Наконец высохли дороги. Король Неэр отошел от стен Даргорода. На освобожденных землях началась пахота. Весна выдалась тяжелой и скудной: из запасов прошлого года часть дали в помощь Звониграду, часть – королю Неэру, чтобы варды согласились на перемирие. Простонародье понимало желание своего князя купить мир. Лучше уж потерпеть и подтянуть пояса, чем воевать в короткие дни пахоты и сева. «Войны не будет, – обещал Яромир. – Я поведу дружину к Небесным Вратам, а на земле больше не станем лить кровь».

В Даргород приехала хозяйка Кейли. Она привезла Шалого, Мышонка и маленького Креса, который скучал по матери. Поселившись в своей прежней пристройке, Кейли снова собрала семью. Правда, Элст и Нейви жили в дружинном доме, Лени – с целительницей Ликсеной при больнице. Но с возвращением Кейли и Мышонка они вновь почувствовали, что все в сборе. Дружинники-даргородцы, у которых были матери или жены, получали довольствие на семью, а не ели из общего котла. Так что дети Кейли обедали и ужинали вместе, а иной раз приводили к столу и сослуживцев, которых некому было побаловать домашней стряпней.

Хозяйка снова пригрела Девонну. Та редко ходила в больницу: она дома готовила отвары, мази и зелья. Кейли, как и прежде, взялась помогать молодой женщине по хозяйству. Яромир с дружиной в это время работал на восстановлении крепостных стен. Ополчение разошлось по родным деревням – пахать.

Приходя домой, Яромир заставал жену и сына, чувствовал запах отваров и трав и запах разогретого кушанья, которое приносила заботливая хозяйка Кейли. Перемирие перед походом было похоже на обыкновенный мир. Девонна иногда мечтала:

– После войны будем жить в своем доме. У нас будет много детей. Я буду украшать дом: сотку и везде развешу красивые полотна.

– Да, – подтвердил Яромир. – И по-прежнему будешь лечить больных и составлять зелья. А кем буду я? – Он задумался и вздохнул. – Ведь я ничему не научился за жизнь. Ни ремесла, ни науки, ни своего дела у меня нет. Служил в княжеской дружине, бродяжничал, был поденщиком…

Девонна сама понимала, что та жизнь, которую они вели когда-то в заброшенном храме, подходила только для изгнанников в ожидании Конца либо для небожителей, которым не надо изменять мир, а только украшать его, себя и свою жизнь. Она уже знала людей и понимала, что человеку нужно в мире дело и что он не может жить, не давая ничего другим людям и не беря ничего от них.

Небожительница знала историю Обитаемого мира. Бывало так, что во время восстаний или войн появлялся какой-нибудь человек, которому верили и за которым шли остальные. Он становился знаменем, на него смотрели как на залог победы, как на живую реликвию; такой человек был чем-то вроде Малого Гриборкена в племени великанов. Но когда заканчивалась война и побеждала та или иная сторона, этот живой залог победы становился ненужным. Он мог погибнуть, а если оставался в живых, то доживал жизнь либо в почетном бездействии, либо в забвении.

– Какое ремесло тебе по душе? – спрашивала Девонна.

– Я ведь раньше учился, – с неловким чувством признался Яромир. – Недолго, но до сих пор что-то еще помню. Знал наизусть куски поэм на древнесовернском… Я хотел знать больше, Девонна, но мне пришлось учиться совсем другому на веслах галеры… Это все будет нужно опять, если Обитаемый мир останется людям. Может, тебе тогда будет нужен помощник, чтобы надписывать склянки и тереть корешки? – Он невесело усмехнулся. – Да нет, Девонна, я найду себе дело. Пока сила есть, молотобойцем наймусь в кузницу, там, может, по железу научусь.

Девонна подошла к своему мужу, который после ужина сидел за столом, опустив голову. Положила обе ладони ему на плечи.

– Ты знаешь больше, чем тебе кажется, Яромир. Я сотни лет жила у подножия Престола, мне известны и все языки, и устройство мира. Но мне часто казалось, что ты меня мудрее и старше. Ты знаешь не так мало, поверь. Я часто удивлялась твоим мыслям и поступкам, они учили меня чему-то новому. Хочешь, теперь я буду тебя учить?

