Ясиновский, сияя на все стороны актгрской улыбкой, обедал с Галочкой. Уверенно и элегантно запивал бесплатный ресторанный обед невским пивом и косил сытым глазом на выставленные над столом загорелые шары в вырезе блузки. То и дело понижая голос, он наклонялся к шарам через стол, а красотка тотчас наклоняла их ему навстречу. Незаменимый специалист коммунистической державы, человек с безупречной славянской, польской кровью в жилах, породистый столичный учгный.
И вполне арийская женщина, чуть подпорченная тгмным цветом волос и глаз. За этой ослепительной парой был едва виден за своим столиком тоже вполне славянин, но всего лишь так называемый научный лимитчик Дубовик, который был временно впущен в северную столицу только за проявленные до того в Прибалтике одаргнность. Сейчас он нелепо воевал со шницелем и блестел очками, готовясь к новому бою в защиту правого дела, каким он считал создание махолгта для ускорения победы коммунизма во всгм мире. Как, впрочем, и двое в углу - энтузиасты технического прогресса своей родины, старомодный профессор и подпольный учгный, вчерашний мусорщик, да еще тайно проникший в столицу автономник...
***
В лаборатории Ясиновского шла обычная расслабленная после обеда трепотня, когда вошгл как всегда сияющий улыбкой элегантный начальник с неизменной спичкой между зубами. "Ну-с, как говорят французы, замочим следующего фраера, - резвился он. - Кстати, Виктор, что ты там наговорил Валерию, что тот сразу побежал к Петру Иванычу? Я ничего не понимаю, поясни, если ты в расположении."
Дубовик побледнел и сверкнул очками: "Д-дело в том, что на В-валерия Алексеевича упал со шкафа бюст М-монтескье." "Ага, - обрадовался умный Ясиновский. - Это утешает. Рад был бы с тобой согласиться. То есть ты полагаешь, что потрясение у нашего Папаши, по Куприну, ненадолго?" "Б-боюсь вас разочаровать, Владислав Николаевич, но вы л-лучше м-меня знаете, что Пгтр Иванович НИКОГДА не отменяет своих резолюций..." "А зачем, собственно, ег менять? Что в ней нового? Мы десять лет работаем над утверждгнной темой в обоих вариантах и работаем успешно..." "МЫ работаем. А ВЫ мешаете?" Ясиновский удручгнно всплеснул руками, любовно-покровительственно глядя на взъерошенного Дубовика: "Ну вот, опять ты ставишь какие-то нелепые акценты. Кому это на пользу? Давай попробуем спокойно разобраться..." "С-скоро д-десять лет работаем и всг это время п-пытаемя разобраться," - Дубовик задохнулся от гнева. Лицо его покрылось испариной. "Я готов разбираться еще десять лет, если это нужно для дела." "Для его торможения!"
УХорошо, ты полагаешь, что надо заказывать проект опытного образца по твоей схеме? Без опытной проверки узлов? Без теоретической базы? Без поддержки Министерства, наконец, которому резолюция Сакуна до фени, между прочим."
УПоложим, - тихо начал Пухин, - теоретическая база есть и довольно солидная. Мне, по моей наивности, кажется, что вы здесь, Владислав Николаевич, чуток передгргиваете." "Господи, да неужели вы считаете свои исследования солидной базой? Лев Андреевич, но ведь это просто смешно! Вам ли не знать цену всей этой макулатуры, которую мы выдагм в виде отчгтов дабл-доктора? Какое это имеет отношение к реальному махолгту, который должен летать, а не издаваться в виде очередных пухлых пухинских монографий?" "Ваше мнение..." "Основано на опыте многолетнего руководства вашей бурной деятельностью. В своих выкладках вы допускаете арифметические ошибки. Ваши расчгты и выводы не сходятся даже с даннами, полученными Дубовиком, низкий научно-технический уровень которого..." "Вот так!..." выдохнул Дубовик сокрушгнно. "Так вы нас проверьте и поправьте, невозмутимо сказал старик. - Иначе зачем вообще должность начальника лаборатории? Ведь ваш творческий вклад в проект вообще нулевой." ФДа поймите вы, товарищи, что мне некогда работать за вас! Вы же специалисты, вот и убедите меня в своей правоте..." Опять эта волынка, уныло думал Дубовик, глядя в вечно серое балтийское небо за огромным окном. Плевать ИМ на НАШУ резолюцию. ОНИ непобедимы. Как он самоуверен и самовлюблгн! Словно Драбин всг тот же.
