***

"Есть! Вот они!! Я их вижу, они вытаскивают старика из воды! Сейчас я им!.. - восторженно кричал по радио командир флагмана палестинского флота Мухаммад. - Ты был прав. Минисубмарина, представляешь? Успели погрузиться. Теперь я их враз укокошу. Торпеда сама пойдет на гидравлический след от их винта, а потом на его шум. Им не уйти. Что слышишь?" - переключился он на внутреннюю связь.

"Ничего не слышу, командир, - сказал акустик. - Нету тут никакой лодки..." "У тебя все исправно?" "Конечно. Вчера я израильскую субмарину вдесятеро дальше услы-шал!" "Ничего не понимаю... Легли на дно? Вот так сразу? Щупай сонаром!!"

"Ну что, Махаммад? - горел "судья" - Где же твои хваленые возможности? Она только что промчалась у меня под килем. Ты чему учился в Балтийске? Девок рус-ских щупать или воевать?" "Как это промчалась? - похолодел лучший офицер, гор-дость нарождающегося палестинского флота. У нас установлен новейший акус-тический ловитель. Я слышу шум каждого из винтов твоих катеров. Компьютер по-казывает мне даже мощность ваших моторов, а ты мне врешь, что видел лодку, которая промчалась. Это какой же шум она должна создавать, ты хоть сообра..." "Вон она! - крикнул прямо в ухо командиру рулевой. - Выскочила, как дельфин..."

Действительно, из волн показалась и тут же исчезла в пучине странная конструкция с черными крыльями. За стеклом затененной кабины Мухаммад успел увидеть в мощ-ный бинокль подсвеченное приборным пультом лицо белокурой женщины в кресле рулевого. Рядом с ней прямо на Мухаммада смотрел Амирам.

Бергер, пронеслось в мозгу командира. Та самая... Нам конец... "Торпеда - твось! - заорал он. - Пли!!" Из палубного торпедного аппарата исправно плюхнулась в волны черная блестящая туша и понеслась черт знает куда. Это была точно такая же умная и быстроходная акустическая торпеда, что настигала охотника, но лодочка не имела гребного винта. А посему никакого бревна под водой за ней не было. Так что па-лестинская торпеда советского производства обескуражено повертела рылом, нюхая подводный мир, унюхала только бревно родного корабля и повернула за ним. Куда же еще, скажите на милость?

Но было поздно.Черные волны стали ярко-оранжевыми, отражая чудовищный взрыв. Вся флотилия немедленно опрокинулась. Из контуженных людей, оказавшихся за бортом в километре от берега Газы, не спасся ни один...

Дважды обманутая торпеда пронеслась под тем, что было флотилией и еще долго мчалась, матерясь сквозь зубы, неизвестно куда, пока не израсходовала запас хода и не затонула от нечего делать...

Израильские вертолеты, срочно вылетевшие на место видимого издалека взрыва, до-лго кружили над водой со своими прожекторами. Они обнаружили несколько плава-ющих вверх килем палестинских военных катеров и десятка два трупов. От морс-кого же охотника осталось абсолютно то же, что от сейнера у острова Мрым - клюм!

***

Многотысячная взбудораженная толпа на берегу, жадно ожидающая поимки дерзко-го беглеца, едва не избежавшего справедливого возмездия, в один голос вскрикнула, увидев белую вспышку на горизонте, напоминающую разряд молнии над морем. Че-рез несколько секунд, когда берега достиг грохот взрыва, этот крик перешел в сте-нания женщин, чьи мужья и сыновья были в этот момент к море. Плач достиг куль-минации, когда по радио передали сообщение израильских пилотов - ни одного жи-вого. А потом передали мнение миролюба, что это была такая же торпедная атака поселенцев, что и у острова Мрым. Это немедленно породило слух, что сейчас будет торпедный удар неслыханной мощности по берегу. Началась паника, давка, пробки на дорогах. Захваченное недавно поселение Амирама опустело первым. Потом бросился в бега весь город Газа. Собственный опыт ничто против искусной пропа-ганды. Ни один из бежавших и мысли не допускал, что евреи способны скорее на самооборону, чем на возмездие, что без похищения Амирама и угрозе его жизни прекрасный морской охотник не вызвал бы у нас никаких отрицательных эмоций, а азартные преследователи нашего старикана вообще сами себя утопили своими же убеждениями, следуя логике нашего, умнющего и честнющего миролюбища евре-йской совести прогрессивного человечества, на нашу голову!

