"...Склонен оказывать сопротивление массовым политическим беспорядкам, потому что он заботится о главном - о глубинном опыте религиозного восприятия, глубочайших основах жизни; преходящие политические события не представляют для него интереса". Иоахим Вах

Вот на этом фоне - на фоне споров о конечном и бесконечном организация под названием "Комитет Вьетнамского Дня" пригласила Кизи выступить на массовом антивоенном митинге в Беркли, на территории Калифорнийского университета. Трудно сказать, что за блестящий ум додумался пригласить Кизи. Никто не смог выяснить этого и впоследствии. По крайней мере, несмотря на бесчисленные допросы, взаимные обвинения и всеобщую суматошную беготню, добиться признания не удалось ни от кого. Точная формулировка звучала так: "Кто, черт подери, позвал этого ублюдка?!" Сцепились все не на шутку. Вся беда Комитета Вьетнамского Дня была в том, что его члены знать ничего не желали, кроме той невообразимой политической шумихи, которую сами и подняли. Да и к чему им было что-то иное? С наблюдательного пункта, который они заняли осенью 1965 года, просматривалась практически вся страна. Беркли, Новые Левые, Движение за свободу слова. Марио Савио, Бунтующее Поколение, Студенческая Революция, в ходе которой студенты намеревались, как в Латинской Америке, захватить власть в университетах и раздуть хорошенький костер под отсыревшей прямой кишкой американской жизни - обо всем этом можно было прочесть в любом журнале. А если вы, мистер Джонс, во все это не верите, приходите и послушайте нас - ну, и так далее.

Как я уже сказал, кроме этого, они знать ничего не желали, да и знали бы - все равно толку было бы мало. А способа довести до сознания Комитета Вьетнамского Дня то, как смотрели на все их гулянки Кизи и Проказники, и вовсе не существовало. С п л о т и м с я н а б о р ь б у п р о т и в в о й н ы в о В ь е т н а м е - с космических высот, которых достигли Проказники, эта мелкая шарада гляделась довольно жалкой, ведь они даже не знали, с чего начать...

Как бы то ни было, Кизи был приглашен, тут-то и началась вся потеха. Участники марша стекались в Беркли из семидесяти одного города и двадцати восьми штатов, за точность этих цифр я, правда, не ручаюсь - во всяком случае, там собрались тысячи студентов и профессоров отовсюду. Планировалось целый день проводить диспуты-семинары, вдобавок рано утром начинался массовый митинг, куда с целью накалить страсти было призвано тридцать или сорок ораторов, после чего, в 7:30 вечера, то есть по достижении высшей степени нервного возбуждения, все должны были покинуть университетский городок Беркли и стройными рядами, примерно пятнадцать-двадцать тысяч человек, направиться в Окленд для совершения марша на оклендский армейский перевалочный пункт. С этого перевалочного пункта отправлялись во Вьетнам люди, провиант и боевая техника. Некую пикантность предстоящему событию придавало то, что незадолго до него была украдена готовая к отправке большая партия гелигнита, и каждому уже виделось, как взлетают на воздух в едином гелигнитовом взрыве Окленд, Беркли и Сан-Франциско вместе со всеми копами, борцами за мир, реакционерами, а может, и с неграми, невинными женщинами и детьми. Никто не имел ни малейшего понятия о том, какая из сторон похитила гелигнит, но это было только к лучшему.

Судя по всему, гелигнитовый психоз и вдохновил Кизи на эту проказу. Кизи, надо отдать ему должное, ни к какому делу не относился серьезно, если была возможность превратить его в космическую шутку. В данном случае фантазия Кизи состояла в том, чтобы совершить на этот массовый антивоенный митинг прикольное вооруженное нападение. В этой фантазии крылась подлинно вдохновенная идея. Автобус Проказники намеревались превратить в крепость на колесах с торчащими из окон орудиями, и все должны были нарядиться в военную форму. Кроме того, надо было раздобыть легковые машины и снарядить их таким же образом, а во главе колонны предполагалось пустить... Ангелов Ада, походным порядком, увешанных свастиками. С в а с т и к а м и. Это наверняка должно было посеять в толпе прикольную панику или, по крайней мере, подвергнуть всеобщее хладнокровие неслыханному испытанию.

Перво-наперво они выкрасили автобус в неяркий красный цвет, цвет высохшей крови. Эта кровавая мерзость была нанесена прямо на самое пестрое в истории светящееся произведение искусства. Но кому какое дело! И с к у с с т в о н е в е ч н о. Потом, поверх высохшей крови, они принялись изображать милитаристские символы: свастики, американских орлов, Железные кресты, кресты викингов, Красные кресты, серпы и молоты, черепа и кости все, что подходило под эту гнусную категорию. Естественно, той же ночью начался период осенних дождей, что лишь доказало правоту слов Вождя о том, что искусство не вечно. Вся краска расплылась, и роспись превратилась в конце концов в самое грязное месиво, какое только можно себе вообразить. Однако, на худой конец, годилось и это. На следующий день заявился Кишка со своей подружкой Феей. Кишка переживал своего рода переходный период, болтаясь между Ангелами и Проказниками. На нем была старая джинсовая курткабезрукавка, униформа Ангелов Ада, однако он содрал с нее знаки отличия, надписи и эмблемы с изображением черепа в шлеме, хотя и нетрудно было догадаться по светлым пятнам на джинсовке, где именно все это располагалось. Это была куртка Ангелов Ада в стиле "прощай, но не забывай". Как бы там ни было, Кишка изумил Проказников, изобразив на автобусе большого красивого американского орла, немного примитивного, но могучего. Этот здоровенный неуклюжий Божий ангел оказался весьма талантливым. Проказники были чертовски довольны. По их мнению, его талант проявился благодаря им. Кишка перебудоражил всех. На крыше автобуса они установили поворачивающуюся орудийную башню, оснастив ее двумя большими серыми пушками. Норман сделал из дерева и картона пулемет и выкрасил его в защитный цвет. Другие занимались тем, что сколачивали деревянные ружья одно нелепее другого. Швейная машинка Фэй работала безостановочно. Отовсюду съезжались Проказники - как внутренний круг, так и внешний. Ли Кворнстрём, из внешнего круга, явился с целой партией армейских знаков отличия: погон, нарукавных эмблем, нашивок, орденских планок, звезд, эполет. Кизи оснащал автобус магнитофонами, усилителями, наушниками и электрогитарами. Хейджен готовил к работе свою шестнадцатимиллиметровую кинокамеру и пленку. Из громкоговорителей. установленных через дорогу, над земляным обрывом, гудели и громыхали Боб Дилан. "Битлз", Джоан Баэз. Роланд Кёрк и Миссисипи Джон Хант. Потом вдруг приехал из Биг-Сура Аллен Гинзберг со своим спутником Питером Орловски и целой свитой индусов из Школы Честера А. Артура. Гинзберг всю ночь распевал мантры и бряцал бубенчиками и кастаньетами. Кэссади наглотался винта и с места в карьер принялся взвинчиваться, подергиваясь, дрыгая ногами и приплясывая, казалось, движется он в ритме строчащей длинный шов швейной машинки. Гинзберг же, судя по всему, монотонно распевал в ритме волосяной метелочки одного из джайнистов. Кэссади начал разрабатывать голосовые связки, все время увеличивая темп так, что, прибавь он еще немного к восходу солнца, и не миновать бы ему, как сказал старик Чарлз Форт, расщепления и мгновенного перехода в сущий абсолют. Причудливая компания повеселилась на славу.