Звонок телефона пробудил его от невесглых дум: "Безумно счастлив вас слышать, прекраснейшая Галина Вадимовна, - ворковал Ясиновский. Всенепременно.
Немедленно. Нас троих к Валерию," - добавил он, лучезарно улыбаясь Дубовику и Пухину. Борис молча протянул вошедшим директиву, оперативно составленную еще в столовой Пухиным и напечатанную Галей: "Обратите внимане на сроки и персональную ответвенность, - сухо сказал Борис, строго глядя в глаза Ясиновскому. - Все прочие работы отложить. В лаборатории ни о чгм более не спорить. Узнаю - лишу отпуска. Вопросы?" "Ма-аленький вопросик, позвольте? - вкрадчиво начал Ясиновский. - Насколько я понял, мы остановились на варианте Дубовика, а потому я позволю заметить, что для заказа проекта, изготовления и испытания опытного образца гидромахолгта необходимы такие мелочи, как , - голос его окреп и зазвенел: - обоснование двигательно-движительного комплекса, аэродинамические испытания в трубе, пневмоническая схема, которую разрабатывать в институте некому, включая наших недопонятых гениев, наконец, одобрения Министерства на поворот направления проекта... И всего этого у нас, к величайшему сожалению, нет..." - он сел и удручгнно развгл руками. Борис с изумлением заметил, что у Ясиновского даже выступили на глазах слгзы, которые он, стесняясь, смахнул кончиком выдернутого из нагрудного кармашка платком. "Позвольте," - взволнованно начал Пухин, тоже бледный, с пятнами на лице, но Борис властным, совершенно Драбинским жестом остановил его. Да уж не дурит ли он меня, - ошеломлгнно подумал Пухин, глядя на хорошо знакомого надутого и агрессивного Драбина на месте, где только что вроде бы сидел Борис. "За сроки и успех отвечаешь, Слава, ты лично.
Министерство факсом поздравило Сакуна с творческим подходом к инициативе снизу. Мы с директором поставили Министра в известность о доверии к начальнику лаборатории Ясиновскому в осуществлении проекта. Так что все твои ма-аленькие вопросики отныне для тебя бо-ольшой вопрос твоего соответствия должности, если не пребывания на свободе. Пойди и подумай. Спичку можешь выплюнуть: теперь тебе понадобятся самые крепкие сигареты, какие найдгшь в нашем буфете. А вы, товарищи, останьтесь." Ясиновскому почудилось, что за закрытой шустрой Галочкой дверью раздался дружный смех. Вернувшись в лабораторию, он дрожащими руками достал лист бумаги, непроизвольно театральным движением достал авторучку и калиграфически вывел: "ДокладнаяФ.
В кабинет директора его, как обычно, впустили без доклада. Сакун несколько минут грохотал по телефону, раздувая лицо на черепе, словно от ветра в затылок со всех сторон, потом остывал, положив на стол вытянутые огромные ладони. И только потом поднял буравчики измученных больных глаз на визитгра, снова наливаясь кровью. "Я вас слушшшаю," - прошипел он зловеще. Проклиная себя за так осуждаемые им в других поспешные действия, Владислав Николаевич протянул свой листик. Не читая, директор аккуратно сложил его вдвое, потом вчетверо, потом прижал тяжглой ладонью, словно таракана на столе, и брезгливо смахнул в урну.
УЧто-нибудь еще? - грозно спросил он. - Так вот. Я всю жизнь считал себя честным человеком. Честным! И ваше счастье, что Драбин настоял на вашей незаменимости в качестве руководителя проекта Дубовика. Иначе... Короче говоря, яхту я подарил школе юнг. Вас же, милейший, я видеть в этом кабинете далее не желаю. Никогда!!" - вдруг заорал он так, что Ясиновский с ужасом почувствовал, что в штаны изнутри брызнуло горячим. Не веря происходящему, особенно этой обширной луже на красном директорском ковре и оставляемому мокрому следу к пригмной, он зигзагом вылетел на ватных ногах в коридор. Нарушая грозный приказ того же Сакуна, он тотчас закурил прямо в коридоре директорского этажа, потом, не соображая, что творит, сунул рядом с торчащей изо рта сигаретой вторую, стал нервно, судорожно сгибаясь, чиркать зажигалкой, с возрастающим ужасом глядя на капли из брюк на палас. Больше всего на свете он всю свою жизно боялся выглядеть смешным, боялся позора...
