Мало того, этот шпион у тебя, падла, под носом, постоянно записывал на диктофон все свои беседы с этим наивным дураком-Дубовиком и с твоим же старым пердуном-Пухиным. И со всеми смежниками из ВВС. Теперь у него ВС?, понимаешь, куратор ты сраный, всг, что надо для производства махолгта в Америке и Англии против нас. А уж они-то развернутся немедленно..." "Но, товарищ полковник, Владимир Кузьмич... Они же не могли улететь из коммуналки с калекой за границу!

Они еще где-то в Ленинграде. Мы их возьмгм... Позвольте мне мемедленно сделать обыск у секретарши! Они же явно вместе работали!" "Молись, капитан Глушков, молись, дорогой Иван Павлович, за нас обоих... Привести капитана в порядок.

Включайся, Глушков, и не обижайся... не поймаем, оба будем похожи на твоего Егора! Общая тревога! - крикнул Доренко в селектор. - Ситуация "Воздух!!" Всем службам Советского Союза... Только чует мог сердце, что не зря этот последний свободный советский еврей появился у нас так нагло... Не возьмгм мы их никого!..

Не только девочку свою ты за загар не пощупаешь, а нас с тобой обоих долго будут с нашей кровью смешивать... Ой долго, капитан. Смерть нам будет райским удовольствием!.."

***

"Ну, я в консульство за вашими израильскими паспортами", - распоряжался Фридман в почти неузнаваемой комнате Егора, где сначала в Ленинграде, потом в Санкт-Петербурге всю свою жизнь прожила ошеломлгнная их внезапным появлением одинокая еврейка. Брошенная удравшими три года назад в Америку сыновьями, жалкая Фаина Моисеевна доживала свой век, практически голодая. "Никого не впускайте, - сказал ей Фридман. - Ни в квартиру, ни в комнату. Я скоро вернусь. Вот тут деньги. Их вам должно хватить надолго." "Бог вас послал, - плакала старушка, лихорадочно пересчитывая стодолларовые купюры. - Мне этого... до конца жизни...

и на похороны... А пускать? Посудите сами, кого же я могу пустить, товарищ...

господин Фридман? - Фаина Моисеевна разводила руки, поднимая брови и тряся седыми кудряшками. К ужасу беглецов, они щерила в жуткой улыбке рот с единственный гнилой зуб. - Я тут опять, как в 1942, одна осталась во всей квартире. Остальные кто умерли, кто съехал куда-то... Ко мне уже полгода никто не ходит... Но вы, Арон Хаймович, всг-таки побыстрее... А то пронюхает КГБ..." "Господи, - ахнула Галя. - И тут... Куда же мы сбежали?" "Тут ФСБ, - успокоил их Фридман. - А эта служба сегодня до безобразия похожа на нашу милую хозяйку... Один зуб от МГБ остался. Не бойтесь. В крайнем случае, я им хорошо заплачу. Сами вывезут за любую границу. С любыми микроплгнками."

"Боря, - зашептала Галя, когда старая еврейка вышла запереть двери на замки, засовы и цепочку. - Откуда могут быть на земле такие пенсионеры?.. Нашим же всг бесплатно! Как можно, Господи, оставить голодать пенсионера? Это же безнравственно. Ведь это же они создали абсолютно всг, чем мы пользуемся. Поэтому им обычно создаются наилучшие условия жизни, всякие там санатории, пансионаты, лечебницы, сиделки... А тут..." "Ты не в Чикаго, моя дорогая, - засмеялся Борис. - Вернее, именно в Чикаго, но не в его богатой части. А по всем вопросам недостатков капитализма не ко мне, а к товарищу диссиденту... Это по его части - борьба с коммунизмом. Боюсь, нам предстоит еще немало открытий вне плохого Советского Союза. То ли еще будет..." Егор напряженно смотрел на Бориса. "Если здесь действительно нет МГБ, - сказал он, - то всг остальное не существенно. Если нам действительно удастся сбежать из СССР, я вам расскажу, что именно ждало бы вас в коммунистическом раю, если бы не Фридман. Меня не просто пытали. Меня заставляли смотреть, как терзают других... В то числе, - он смертельно побледнел, - таких же молодых и красивых женщин, как вы, Галина Вадимовна..." "Но пытать годами нищетой и унижением пенсионеров..." У...Советская власть всг-таки не позволяла, - горячо включилась в разговор неслышно просочившаяся в комнату Фаина Моисеевна. - Я вас умоляю, до контрреволюции я на свою пенсию могла купить почти всг, что продавалось. И подарки, как блокаднице, на Первое и Девятое мая, на ..."

