Алимджан стоял со своим веником и смотрел им вслед. Ему было очень грустно, даже слёзы выступили. Он вернулся во двор и забросил веник в угол. И пошёл есть рисовую кашу, которую мама сварила рано утром. Вкусная была каша, с урюком и с изюмом.
БЕЛОЕ ЗОЛОТО
Сидеть дома одному, конечно, неинтересно. Алимджан запер калитку на щеколду и пошёл в Дом пионеров. Он ещё не пионер, но там и маленьких пускают.
В Доме пионеров старших ребят не было, они все ушли собирать хлопок. А младшие школьники были на занятиях. Только маленькие ребятишки, такие, как Алимджан, работали в саду. Они вместе с учительницей сгребали граблями жёлтые листья, убирали сад.
Алимджан тоже взял грабли. Сухие листья шуршали под граблями, весь сад шуршал. И так это интересно было, будто свёртывалось жёлтое одеяло, а под ним оказывалось другое, зелёное. Там после скошенной начала расти новая трава.
Потом ребята кормили птиц в живом уголке. Алимджан кормил кекликов. Он их очень любил. Кеклики клевали корм и поглядывали на Алимджана. А когда наелись досыта, то стали петь. Такие милые птицы!
- А теперь, дети, бегите домой обедать, - сказала учительница, - уже пора!
Алимджан и не заметил, как время прошло. Он побежал домой. И как вошёл во двор, так услышал, что за глиняной стеной у соседей кто-то громко плачет.
- Ой, бедный мой, ой, жеребёночек ты мой!
"Это Алибекова бабушка плачет, - догадался Алимджан. - А почему?"
Как только Алимджан вошёл во двор, Лали закричала:
- Вот он! Тоже где-то бегал!
- Ты где был? - строго спросил отец.
- В Доме пионеров был, - ответил Алимджан. - Мне мама не велела далеко ходить. А ведь Дом пионеров близко.
- Ты меня послушался, Алимджан, и хорошо, - ласково сказала мама. - А вот Алибек всё-таки побежал на канал.
- А почему его бабушка плачет?
- Потому что Алибеку от отца досталось. А бабушке его жалко, вот и плачет. Ох, от этого Алибека родным одно горе!
Алимджан задумался. Он вспомнил, как обидно ему было утром: товарищи на канал пошли, а он как телёнок, на верёвке привязанный. Думал - пойду завтра. Но теперь, пожалуй, и завтра не пойдёт. Хорошо, что ли, если от тебя родным - одно горе?
Алимджан вздохнул и направился к столу. Но Лали сразу подстерегла:
- А руки?
Алимджан потёр ладони о штаны и показал руки маме.
- Смотри, совсем чистые!
- Нет, сынок, - сказала мама, - всё равно мыть надо. Обязательно, как садишься есть, руки мыть надо.
Алимджан пошёл к крану. А кран стоял среди двора. Алимджан вымыл руки, потом зажал струю, вода поднялась вверх и рассыпалась кругом радугой. И всем досталось дождика: и отцу, и маме, и Лали. Все сразу закричали:
- Эй! Что делаешь? Ни шагу без баловства!
После обеда Алимджан сказал маме:
- Мама, а вы опять в поле уйдёте?
- Опять уйду, сынок.
- А не ходите сегодня. Каждый день всё хлопок да хлопок.
- Не пошла бы, да надо.
- "Надо, надо"! Слово-то какое-то надоедное!
Мама засмеялась.
- Нет, слово очень хорошее. Оно большие дела делает. Без этого слова, пожалуй, и вся жизнь остановилась бы.
Алимджан вышел на улицу, где отец наливал воды в радиатор своей машины.
- Папа, ну хоть раз возьмите меня с собой на машине!
- Эх, Алимджан, - сказал отец, - ты же ещё маленький, а поездки у меня дальние. Устанешь, беда мне будет с тобою!
Тут Алимджан не выдержал - заревел. Да так громко, что Лали выскочила на улицу.
- Ревёт, как ишак, - сказала она, - людей пугает!
Маме стало жалко Алимджана.
- Ладно, сынок, пойдём с нами хлопок собирать, глядишь, килограмма два наберёшь.
- Десять наберу! - крикнул Алимджан. - Давай фартук!
Но фартуки, в которые собирают хлопок, очень большие. Поэтому мама вместо фартука подвязала ему свой старый зелёный платок.
- Вот сюда, в платок, и будешь класть хлопок!
Только вышли за калитку - появился Юсуф.
- Алимджан, ты куда?
- Хлопок собирать, - ответил Алимджан.
И даже не взглянул на Юсуфа - так он важничал.
- И я с тобой, Алимджан!
- Иди, иди, Юсуф, - сказала мама, - хлопка всем хватит.
Хлопковая плантация раскинулась по всей долине. Коричневые кустики стояли тесно друг к другу. И на всех кустиках, будто искорки, белели комочки хлопка. Среди хлопковых кустиков, как цветы, цвели яркие платья, красные, оранжевые, жёлтые - собирать хлопок пришли всем колхозом. Мама тоже была нарядная: в розовом платье и в зелёной безрукавке. А у Лали платье было малиновое и лиловая тюбетейка.
Алимджан и Юсуф клали хлопок в платок. Но дело у них плохо двигалось. Хлопковые коробочки на кустиках маленькие, а в коробочке комочек белого хлопка ещё меньше. Да и не скоро эти белые комочки соберёшь с куста, ветки цепляются, мешают. У мамы руки проворные, раз-раз - и кустик стоит пустой. И Лали от неё не отстаёт. А вот Алимджан торопится, сердится, а всё догнать их не может. Руки у него очень скоро устали. Собираешь, собираешь, а в зелёном платке всё никакой тяжести. И одного килограмма не соберёшь никак, а он хотел десять!
Юсуф на восьмом кустике остановился. Он положил в платок последнюю горсть белого пуха и сказал:
- Домой пойду.
И пошёл с плантации.
Но Алимджан терпел. Солнце припекало голову, руки стали совсем вялыми. А тяжести в платке всё не прибавлялось. Мама посмотрела на него и сказала:
- Иди и ты, сынок. Спасибо за подмогу.
Алимджан обрадовался. Но виду не показал.
- Я ещё мало набрал. Я ещё могу.
- Ничего, на твою долю хватит. Вот будем сдавать хлопок стране, ты скажешь: "Моё белое золото тоже здесь есть!" А теперь иди.
Ну что ж, после такого разговора можно и уйти. И ноги Алимджана сами собой помчали его с плантации.
День в кишлаке катится, как камушек с горы. Не увидишь, как и прокатится. Вот уж и солнце село. И люди с плантации идут. И ночь подступила.
Когда легли спать, взошла большая жёлтая луна. Алимджан, прижавшись к маминой руке, смотрел на луну.
- Мама, - спросил он, - а как это люди могли туда залететь - на луну? И как это по луне тележка каталась? Ведь луна-то маленькая, с арбуз.
- Луна не маленькая, она большая, - ответила мама сквозь сон, - а про тележку спроси у отца, он лучше знает.
Луна тихо шла по небу, пробиралась среди крупных осенних звёзд. Осветила горы, осветила и деревья, которые стоят там, далеко-далеко, на самом гребне...
