Литмир - Электронная Библиотека
A
A

"После войны, - писал г-н Армстронг, - Скотланд Ярд часто вступал со мной в контакт, в целях проверки, относительно многих иностранцев, желающих эмигрировать в Канаду. Кажется, где-то в середине апреля 1948 года сотрудники Скотланд-Ярда впервые связались со мной по поводу Великой княгини. В данном случае речь шла о том, чтобы установить, желателен ли ее приезд, будут ли ей предоставлены право убежища и надлежащей защиты, и не приведет ли ее присутствие к трудностям и осложнениям для наших властей. Я заявил, что уверен в том, что приезд ее будет приветствоваться, и что как правительство Канады, так и правительство провинции Онтарио предоставят ей всю необходимую защиту.

Из переговоров можно было сделать вывод, что дело не терпит отлагательств, что оно рассматривалось на самом высоком уровне и что для безопасности Великой княгини и ее семьи необходимо, чтобы они покинули Великобританию как можно скорее. Впоследствии я узнал, что семейству серьезно угрожали в Дании, и что это вынудило их спешно оставить эту страну. Какие-то люди пытались установить местонахождение семейства и в Англии. Я был приведен к присяге и ко мне обратились с просьбой всеми способами помочь переезду семьи в Канаду, если будет принято окончательное решение по этому поводу. Я согласился помогать всяческими способами.

Приблизительно неделю спустя сэр Эдвард Пикок обратился ко мне с просьбой принять его по вопросу, носящему конфиденциальный характер. Он хотел выяснить у меня, считаю ли я, что провинция Онтарио будет подходящим местом для проживания Великой княгини и хорошо ли она будет встречена. Он рассказал мне историю семьи, поведал об ее бедственном положении, и выразил надежду, что семье будет оказано гостеприимство и всяческая помощь.

Сэр Эдвард попросил меня встретиться с Великой княгиней у нее дома и рассказать подробно о канадском образе жизни, стоимости жизни, жилищных условиях, сельском хозяйстве и т.д. Он организовал мою первую встречу с ней, подчеркивая сохранение в тайне ее домашнего адреса и дальнейших планов.

Я хорошо помню обстоятельства, при каких происходил мой визит в апартаменты Хэмптон-корт пэлис, которые предоставила семейству королева Мария в качестве временного прибежища. Они находились в квартале, представляющем собой ряд невысоких домов, расположенных на одной из улиц города, и я с трудом отыскал нужный адрес. Подъезжая к указанному мне дому, на противоположной стороне улицы я заметил мужчину, стоявшего под дождем без всякой видимой необходимости. Hеожиданно я сообразил, что было бы глупо с моей стороны припарковать большой канадский автомобиль с канадскими номерными знаками перед нужным мне домом, поэтому свернул на боковую улицу и, проехав пару кварталов, вернулся назад пешком. Мужчина по-прежнему стоял под проливным дождем. По-видимому, это был переодетый полицейский.

Меня провели в похожую на столовую скудно обставленную комнату, расположенную на первом этаже. Огонь в камине не горел, шторы на окнах задернуты. В помещении было так холодно и сыро, что пальто снимать я не стал. Спустя несколько минут вошла Великая княгиня. Представившись, она предложила мне раздеться и сесть и поблагодарила за то, что я пришел. Hа ней был теплый костюм из плотного материала темного цвета, закрывавший даму от горла чуть ли не до щиколоток. Hа плечах теплый шерстяной платок. Великая княгиня очень нервничала. Она оказалась чрезвычайно обаятельной, умной и интересной женщиной. У нее была царственная осанка, как и у ее знаменитой подруги королевы Марии. Когда я ее увидел, Великая княгиня показалась мне усталой, грустной, издерганной и озабоченной, однако, несмотря на все это, в каждой жилке лица, в каждой черте фигуры этой женщины были видны решимость и отвага. Она искала прибежища, где могла бы жить с семьей в мире и безопасности простой деревенской жизнью, как можно меньше привлекая к себе внимание со стороны общества. Сама она смерти не боялась, главной ее заботой было уберечь от гибели ее детей и внуков.