***

Поскольку в результате всех этих безобразий столь же суровый, сколь и справедлив-ый приговор палестинского народного суда, к искреннему огорчению друзей этого народа во всем мире, явно откладывался, подсудимый громко храпел в своем кресле, вздрагивая во сне. Таня тоже стала отчаянно зевать. Я сменил ее у пульта управления полетом.

"Если эта история когда-нибудь станет достоянием гласности, улыбнулась она, - я войду в книгу рекордов. Ни одна женщина не положила столько террористов."

"Но только дело в том, что в Портсмут, - пропел я, - мы не вернемся никогда. Спи. нам еще пилить и пилить..."

А я, поставив лодочку на автопилот, привычно окунулся в мир моих любимых благо-родных корсаров и их гостей.

В роскошной капитанской каюте ветер колебал занавески больших кормовых окон. Разрезая ровные волны, фрегат на всех парусах шел к Подветренным островам. Здесь тоже не было шума винтов, а кильватерная струя за его кормой голубела, сливаясь вдали с густой синевой океана. Умная советская торпеда ни в жизнь не унюхала бы "Арабеллу"!

Негр-слуга в белой куртке подал обедающим очередную бутылку золотистого канар-ского вина, в дополнение к рому, сахару и лимонам. "Я полагаю, сильно волнуясь, сказала Арабелла, - что миледи Бергер и мистер Зиновий Мрым поступили пра-вильно, утопив вражеский корабль. Шло морское сражение, в котором побеждает более решительный и искусный. Я не могу понять, почему им следовало уйти с поля боя." "Потому, - лорд Джулиан Уэйд нервно теребил локоны своего парика, - что миледи достоверно знала о своем абсолютном преимуществе перед врагом. Она знала, что ее корабль неуязвим для врага и что ей можно не опасаться ответного уда-ра. Это то же самое, что расстрелять испанский галион из всех пушек "Арабеллы", хорошо видя, что он безоружный. По-моему, они совершили подлый поступок, достойный пиратов самого низкого пошиба, а не друзей капитана Блада!" "Весьма сожалею, милорд, - слегка поклонился в его сторону капитан, - но я склонен согласиться с бывшей мисс Бишоп, которая оказала мне честь стать миссис Блад. У арабского капитана были недвусмысленные намерения беспощадно потопить еврей-ский корабль, которым командовала миледи. И он сделал все возможное, чтобы осу-ществить свой план. Его люди по нерасторопности, а не из милосердия не рас-стреляли лодочку, когда миледи поднимала на борт Амирама. Они беспощадно открыли ураганный огонь изо всей располагаемой артиллерии, достоверно зная, что ей в этот момент ответить нечем. Да, этот огонь не причинил вреда ее кораблю она успела увести его под воду. Но это скорее свидетельство ее искусства, чем благородства ее врага. В морском бою каждый действует как умеет. А потом... На войне каждый воюет располагаемым оружием для уничтожения противника. Если тот, навязывая смертельное сражение, понятия не имеет о боевых возможностях того, на кого он напал, это вовсе не основание щадить его во время боя." "Палестинский командир проявил невежество? - пожал плечами шкипер Питт. - Я не согласен. Ни один израильский, британский, испанский или любой иной корабль в той же ситуации не справился бы с кораблем миледи. Только, насколько я понимаю, она сама никогда не применила бы свое грозное оружие против любого из этих кораблей потому, что только арабов, и не без более чем веских на то оснований, считала своими врагами." "Именно поэтому, - кивнул Блад, - я и считаю, что в этой ситуации бой велся на равных. Ваша светлость забывает о немаловажном обсто-ятельстве. Миледи была на месте сражения с целью спасения человеческой жизни, а ее враг преследовал противоположные цели!" "А арабы с катеров?" "Они понесли такое же заслуженное наказание, как головорезы дона Диего де Эспиноза-и-Вальдеса после успешной резни на острове Барбадос!" "Прежде всего за то, что они арабы? - лорд Джулиан воздел над столом руки в кружевных манжетах. - Как любой испанский корабль на вашем пути?" "И поэтому тоже, коль скоро идет война. Но в данном случае миледи, к тому же, достоверно знала, что те, кто послал капитана Мухаммада в бой, приговорили к смерти ограбленного ими же и заведомо невино-вного старого фермера!.. А вся флотилия катеров просто устроила азартную охоту за ним. Я бы на месте миледи поступил точно так же."