Яромир поднял голову.

– Да, Девонна. Я буду стараться, моя милая.

С тех пор хозяйка Кейли, заходя, чтобы принести пирог или просто проведать Девонну и Креса, часто видела, как небожительница и князь Севера сидят в большой комнате за столом, при свече.

Девонна начала учить мужа читать, писать и правильно говорить на новых и древних языках. Собор в Даргороде не был разрушен во время бунта. В пожаре погибла библиотека князя Войтверда, а книгохранилище святейшего осталось цело. Там хранились все больше богословские трактаты, но Яромир с охотой взялся за них. С Девонной они подолгу говорили о миропорядке, о роли в нем Вседержителя, о предназначении человека в жизни и после жизни. Их обоих волновало, каким будет мир, если в нем не будет Вседержителя. Что станет с благословенной землей у подножия Престола, что будет с теми, кто попал в подземную тюрьму?

– Девонна, Вседержитель создал Подземье и благословенную землю у своих ног. Но если мы победим, в новом мире не будет подземной тюрьмы. Что же случится с ее заключенными? Они снова придут в этот мир? Разве им хватит места?

Девонна и сама много думала об этом.

– Вседержитель создал Подземье в наказание первым людям и Князю Тьмы, – отвечала Девонна. – Его не было изначально. – Небожительница вспомнила неизвестные смертным века. – Когда Князь Тьмы увел с собой часть моих соплеменников, он обещал, что в Обитаемом мире они станут могущественны, как сам Вседержитель. Поэтому, говорил Князь Тьмы, Вседержитель и запретил нам путь туда. Но когда небожители сошли в мир, они не обрели могущества. Они испугались Обитаемого мира, силой попытались пробить себе дорогу назад на небеса, были побеждены и сброшены в Подземье. Однако и я небожительница, которая ушла в мир, но я не утратила ни сияния, ни волшебной силы. Мы, вестники, верим, что наша сила – от самого Вседержителя, что чудеса мы творим его волей. Когда я ушла с тобой в Обитаемый, я открыла в нем настоящий, живой родник творческой силы. Он исцелил тебя от раны и яда. Он был в мире всегда, но небожители, придя в мир, не нашли его и даже не стали искать. Они испугались природы мира и попытались вернуться к Престолу. А я полюбила тебя, человека, и нашла общий язык с земнородными. Вот почему я не утратила ни сияния, ни волшебной силы.

Яромир внимательно слушал. В рассказе Девонны о прошлом вырисовывалось для него будущее мира.

– Потомкам падших небожителей – людям – Вседержитель дал надежду после смерти вернуться к Престолу. Подземье стало ловушкой для тех, кто не заслужил этой милости. Не будь Подземья, кто знает, куда бы лежал после смерти их путь? В какие пределы? Чтобы не выпускать смертных, держать их судьбу в своих руках, Вседержитель и создал подземную тюрьму: как препятствие на запредельной дороге. Мы не знаем, куда она ведет, как не знает ребенок, что его ждет после рождения. Если этот путь открыт человеку, значит, там есть и будущее.

– Вот и Грено говорил, что Вседержитель не может справиться с человеческой свободой, – кивнул Яромир. – И что он даже не всемогущ, потому что всемогущества быть не может.

– Вседержитель хочет управлять всей вселенной, – сказала Девонна. – Нас учили, что он создал все из ничего. Что без него, вне его ничего не было и не могло быть. Но тогда не было бы и свободы выбора. Мы могли бы выбирать лишь между тем, что исходит от него, и тем, что исходит от него же. Поэтому я думаю, что вселенная была всегда и живет по своим собственным законам. И свобода в нас – не дар Вседержителя, а неподвластное ему самому свойство вселенной.

– Но небожители и в самом деле верят, что у них нет свободы воли? – спросил Яромир. – Помнишь, когда-то ты говорила, что ты, вестница, не можешь сделать ничего, что неугодно Вседержителю?

– Да, небожители верят, что свободу воли они применили один раз и навсегда: когда отказались идти за Князем Тьмы. Они сделали выбор в пользу покорности и в награду стали способны творить только то, что угодно Вседержителю. Считается, такими же сделались бы и люди, спасенные после Конца.