И радость сгинувшей беды,
И мудрость божьего завета,
И память горя и вражды.
И снова будем жить в надежде,
Что правда победит обман,
Что как и прежде, как и прежде,
Наказан будет злой Аман.
Но есть у пьесы продолженье,
И не кончается сюжет...
За поколеньем поколенье
Ждем от судьбы своей ответ.
II
Эсфирь
Царь Артаксеркс ей муж,
Она ему жена,
Ну кто в происхожденье усомнится.
Но почему она
Эсфирью названа,
Хоть в паспорте - персидская царица?
А царь - он был царем,
Не ведал ни о чем
И не искал подвоха и обмана.
Не встал бы тот вопрос
Ни в шутку, ни всерьез,
Когда б не козни подлого Амана.
Но плачет твой народ,
А знать, пришел черед,
И стать самой собою ты посмей-ка.
Преодолев свой страх
И горечь на устах,
Скажи царю, скажи, что ты еврейка.
Столетия бегут,
И долог наш маршрут,
И мы открыты всем царям и людям.
Народ наш так похож
На многие, и все ж
О том, что мы - евреи, не забудем!
III
Лэхаим!
У евреев есть праздник, и каждой весной
Мы с любовью его отмечаем.
Вот тебе шалахмонес, и вместе со мной
Подними свой стаканчик. Лэхаим!
Так давай же споем, ведь у нас за столом
Все, кого мы друзьями считаем,
И сегодня вокруг каждый брат или друг.
Подними свой стаканчик. Лэхаим!
Чтобы наши враги, как и древний Аман,
Не смогли победить Мордехая,
Будь же нынче со всеми и весел, и пьян,
Подними свой стаканчик. Лэхаим!
Будь же верен друзьям, не сдавайся врагам,
Да минет тебя участь лихая.
Помогай тебе Бог, но и сам будь неплох,
Подними свой стаканчик. Лэхаим!
IV
Чего опять хотят Аманы (Так все ж, чего хотят Аманы)
Так неизменно всякий раз?
Чего от века неустанно
И странно требуют от нас?
Что исключительное видят?
Чему учить нас норовят?
И почему так ненавидят?
И в чем все каяться велят?
А мы в неведенье вздыхаем,
Растерянно плечами жмем
И чуда ждем от Мордехая,
И от царя защиты ждем.
И верим в избранность Эсфири,
Что нас в последний миг спасет...
Все повторимо в этом мире,
Как праздник Пурим каждый год.
***
Как глубоко мы ошибаемся,
Когда чужую учим роль,
Зачем мы с масками сживаемся,
Их снять потом - такая боль.
Ведь не находим, как ни мучимся,
Мы счастья на пути чужом,
На чьем-то опыте не учимся,
Лишь на своем, да на своем.
Но как посметь, победы празднуя
Над покоренною судьбой,
Сорвать с души одежды праздные
В попытке стать самим собой.
Мостов сожженных гаснет зарево,
И горек расставаний дым,
Зато весь мир увидим заново,
Пусть незнакомым, но своим.
Г А Л У Т
Опять с тобой мы виноваты,
И снова спрашивают с нас
За все, что сделали когда-то,
За все, что делаем сейчас.
За все, что выродили в муках
И что сумели сохранить,
Что будет жить и в наших внуках,
Коль суждено им в мире жить.
За все: за веру и безверье,
За вечный непокой ума
Тень нелюбви и недоверья,
И неприятья злая тьма.
Все не прощают нам пророчеств,
Ни краха, ни свершенья их,
Чужих имен и наших отчеств,
И всех апостолов святых.
И те, пред кем мы "виноваты",
Уж потому нас не простят,
Что наш народ, святой и клятый,
Лишь перед Богом виноват.
I
История свершила оборот
И вновь, как ничего и не бывало,
Исхоженной дорогою идет,
Опять все начинается сначала.
И вновь навет на вражеских устах,
И ставший нашей сутью за столетья,
Нас тяготит скорее стыд, чем страх
Сквозь горестные вздохи-междометья.
Ни слов опроверженья ни сыскать,
Ни страсти для достойного ответа.
Чего ж нам ждать, коль вновь смогли мы стать
Объектами бредового навета.
И понимаешь избранность свою,
Как знак отличья от живущих рядом,
Как участь жить у бездны на краю
Перед летящим в эту бездну стадом.
Они сорвутся следом за тобой,
Ты просто будешь в этой бездне первый.
Палач и жертва с общею судьбой
Единство, так щекочущее нервы.
Бегут за веком век, за годом год,
И не учась у прошлого нимало,
История свершила оборот,
Опять все начинается сначала.
II
Мне нет нужды твердить, что я - еврей,
И без того об этом всем известно,
И ждать не стоит у чужих дверей
Мне ни наград, ни откровений лестных.
Не нужно обольщаться или льстить
И этим добиваться благ не нужно,
Не нужно славословить и хулить
В едином хоре лживом и натужном.
Имею право быть самим собой,
Без чьей-либо награды и пощады,
Наедине с непраздничной судьбой,
Без глупого лакейского наряда.
Мне все равно, мне это ни к чему,
Оно мне вряд ли чем-нибудь поможет,
А потому лишь Богу одному...
Да и ему не все отдам я тоже.
Оставлю все же главное себе.
Сам - суд и исполнитель приговора.
Упьюсь и ядом в мстительной злобе,
И правотой горячечного спора.
Но убедившись в тщетности сует,
Не прокляну безжалостного мира,
А отыщу мучительный ответ,
На жизнь глядя с едкостью сатира.
Утешу душу гибелью врага
И все отдам, коль нужно будет, другу,
И новые познаю берега,
Судьбу погнав безжалостно по кругу.
Я буду верен участи своей,
Мне не пристало ею тяготиться.
И буду знать и помнить: я - еврей,
Чтоб знанием, как званием гордиться.
III
Я противоположный, я - "иври",
Я с берега далекого, иного,
Я беззащитен, вот он я, бери,
Во всех грехах вини меня ты снова.
Уж я и в том и в этом виноват,
Уж я и так, и эдак провинился.
Гони меня, гони меня назад,
Я явно задержался, загостился.
Пора домой, давно пора домой,
Припомним, что мы здесь всего лишь гости
И с поднятою гордо головой
Уйдем домой без горечи и злости.
Мы все поймем, ведь мы же не глупцы,
Поймем, что есть у времени граница.
"Жевали кислый виноград отцы,
А нам теперь оскомой сводит лица".
Пускай враги нам карами грозят,
Не просим ни пощады, ни прощенья.
Настало время для пути назад,
Дороги вверх, дороги возвращенья.
Притча
Когда-то давно все мы жили в Египте рабами