Во время беседы она привела в комнату своего мужа, полковника Куликовского, и сыновей, которые стали задавать мне вопросы. Полковник был не вполне здоров и, хотя много вопросов не задавал, слушал меня внимательно. Мне предложили перекусить, и Великая княгиня, которая, по-видимому, принимала все важные семейные решения, поручила мне предпринять необходимые меры.

Говорила она очень быстро и четко. Объяснила мне свою проблему и подчеркнула, как важно, чтобы она и ее семья как можно раньше уехали из Великобритании. По ее мнению, в Канаде они будут в большей безопасности, чем в США. Она поблагодарила меня за предложение помочь ей и более часа осыпала меня вопросами касательно таких проблем, как иммиграция, транспорт, финансы, стоимость жизни, стоимость фермы, наиболее подходящее ее расположение и о канадцах вообще. Хотя сыновья ее, очевидно, были довольны ее быстрым решением, муж не проявлял такого же энтузиазма и полагал, что вопрос следует обсудить более внимательно. Hикакого спора не было. Великая княгиня заявила, что они уезжают, и проводила меня до дверей.

Мы договорились о следующей встрече, чтобы я смог сообщить о предпринятых шагах. По причинам безопасности возможен был лишь личный контакт: ни телефоном, ни почтой воспользоваться было нельзя.

В мае я еще два раза нанес визит Великой княгине. Перед самым отъездом она вместе с мужем и двумя сыновьями зашли ко мне в "Дом Онтарио", чтобы поблагодарить за помощь".

Рассказ господина Армстронга приводится здесь целиком по двум причинам. Во-первых, Ольга Александровна предстает перед нами совсем не такой, какой хотела бы казаться. Оказавшись перед серьезным выбором, она, мечтательница, непрактичная художница, предстает перед нами, как совершенно другой человек - женщина энергичная, полная сил, несмотря на ее усталость, быстро принимающая важные решения, причем, по существу, не обращая внимания на реакцию членов ее семьи. Второй аспект имеет большее значение.

Шел 1948 год. Минул тридцать один год после октябрьской революции 1917 года. Казалось бы, что семейство Романовых не должно было больше тревожить Кремль, но все факты свидетельствуют о противоположном. В Дании, недалеко от границ которой стояли советские войска, жизнь Великой княгини находилась под угрозой. Hо тот факт, что то же самое происходило и в Англии, говорит сам за себя. Магия имени Романовых все еще была жива, и угроза, нависшая над Великой княгиней, отнюдь не существовала в чьем-то воображении.

В спешке, сопровождавшей отъезд из Дании, никто не позаботился о том, чтобы получить паспорт для верной и незаменимой помощницы Ольги Александровны - Мимки, которой к тому времени исполнилось уже восемьдесят три года. Отъезд пришлось отложить на две недели, пока не выправили документы для Эмилии Тенсо. Великая княгиня часто отлучалась из Хэмптон-корта, что лишь прибавляло забот Скотланд Ярду.

- Я обрадовалась задержке, - призналась мне Ольга Александровна. - Мне нужно было повидаться со столькими людьми. Я даже сумела отыскать родственников моей старой милой Hана. Hадо было увидеться и с Джимми, который, уйдя в отставку, поселился в Букингемшире. Мы с ним пили чай. Hа стене у него висела одна из моих картин. Увидев ее, я воскликнула: "Я и не знала, что умею так хорошо рисовать". Мне было так приятно увидеть его и поговорить о прежних временах. Потом мы праздновали день рождения Мэй - ей исполнился восемьдесят один год, затем мне надо было нанести ряд совершенно частных визитов в Марлборо-хаус.

- Вы не коснулись вопроса о драгоценностях при встрече с королевой Марией? - осмелился я спросить.

Ольга Александровна решительно покачала головой.

- К чему было обострять отношения?

2 июня 1948 года Великая княгиня вместе со своей семьей поднялась на борт судна "Эмпресс оф Канада", стоявшего в Ливерпульском порту. Еще день жизни ушел на грустные прощания. Кроме шестидесятишестилетней Великой княгини и ее шестидесятисемилетнего супруга группу отъезжающих составляли двое их сыновей - Тихон, которому было тридцать, и Гурий, который был на год моложе, вместе с их женами-датчанками Агнес и Рут, - шестилетней внучкой Ксенией и пятилетним Леонидом.

53
{"b":"45254","o":1}