Блэки перевел взгляд на миссис Тернер. Он понимал, что та вовсе не пытается сознательно эксплуатировать Эмму – ведь в душе кухарка была отнюдь не злая женщина. Но то, что он услышал, ужаснуло его до глубины души. Подумать только, Эмму используют здесь, как рабочую лошадь! Этого Блэки просто не мог вынести.

– Сдается мне, для маленькой девчушки дел невпроворот, – заявил он с присущей ему непосредственностью.

Пораженная миссис Тернер, уставившись на него во все глаза, даже покраснела:

– Верно ты говоришь, парень, – согласилась она. – Но Полли больна, и я ничего не могу поделать. Из Лондона приезжают гости и все такое. Да, Эмма, – со смущенным видом повернулась она к дожидавшейся ее распоряжений девушке, – чуть не забыла. Надо будет еще обязательно приготовить гостевую комнату для миссис Уэйнрайт.

Эмма повернулась к кухарке, которая все еще продолжала внимательно изучать скомканный листок.

– Значит, мне можно сейчас идти наверх, да? – спросила она.

На самом деле Эмма была далеко не глупа и прекрасно понимала, что перечень ее дел слишком длинный, хотя открыто выражать свой протест она и не решалась. Единственное, что можно было сделать, так это поскорее начать, чтобы управиться хотя бы к ужину.

– Через минутку, милочка. Дай мне сперва закончить это меню, – проговорила она, пытаясь собрать все внимание, чтобы наконец-то разделаться с запиской. – Может, я сумею все-таки справиться с завтраком сама. – Прищурившись, она снова углубилась в чтение. – Давай-ка сообразим. Яичница и бекон для господина Эдвина. Почки, бекон, сосиски и жареная картошка для господина Джеральда. Копченая сельдь для сквайра. Чай, тосты, свежие булочки, масло, джем, мармелад. Вот вроде бы и все. По-моему, достаточно! – Энергично встряхнув головой, она проворчала, набычив короткую толстую шею. – Не понимаю, почему в этой семье не могут все есть одно и то же? – И после небольшой паузы, сказала: – Похоже, милая, с завтраком я справлюсь и без тебя. А ленч сегодня самый обычный: холодная ветчина, соус „мадера”, картофельное пюре и яблочный пирог со сладким кремом.

Она перевернула листок, чтобы посмотреть, нет ли чего-нибудь и на обороте, и хмыкнула себе под нос.

– С обедом, правда, тебе все же придется, наверно, мне немного подсобить, девочка. Мергатройд тут такого понаписал... Н-да! Куриный бульон, седло барашка да еще с каперсовым соусом, печеный картофель, цветная капуста с сырным соусом. Бисквит с ромом и взбитыми сливками. Уэнслидейлский сыр с бисквитами. И гренки с сыром по-валлийски. – Заморгав, она уставилась в бумажку. – Да-да, гренки с сыром по-валлийски для господина Джеральда! – Повторила кухарка, как бы не веря собственным глазам. – Как будто он их и так целый день не лопает! Прямо поросенок маленький, этот наш господин Джеральд! Самое страшное на свете, скажу я вам, дети мои, это жадность! – Громко объявила она, обращаясь сразу ко всей кухне и со злостью запихивая листок обратно в карман. – Ну все, милочка, можешь отправляться наверх, – обратилась она к Эмме. – Только не позабудь насчет панелей...

– Хорошо, миссис Тернер, – ответила девушка ровным голосом, ничем не выдавая истинных чувств. – Увидимся позже, Блэки! – Улыбнулась она своему новому знакомцу.

– Конечно, крошка! – Улыбнулся в ответ тот. – Я же тут несколько дней пробуду, не меньше.

– Никак не меньше! – воскликнула миссис Тернер. – Сквайр совсем дом запустил в последнее время. Особенно когда заболел наш Эдвин. С самого Рождества, считай. А хозяйка сейчас совсем слаба стала... Хорошо хоть миссис Уэйнрайт приезжает. С ней всегда дела идут веселей. Да, хозяйка у нас совсем слаба стала... – Повторила она, но не докончила фразу, услышав шум сверху.

Блэки и Эмма невольно проследили за направлением ее взгляда в сторону двери на самом верху лестницы. Она была открыта, и по ступеням к ним спускался какой-то человек. „Дворецкий", – решил про себя ирландец.

