– Ты даже не понимаешь, Девонна! Когда люди любят, они становятся мужем и женой и живут всю жизнь вместе, и в горе и в радости. Ты небожительница, ты не можешь покинуть своего неба. У нас не может быть одной жизни. Мы разные.

Девонна молчала, раздумывая, сидя рядом с ним на полу. Небожители не вступали между собой в браки и не рождали детей. Они не знали семьи, каждому было хорошо в уединении. Вседержитель обещал, что, когда его замыслы об Обитаемом мире исполнятся и когда будет побежден последний враг, для небожителей наступит время заключать браки и рождать детей, чтобы наполнить ими будущий мир. Многие пары сговаривались на будущее, столетиями оставаясь женихами и невестами. Эти женихи и невесты встречались, дарили друг другу подарки и украшения, гуляли среди садов, а потом каждый шел к своим обязанностям, садам и искусствам и мог десятилетиями не искать новой встречи. Никого из небожителей не тяготило их вечное жениховство, они даже не считали такую жизнь ожиданием. Они просто знали, что наступит пора – и в их природе по воле Вседержителя раскроется то, что теперь спокойно дремлет. Девонна никому еще не давала обещания.

– Я смогу стать твоей женой, – сказала Девонна. – Когда придет Конец и Вседержитель воскресит спасенных людей в нашем краю у Престола, я сразу же найду тебя, и мы никогда не расстанемся. Осталось всего несколько лет, уже совсем скоро! Я буду тебя ждать. Я буду… – голос Девонны дрогнул, и она крепко сжала в руке ладонь Яромира. – Я буду каждую минуту думать о тебе. Я не отпустила бы тебя никуда, мы вместе ждали бы Конца в этом храме, но ты ведь знаешь: чтобы заслужить милость Вседержителя, ты должен сражаться в последней войне… Он всем обещал прощение, любому, кто выйдет в бой против богоборца. И потом мы всю вечность будем вместе.

Выражение отчаяния застыло на лице человека.

– Девонна, я говорил тебе, что я на другой стороне. Но у меня нет сил отказаться от тебя. Я заслужу милость Вседержителя, если ты будешь ждать меня у подножия Престола.

Девонне вспомнилось, как Яромир говорил, что скоро Вседержитель разрушит целый мир со всеми его озерами, лесами, и даже с мотыльками, но все это живое и хочет жить. И земнородные – голос мира – взывают о защите. Их жалко, но Вседержитель дал людям весть, что он делает все это ради будущего торжества своего царства. Его царство важнее мира, потому что он благ.

Откуда тогда зло в мире, если он благ? В Писании сказано: Вседержитель лучше знает, что нужно людям и что ведет ко благу. Ни людям, ни небожителям не надо его понимать, им не дано постичь путей Вседержителя.

«Но кто может обещать, что и в новом, будущем царстве, когда Обитаемый мир падет во прах, нас не ждет такое же «благо», которого мы не понимаем и которое нам ненавистно?» – горячо говорил Яромир.

Девонна и сама не первый раз думала об этом. Она тоже любила мир и иногда задавалась вопросом: разве не мог бы Вседержитель очистить его от зла и сохранить? Разве не мог он иначе устроить жизнь людей в мире, даже если они однажды не послушались его и преступили запрет? Какое благо в том, что люди умирают от голода и болезней? Раньше вестница спокойно отвечала себе на этот вопрос: страдания смягчают и смиряют людей, приближают их к Вседержителю. Слушая рассказы Яромира, она ясно поняла, что это не так. Страдания людей бессмысленны. Вернее, им придает смысл только их личное мужество и внутренняя сила. Привычно Девонна успокаивала себя тем, что Вседержитель лучше знает, что считать добром для и человека, и для небожителя. Но теперь ей было не по себе: если у нее и у Вседержителя уже сейчас такие разные представления о добре и зле, что же будет после уничтожения Обитаемого мира, когда не останется во Вселенной ничего, что ему неугодно? Тогда ни у кого не будет и малейшего выбора, и всем останется принять только одно «благо» на всю вечность.