Фридман появился только вечером. Он прингс им документы, билеты до ТельАвива, деньги и одежду для каждого. Галя долго переодевалась с помощью старушки за ширмой, прыская от смеха. "Вы теперь - новые репатрианты. Почти граждане Израиля, - пояснил Арон. - Так что можете даже и погулять по городу." "Нет!! - замотали головами несчастные граждане первой в мире страны светлого коммунистического сегодня и завтра всего мира. - Как можно раньше подальше от этой земли, - добавил Борис, а Егор тут же судорожно закивал: - В любом измерении эта проклятая страна таит для нас смертельную опасность..." Он в свогм перекошенном кресле не сводил глаз с окна напротив, где двигались, естественно, незнакомые люди, граждане посткоммунистической России. "Мне надо вернуться, - вдруг сказал он Фридману. - На минуту..." - виновато добавил он в ответ на отчаянный взгляд Гали. Фридман внимательно посмотрел на искалеченного атлета и пожал плечами:

УНадо, значит надо... Не беспокойтесь, - добавил он, - если там засада, то я ей не завидую. Я хорошо вооружгн. Я не из СССР и даже не из этой.... как ег, Российской Федерации. Я из Соедингнных Штатов России." "Вы нас совсем запутали в ваших мирах, - улыбнулся Борис. - Но если в СШР нет и одного зуба МГБ, почему бы нам не депортироваться прямо туда?" "Тут уже мои личные проблемы, - замялся Фридман. - Я дал подписку не путешествовать самовольно по мирам. Но - просто не смог удержаться. Об этом узнали и намекнули, что закроют на это глаза, пока я в своих усилиях не буду касаться СШР. Не беспокойтесь. Посткоммунистическая Россия нам почти не опасна. Разве что гангстеры, с которыми я как-то уже имел здесь дело. Но оказалось, что и это крайне редкое явление. Если намеренно им не подставляться, как неосторожно поступили мы с князем... Я с тобой, Егор!Ф В комнате Егора было пусто. Он прокатил к шкафу, нашгл тайник с арбалетом, поднял бинокль на окно Гали и радостно вскрикнул: действительно, сам Глушков рылся в ег вещах, выбрасывая ненужное через плечо. Был он какой-то весь перекоргженный, лицо в пластырях. Могучими руками Егор взвгл пружину арбалета и тщательно прицелился в так и не застеклгнное окно, ожидая, когда палач повернгтся к нему спиной. Фридман держал наготове спираль страшное огнестрельное оружие его измерения. Выстрел арбалета был почти бесшумным. Стрела пересекла тгмный двор и влетела в девичью келью. Капитан Глушков резко прогнулся и позвериному закричал на весь гулкий затхлый ленинградский двор-колодец, отчаянно пытаясь вытащить застрявшую в позвоночнике стрелу. В дверь квартиры вломились сразу трое, прогрохотали по коридору и выломали запертую и опечатанную дверь этой зловеще-загадочной комнаты, из которой только что был сделан такой странный бесшумный выстрел и в которой непостижимым образом опять было пусто...

"Теперь мы двойники, товарищ капитан Глушков, мы похожи, наконец, рыдал от счастья Егор в свогм кресле. - Огромное вам спасибо, Арон... Век буду вас помнить..." Его друзья улыбались. Крохотная Фаина Моисеевна торопилась к Егору с валерьянкой и водой. Фридман по мобильному телефону вызывал такси.

***

"Господи, да у них такой же взгляд, как у наших мгбэшников, точно такой же...

Тут ничего не изменилось," - шептал Егор Гале, катившей кресло на правах еврейской жены больного русского мужа. Огромный самолгт "Эль-Аль" принял их в свог чрево вместе с новыми репатриантами, бегущими в Израиль из уже давным-давно демократической России. Наша компания на этом фоне почти не выделялась - все выглядели почти такими же перепуганными и обескураженными. После часа полгта в комфорте и вкуснейшего ужина, пассажиры "Боинга" несколько успокоились, кроме самого Фридмана, хорошо знакомого с непредсказуемостью родных израильтян. Но перевоспитанный некогда князем Мухиным генерал Бени Шайзер встретил Арона и его странную команду прямо у трапа, сразу успокоил, что Валерий и Майя уже в Израиле, усадил всех в просторный микроавтобус и привгз на свою виллу, какую и в кино не видели новые подопечные неугомонного Фридмана. Но тут Галю ждало очередное испытание: Майя со слезами бросилась на шею Борису. Как две капли воды похожий на Бориса Валерий, в свою очередь, довольно смело поцеловал в губы саму Галю, о чгм они оба разве что помышляли в свогм измерении. Генерал, между тем, торопил близнецов и Фридмана, оставив прочих на попечение своей милой супруги и дочерей. На иврите и англите, в равной мере неведомым гражданам надменной советской империи, израильтянки пытались объяснить, где тут ванна, где бассейн, что такое джакузи, как есть экзотические фрукты и где спальни для странных гостей.