Высокий, костлявый, с худым, прорезанным резкими складками лицом, Мергатройд действительно обладал на редкость отталкивающей внешностью. Маленькие, близко посаженные, белесые глазки дворецкого казались почти бесцветными, спрятанные в глубоких глазницах. К тому же эти поросячьи глазки казались еще меньше из-за нависших кустистых бровей, сросшихся на переносице и протянувшихся через весь лоб щетинистой полосой траурно-черного цвета. Черные брюки, белая рубашка в черную полоску со стоячим воротником и сюртук зеленого сукна довершали его портрет. Рукава были закатаны, обнажая длинные неуклюжие руки в узлах голубоватых вен.

Выражение лица дворецкого было мрачным, в глазах тлел недобрый огонек.

– Что это тут? Что это тут? – закричал он неожиданно тонким голосом, остановившись на нижней ступеньке лестницы. – Понятно, почему сегодня все идет со скрипом. Болтаете тут, как стая сорок! А кухарка, я вижу, проявляет пренебрежение к своим прямым служебным обязанностям, – произнес он напыщенным тоном. – А что до нашей служанки, то эта маленькая лентяйка уже полчаса как должна была бы находиться наверху и прибираться в комнатах. Мы тут со сквайром не занимаемся благотворительностью, зарубите это себе на носу! Ей и так платят больше, чем она стоит, а она еще, оказывается, и опаздывает на работу, как я вижу! Слишком щедр наш сквайр, слишком щедр. Это что ж, получать три шиллинга в неделю за бездельничанье?

Он сердито нахмурился, взглянув в Эммину сторону, бедняжка так и замерла возле кладовки с корзиной в руках.

– Ну, чего ты там болтаешься без дела? Марш наверх! – огрызнулся Мергатройд.

Молча кивнув, Эмма стала подниматься по лестнице со своей ношей. Обходя дворецкого, она споткнулась и выронила из корзины совок и еще несколько вещей, и среди них графитовый порошок, жестянка с которым покатилась по полу, так, что часть порошка оказалась рассыпанной прямо у ног Мергатройда. Замирая от ужаса, Эмма стала сметать его в кучку. Развернувшись, дворецкий со всей силы ударил тыльной стороной ладони по склоненной перед ним голове.

– Ты, дура ненормальная! – завопил он визгливо. – Что, не можешь, чтоб все было как положено? Посмотри, как ты весь пол тут извазюкала!

От неожиданного и резкого удара Эмма покачнулась и чуть не упала, выпустив из рук совок и щетку для чистки ковров, которые она успела подобрать с пола.

Блэки в ужасе вскочил со стула. Его душил гнев. Сжав свои огромные кулаки, он двинулся к дворецкому, готовый на все. „Я его убью! Убью! – вертелось у него в голове. – Ублюдок чертов!”

Кухарка, в этот момент оказавшаяся рядом с ирландцем, тихо просипела:

– Не лезь не в свое дело, парень, слышишь? Предоставь его мне! – И она предостерегающе мотнула головой, тихонько оттеснив Блэки в сторону.

Перед дворецким миссис Тернер предстала разъяренная, как боевой петух: лицо, багровое от гнева, глаза, метавшие молнии. Подняв свой маленький кулачок, она в ярости потрясла им перед носом Мергатройда.

– Ах ты, грязная свинья! – гневно закричала кухарка. – У нее случайно так получилось! Как тебе не стыдно! Обижать бедную девочку, как будто она это нарочно сделала. – Она сверкнула на него глазами. – Увижу еще раз, что ты до нее дотронешься хоть пальцем, пеняй на себя! Я не к сквайру пойду, обещаю тебе, а к Эмминому родному отцу. Сам знаешь, что с тобой сделает Большой Джек, если узнает о твоих безобразиях. Котлету он из тебя сделает! Это уж точно.

Мергатройд злобно поглядел на миссис Тернер, но ничего ей не ответил. Блэки, глядевший на лицо дворецкого с зоркостью ястреба, заметил, однако, как лицо дворецкого передернулось от страха. „Да он трус! Жалкий трус! – промелькнуло у него в голове. – Презренный негодяй. Раздулся, как индюк!”

Кухарка с отвращением отвернулась от Мергатройда и подошла к Эмме, стоявшей на коленях и аккуратно собиравшей в корзину все, что оттуда выпало.

– Как ты, девочка? – участливо спросила она.

Эмма подняла голову и медленно кивнула. Ее лицо казалось вырезанным из мрамора – во всяком случае оно было столь же неподвижно. Вся ее жизнь сосредоточилась только в одних глазах, ставших теперь совсем малахитовыми. И глаза эти пылали ненавистью к Мергатройду.