановить и спросить, кто они и куда едут. Но, так как фашисты угоняли наших людей насильно и они при первой возможности бежали от них и возвращались к своим пепелищам, я не стал задерживать этих людей, и они направились в сторону переезда. Бросилась в глаза сидевшая в телеге сзади молодая женщина с белым гребнем в пышных волосах. Вдруг в районе переезда раздался сильный взрыв. Когда мы подошли, то увидели глубокую дымящуюся воронку от заложенного фашистами фугаса, а на месте повозки с пассажирами на обожженной земле белел только гребень.
В сторону станции Шахово, южнее ее, был выслан в разведку лейтенант Зинченко на своем танке. При подходе к станции Шахово его обстреляла артиллерия. Уничтожив огнем своей пушки три огневых точки противника, лейтенант Зинченко обошел станцию Шахово южнее и доложил по радио о результатах разведки. Экипаж получил приказ возвратиться в батальон. В этот момент солдаты увидели, как из лощины под конвоем немецких солдат выходила колонна советских людей. Послав несколько снарядов в хвост фашистского конвоя и обратив его в бегство, танк устремился к колонне. Но в это время из рощицы вышло самоходное орудие противника. Двумя выстрелами лейтенант Зинченко зажег вражескую самоходку, и танк вновь устремился к угоняемой колонне. Гитлеровцы, спасаясь от пулеметного огня танка, бросились в середину толпы советских людей. Женщины, дети, старики (они составляли колонну) стали вырывать у солдат оружие, бить их прикладами, кулаками. Тогда солдаты побежали в рожь, но мало кто из них спасся от пулеметного огня танка. Тысячи рук благодарных советских людей протянулись к спасителям, к их почерневшему танку с десятками вмятин на броне. Так были спасены от неволи тысячи советских граждан.
Утром 9 августа, после того как Пермская и Челябинская танковые бригады освободили станцию Шахово, Свердловская бригада получила задание разведать маршрут наступления в направлении Маяки и перерезать шоссейную дорогу Орел Брянск. К вечеру 9 августа бригада вышла к реке Лубна. Батальон автоматчиков захватил плацдарм на ее южном берегу, в течение следующего дня отразил контратаки противника.
11 августа совместными усилиями автоматчиков и танкистов сопротивление противника было сломлено, и к вечеру бригада овладела населенным пунктом Вербник. В соседние населенные пункты Яхонтово, Семеновтку, Маяки вступили другие части корпуса. Таким образом, шоссейная дорога Орел - Брянск оказалась перерезанной. В этом районе было освобождено более 500 советских людей, которых фашисты собрались угнать на запад. Солдаты и офицеры бригады, чем могли, помогали освобожденным. Фашисты ограбили их буквально дочиста, отняли скот, мелкую птицу, одежду, сожгли дома.
Припоминается такой случай. Радист-пулеметчик танкового батальона Мальвин более 10 суток возил в танке курицу, которую он подобрал в какой-то сожженной фашистами деревне. Он кормил ее, приучил не бояться грохота танка, пушечной и пулеметной стрельбы и уже думал, не сварить ли из нее суп, поскольку долго держать ее в танке нельзя. Но вот в очередной сожженной деревне он увидел плачущую старушку у пепелища ее дома. Фашисты отняли у нее ее кормилицу корову, сожгли дом. Мальвин подошел к ней, подал свою курицу и сказал: "Не плачь, бабушка, вот тебе наш танкистский подарок. Эта курочка особой породы танкистской, - ни минометов, ни танков, ни пушек не боится. Держи ее и поправляй свое хозяйство. После победы заеду к тебе посмотреть на нее, а может быть, и цыпляток попрошу".
В течение 12 и 13 августа бригада совместно с другими частями корпуса, преодолевая упорное сопротивление противника, наступала в направлении Шаблыкино. Рано утром 13 августа в направлении Навля от бригады, по приказанию командира корпуса, была выслана разведка в составе танкового взвода и взвода автоматчиков под командованием старшего лейтенанта Николаева. При подходе к деревне Навля разведка попала под артиллерийский и пулеметный огонь. Здесь был тяжело ранен Николаев и его эвакуировали в тыл.
Несколькими часами позже получил ранение отважный командир батальона автоматчиков, любимец бригады капитан Фирсов. Когда его выносили с поля боя, мы встретились. Он был спокоен и надеялся, что скоро вернется в бригаду, считал, что рана у него нетяжелая. К сожалению, этим надеждам не суждено было сбыться. В результате неоднократных операций ему ампутировали ступню ноги, и на фронт он больше не попал.
25 августа командование бригадой принял подполковник Н. Г. Жуков, а начальником штаба назначили майора В. М. Алексеева. Полковник Я. И. Троценко и и подполковник Д. И. Нагирняк отзывались в распоряжение командующего бронетанковыми войсками Красной Армии.
