Немедленно после этого начальнику отдела было дано указание выделить опытного работника, способного быстро расшифровать телеграмму. Затем я вызвал к аппарату Бодо оперативного дежурного по Генеральному штабу и спросил, когда можно ожидать передачу шифровки особой важности. Дежурный ответил, что пока не знает. Оценив создавшееся положение, я около 23 часов решил вызвать командиров 14, 35 и 48-го стрелковых корпусов и начальника штаба 2-го кавалерийского корпуса{141}.
Первым к аппарату СТ-35 подошел командир 14-го корпуса генерал-майор Д. Г. Егоров, вторым - командир 35-го корпуса тогда комбриг И. Ф. Дашичев, а затем - начальник штаба 2-го кавкорпуса полковник М. Д. Грецов. Командиру 48-го корпуса Р. Я. Малиновскому распоряжение передавалось по аппарату Морзе. Всем им были даны следующие указания: 1) штабы и войска поднять по боевой тревоге и вывести из населенных пунктов; 2) частям прикрытия занять свои районы; 3) установить связь с пограничными частями.
К этому времени в штабе по срочному вызову собрались начальники отделов и родов войск, командующий ВВС округа. Тут же присутствовал командир 2-го механизированного корпуса генерал-лейтенант ТО. В. Новосельский, прибывший из Тирасполя. Я информировал их о том, что ожидается телеграмма особой важности и что мною отданы соответствующие приказания командирам соединений. Командиру 2-го мехкорпуса также было дано указание привести части корпуса в боевую готовность и вывести их в намеченные выжидательные районы.
Таким образом, непосредственно в приграничной полосе (Одесского военного округа по боевой тревоге были подняты 7 стрелковых, 2 кавалерийские, 2 танковые и механизированная дивизии и 2' укрепленных района. Во втором эшелоне округа оставались 150-я стрелковая дивизия и дивизии 7-го стрелкового корпуса (на третий день войны этот корпус был передан в состав Юго-Западного фронта).
Когда командующему ВВС округа было предложено к рассвету рассредоточить авиацию по оперативным аэродромам, он высказал возражения, мотивируя их тем, что при посадке на оперативные аэродромы будет повреждено много самолетов. Только после отдачи письменного приказания командующий ВВС приступил к его исполнению.
Примерно во втором часу ночи 22 июня дежурный по узлу связи штаба доложил, что меня вызывает оперативный дежурный Генерального штаба. Произошел следующий разговор: "У аппарата ответственный дежурный Генштаба. Примите телеграмму особой важности и немедленно доложите ее Военному совету". Я ответил: "У аппарата генерал Захаров. Предупреждение понял. Прошу передавать". В телеграмме за подписью Наркома обороны С. К. Тимошенко и начальника Генерального штаба Г. К. Жукова военным советам приграничных округов и Наркому ВМФ сообщалось, что в течение 22-23.6.41 г. возможно нападение немцев в полосах Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов.
В телеграмме подчеркивалось, что нападение немцев может начаться с провокационных действий. Поэтому войскам ставилась задача не поддаваться ни на какие провокации, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно приказывалось: все войска привести в боевую готовность; в ночь на 22 июня скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе; перед рассветом 22 июня рассредоточить по полевым аэродромам и тщательно замаскировать всю авиацию; привести в полную боевую готовность противовоздушную оборону; подготовить к затемнению города и объекты. Округа предупреждались, чтобы никаких других мер без особого распоряжения не предпринимать.
В настоящее время известно, что эти указания военным советам приграничных округов были переданы по распоряжению Председателя Совета Народных Комиссаров СССР И. В. Сталина. Сделал он это не без основания. Учитывая незавершенность мероприятий по срочному усилению Вооруженных Сил, И. В. Сталин делал все для того, чтобы избежать преждевременного столкновения с немецко-фашистской армией, развернувшейся в полной боевой готовности у границ Советского Союза.
Получив директиву Народного комиссара обороны, я был очень взволнован, так как отданное мною приказание о выводе войск округа в районы прикрытия на государственную границу находилось в противоречии с полученными указаниями из Москвы. Тогда я решил передать от имени командующего войсками округа содержание приказа Народного комиссара обороны командирам корпусов для неуклонного исполнения и руководства, что и было немедленно сделано. Однако прежнее распоряжение не только о приведении войск округа в боевую готовность, но и о выводе их в выжидательные районы не отменялось. Более того, объявлялась боевая тревога во всех гарнизонах округа.