– Но для меня, – говорил Яромир, – на всю вечность и так остается лишь одно благо. Если ты меня будешь ждать, я отрекусь от всего и буду служить Вседержителю. Моя душа его не принимает, но ради тебя буду сражаться за Престол против богоборца. Все это – только чтобы потом быть с тобой. Обещай, что будешь меня ждать, и я сделаю, что ты скажешь, стану таким, как ты хочешь!

Его ладонь ослабела в руках Девонны. В отчаянии и надежде человек отдавал себя в ее власть. И Девонне стало страшно. Она чувствовала, что Яромир передает в ее руки свою судьбу и даже свою душу, свою волю.

– Яромир, подожди немного, – тихо сказала она. – Совсем немного… Мне нужно подумать. Я бы ждала тебя, я готова, я хочу тебя ждать, как же иначе? Но это не просто – сказать: изменись. Дай мне подумать, ладно?

Девонна утешала Яромира и обещала ему не медлить с решением. Она ушла домой, но наутро, еще до рассвета, вернулась в храм. Весь день она ткала. Яромир молчал. Девонна была задумчива и сосредоточена. Казалось бы, так легко сказать это слово… Противник Вседержителя готов служить ему, пусть не искренне, но не сам ли Вседержитель обещал помилование любому, даже Князю Тьмы, если тот во время последней войны встанет на его сторону? Сказать слово – и Яромир будет спасен, на всю вечность они будут вместе.

Куда она толкнет Яромира, если скажет: не изменяйся, продолжай противиться Творцу? Он пойдет в преисподнюю, и это будет уже ее вина. Только через века, когда покается последний грешник в Тюрьме мира, Яромир обретет спасение. Но тогда он первый обвинит ее в том, что она поощрила его вражду и бунт, вместо того чтобы спасти его одним повелением. Он пока не знает, в чем его благо, но он вручил ей свою судьбу. Она должна спасти человека. Она мудрее и ближе ко Вседержителю.

Но чем больше Девонна говорила себе это, тем тяжелее становилось у нее на сердце, тем явственнее было ощущение неправды. Сломить волю человека, заставить его служить тому, что не принимает его душа, и сойти с пути, который он выбрал сам, ценой скитаний и мук, с открытыми глазами? Изменить Яромира так, что это будет уже не он, не тот, кто сидел с ней у костра, – другой? Без воли, без той внутренней силы, которая восхищала ее, полностью покорный ей, он перестанет жалеть мир, перестанет сочувствовать людям. И все ради одной цели – чтобы получить ее после Конца. Стоит ли она такой жертвы, чтобы он ради нее потерял самого себя, променял свою любовь к миру на любовь к ней? Стоит ли такой жертвы хоть кто-то из живущих? Девонна чувствовала, что внутри поднимается волна возмущения: нельзя, чтобы кто-то имел такую власть над душой и совестью другого!

Никакой лаской, никаким вниманием и любовью она всю вечность не сможет загладить вину и исцелить его, после того как сама же сломает по своему произволу.

Чем больше Девонна размышляла, тем яснее видела, что не в силах решить его участь. А если он прав? Ведь и сама Девонна в тайне сердца восстает против будущей гибели мира. Ведь и она не видит ничего отвратительного в земнородных, ничего противозаконного в их желании жить и найти себе защитника. Откуда они и кто их творит? Если Обитаемый мир в состоянии творить существ, значит, он живет сам, не по воле Вседержителя, набирает силу и становится соперником ему. Не потому ли Вседержитель так хочет его уничтожить? Ведь в последние времена именно мир и богоборец, его защитник, стали главными врагами Вседержителя, даже не Князь Тьмы. Значит, Обитаемый мир и вправду может оказаться опасным противником. Неужели Вседержитель боится его?

Девонна пошла в лес, и заходила все глубже и глубже. Ей хотелось увидеть земнородных – лесовиц и озерниц, – которые обитали здесь. Небожительнице казалось, они хранят какие-то тайны мира, которые Вседержитель не открыл своим творениям.

С тех пор как храм был заброшен, вестница много лет в одиночку бродила по этому лесу и днем, и ночью. Она нисколько не боялась его. Светил месяц. Глаза Девонны скоро привыкли к сумраку. В воздухе стоял запах нагретой за день хвои, свежести и ночной фиалки. Девонна знала, где скопления цветов, она шла, стараясь не наступать на россыпи белой звездчатки.