Беспокойство о том, как бы выходящие в районы прикрытия войска не поддались на возможную провокацию, не покидало меня. В 3 часа 45 минут 22 июня в комнату, где мы находились, вбежал дежурный по телеграфу и передал принятое из Одессы от заместителя начальника штаба округа по организационно-мобилизационной работе полковника А. М. Кашкина сообщение, в котором говорилось, что, по данным командира Одесской военно-морской базы контр-адмирала А. А. Жукова, неизвестная авиация в 3 часа 15 минут бомбила Очаков и Севастополь. Стало ясно - это война.
Не успели мы обсудить обстановку с начальниками отделов штаба и начальниками родов войск, как в 4 часа дежурный по узлу связи доложил, что к аппарату СТ-35 меня вызывает командир 14-го корпуса генерал Д. Г. Егоров. Передаю примерное содержание разговора: "У аппарата Егоров. Товарищ Захаров! В 3 часа 30 минут в районе Рени противник открыл артиллерийско-минометный и ружейный огонь и пытается форсировать реку. Части 25-й стрелковой дивизии{142} и заняли район прикрытия и ведут огонь. Нас..." (перерыв связи). Минут через пять-десять, когда аппарат начал работать, Егоров добавил, что авиация бомбит Болград и он, генерал Егоров, уезжает из города в штаб корпуса.
В это же время командир 35-го корпуса комбриг И. Ф. Дашичев доложил, что в районах Унгены и Скуляны противник ведет сильный артиллерийско-минометный огонь и пытается форсировать реку Прут. Части прикрытия заняли свои районы. Идет бой. Авиация врага бомбит Кишинев и кишиневский аэродром.
Вскоре последовал доклад начальника штаба 2-го кавалерийского корпуса полковника М. Д. Грецова о том, что в районе Леово противник, пытаясь форсировать Прут, ведет сильный огонь, по части прикрытия, занявшие свои районы, отражают атаки врага. От 48-го стрелкового корпуса поступило сообщение, что авиация противника бомбила Бельцы.
Около 5 часов утра авиация противника бомбила тираспольский аэродром. От бомбовых ударов взорвался склад боеприпасов. В здании штаба, где мы размещались, были выбиты стекла. Пришлось принимать меры к укрытию личного состава штаба.
На рассвете командующий ВВС округа генерал-майор авиации Ф. Г. Мичугин доложил, что основная часть подчиненной ему авиации перебазирована на оперативные аэродромы и выведена из-под ударов авиации противника, которые наносились по стационарным аэродромам с 3 часов 30 минут до 4 часов 30 минут 22 июня. На кишиневском аэродроме попали под удар семь самолетов СБ, три Р-зет и два У-2, потому что командир авиационной бригады А. С. Осипенко не успел выполнить указание о перебазировании самолетов на оперативный аэродром.
Так начались боевые действия на границе с Румынией. Авиация противника систематически бомбила стационарные аэродромы, так как продолжительное время не могла вскрыть оперативные. В первый день войны в воздушных боях авиация округа сбила более 20 вражеских самолетов. Наши потери были незначительными. Боевая подготовка советских летчиков оказалась более высокой, чем румынских.
22 июня в 9 часов в Тирасполь по железной дороге прибыли командующий войсками округа генерал-полковник Я. Т. Черевиченко и член Военного совета А. Ф. Колобяков.
Учитывая, что с развертыванием военных действий штаб 9-й армии, находясь в Тирасполе, не сможет обеспечить надежного управления войсками, было решено переместить его в Красную Горку (примерно 15-18 км северо-западное Тирасполя, на берегу Днестра, на одном из участков Тираспольского укрепленного района). В новый пункт, где заранее, на случай войны, был подготовлен узел связи, штаб армии переехал в ночь на 23 июня и находился там сравнительно долго. Лишь в июле в связи с тяжелой обстановкой, сложившейся на правом фланге 18-й армии, начала отводить свои войска и 9-я армия. Переместился в Березовку (100 км севернее Одессы) и ее штаб.
